Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

(Я пытался быть честным. Если от подобной чуши меня не стошнило, значит ли это, что остальное для меня приемлемо? О да, конечно же! Словно золотые очки Джозефа Смита [64] Джозеф Смит — основатель церкви мормонов, якобы нашедший ящик с золотыми очками и золотыми листами со священными текстами. , словно скрижали, полученные Моисеем на горе Синай, словно красное смещение и Большой взрыв — нужно принять основной постулат, и дальше все пойдет гладко.)

— Хейзел-Гвен, если предположить, что существует осознающий себя компьютер, который обладает чувствами и свободой воли, меня больше ничто не удивит — от привидений до зеленых человечков. Что делала Красная королева? Могла поверить в десяток невозможностей до завтрака?

— Белая королева.

— Нет, Красная.

— Уверен, Ричард? Это было сразу перед…

— Не важно. Говорящие шахматные фигуры представить еще труднее, чем компьютер, который любит пошутить. Милая, у тебя есть только одно доказательство — слова твоей приемной матери, сказанные под конец жизни. И больше ничего. Гм… может, это всего лишь старческое слабоумие?

— Нет, сэр. Она умирала, но не от старости. От рака. В молодости попала в солнечную бурю. По крайней мере, так она считала. Слабоумие тут ни при чем. Она рассказала мне все, когда поняла, что умрет. Потому что считала: эта история не должна быть утрачена.

— Но ты же сама видишь, где тут слабое место, дорогая? Всего лишь история, рассказанная на смертном одре. Больше никаких данных.

— Не совсем, Ричард.

— Гм?

— Мой приемный отец Мануэль Дэвис подтверждает все, что я рассказала, и даже больше.

— Но… ты всегда говорила о нем в прошедшем времени. По крайней мере, мне так кажется. И сколько ему лет? Он же старше тебя.

— Он родился в две тысячи сороковом, сейчас ему должно быть около ста пятидесяти… вполне реально для лунаря. Но он одновременно и старше, и моложе этих лет — по тем же причинам, что и я. Ричард, если бы ты поговорил с Мануэлем Дэвисом и он подтвердил бы мои слова, ты поверил бы ему?

— Гм… — улыбнулся я. — Возможно, придется призвать на помощь здравомыслящее невежество и предубеждение.

— С тобой всегда так! Надевай свою ногу, дорогой. Хочу вытащить тебя отсюда и купить тебе хотя бы один комплект новой одежды, пока мы не уехали — твои штаны все в пятнах. Я плохая жена.

— Да, мэм. Слушаюсь, мэм. Где сейчас твой папа Манни?

— Ты не поверишь.

— Если речь не идет о перпендикулярном времени или одиноких компьютерах, поверю.

— Думаю… правда, в последнее время я не уточняла… думаю, что папа Манни сейчас в Айове вместе с твоим дядей Джоком.

Я замер с ногой в руке:

— Ты права. Не верю.

Как спорить с женщиной, которая не желает с тобой спорить? Я ожидал, что Гвен начнет оправдывать свое абсурдное заявление, приводить всевозможные доводы, но она лишь проговорила с грустью:

— Так я и знала. Придется подождать, вот и все. Ричард, мы зайдем куда-нибудь еще, кроме «Мэйси» и главпочтамта, по дороге в Административный комплекс?

— Мне нужно открыть новый текущий счет и перевести на него деньги с моего счета в «Золотом правиле». Мой бумажник начал страдать малокровием.

— Дорогой, я же все время тебе говорю: деньги — не проблема. — Открыв сумочку, она извлекла пачку денег и начала отсчитывать стокроновые банкноты. — Само собой, мне оплачивают все расходы.

И она протянула деньги мне.

— Эй, спокойнее! — сказал я. — Оставь свои гроши себе, девочка. Это я взялся тебя содержать, а не наоборот.

Я ожидал услышать в ответ что-нибудь со словами «мачо», «мужская шовинистическая свинья» или хотя бы «совместное ведение хозяйства». Но вместо этого она зашла с фланга.

— Ричард, твой счет в «Золотом правиле» — он номерной? А если нет, то на чье имя?

— Гм? Нет, не номерной. Естественно, на имя Ричарда Эймса.

— Как считаешь, Сетос может этим заинтересоваться?

— Наш добрый хозяин? Милая, я рад, что ты думаешь за меня. — (По следу, который вел ко мне, такому же отчетливому, как отпечатки ног на снегу, вполне могли отправиться головорезы Сетоса, чтобы получить награду за мою тушку — живую или мертвую. Разумеется, конфиденциальны все банковские данные, не только номерные счета, но понятие «конфиденциальный» лишь означает, что для получения запретной информации нужны деньги или власть. У Сетоса имелось и то и другое.) — Гвен, давай вернемся и снова заложим мину в его кондиционер, только на этот раз с синильной кислотой вместо лимбургского сыра.

— Неплохо бы!

— Жаль, что у нас ничего не выйдет. Ты права: я не могу притронуться к счету Ричарда Эймса, пока действует штормовое предупреждение. Воспользуемся твоими деньгами — считай, что я беру у тебя взаймы. Будешь вести учет…

— Сам веди учет! Черт побери, Ричард, я твоя жена!

— Отложим драку на потом. Парик и костюм гейши оставь здесь. Сегодня у нас нет времени… поскольку первым делом мне нужно увидеться с ребе Эзрой. Если, конечно, ты не хочешь заняться своими делами, пока я занят своими.

— Ты что, сбрендил? Я с тебя глаз не спущу.

— Спасибо, мамочка. Именно такого ответа я ждал. Встретимся с ребе Эзрой, а потом отправимся на поиски живых компьютеров. Остальным займемся по возвращении — если останется время.

Было еще утро, и мы решили, что ребе Эзру бен Давида нужно искать в рыбном магазине его сына, напротив городской библиотеки. Ребе жил в комнате на задах магазина. Он согласился быть моим поверенным и послужить почтовым ящиком. Я рассказал о своих параллельных договоренностях с отцом Шульцем, а потом написал записку для Генриетты ван Лоон.

— Сейчас же перешлю с терминала моего сына, — кивнул ребе Эзра. — Через десять минут текст будет распечатан в «Золотом правиле». Или это срочно?

(Надо ли привлекать повышенное внимание к записке? Или согласиться на более медленную пересылку? В «Золотом правиле» явно что-то затевалось, и Хендрик Шульц мог кое-что знать об этом.)

— Срочную доставку, пожалуйста.

— Хорошо. Прошу меня извинить. — Он выкатился из комнаты и быстро вернулся. — «Золотое правило» подтвердило прием. Теперь о другом. Я ждал вас, доктор Эймс. Тот молодой человек, что был с вами вчера, — он ваш родственник? Или работник, которому можно доверять?

— Ни то ни другое.

— Интересно. Это вы послали его спросить меня, кто предлагает за вас награду и в каком размере?

— Нет, конечно! Вы ничего ему не сказали?

— Мой дорогой сэр! Вы же сами просили традиционные три дня на раздумье.

— Спасибо, сэр.

— Не за что. Он взял на себя труд разыскать меня здесь, не став дожидаться начала рабочего дня, и я предположил, что у него срочное дело. Поскольку вы о нем не упомянули, я сделал вывод, что это его срочное дело, а не ваше. Теперь же я полагаю, если только вы не станете утверждать обратного, что он замыслил против вас недоброе.