Александр Спиридонов - Берлога для Уммки

— Алекс, обещаю, — Хельга коснулась ладонью его руки, — подписываетесь сами и подписываете еще двух человек — получаете три главы в моем исполнении.

— Надо подумать.

Обратно Спиро возвращался охваченный противоречивыми чувствами. «Соблазн все это, муть голубая. Но три главы… Черт, заманчиво».

Вечером стало известно, что его и Галатею в Мозгве ждет Аида.

«Во, поперло», — только и подумал Алекс.

С утра палило Сольце, и автобус, неспешно двигаясь в окружении других мотоповозок по шоссе Фанатиков, также не спеша накалялся. Частые остановки раздражали. Казалось, что это одна бесконечная деревня, только почему-то одно название меняет другое. Огромные коттеджи «новых гроссов», в которых жиропейский стиль безуспешно боролся с разиатской роскошью, сменяли полные развалюхи. У некоторых домишек прямо на обочине был разложен товар: политюленевая тара всех мыслимых расцветок, емкости с маслами для автомобилей и всякой мелочевкой. Тут же на зеленой травке под тенью какого-нибудь деревца возлежал продавец, отмахиваясь прутиком от мух.

Наконец станция метро «Изюмайловский парк». Прохлада подземной галереи райским наслаждением приятно сменила зной асфальтовой преисподней. Галатея сидела на скамеечке, посматривая по сторонам. Вместе они добрались до Кусаньского вокзала. У выхода из подземки стояла Аида и, заметив озирающихся по сторонам Галатею и Алекса, приветственно подняла руку. Справившись о благополучности переезда, она решительно двинулась через запруженные транспортом улицы, что-то оживленно рассказывая Галатее.

Спиро шествовал следом, иногда спрашивая себя: «А зачем мне все это надо? Один шанс из ста, что что-нибудь здесь перепадет голодающим умкам Чумландии». Но тут же сам себе отвечал: «А почему бы и нет? В крайнем случае повествование обогатится еще одной главой. В таком разе отрицательный результат — тоже результат. Как в анекдоте: не догоню, так проветрюсь».

Его сомнения подогревали странные, противоречивые ответы оракула, к которому Алекс обратился накануне. Спиро уже привык доставать заветный мешочек, находя в этом странное удовольствие, смешанное со скептицизмом и надеждой одновременно. Ответы гласили: «Действовать, действовать и действовать!» и «Слишком поздно». Понятное дело, что энтузиазма они не вызывали, к тому же добивала жара и сумасшедшее движение автотранспорта, поэтому, когда все они вошли в офис, Алекс по достоинству оценил преимущество кондиционированных апартаментов. Мраморный пол, казалось, сам источал прохладу. В фойе стоял диван со спинками изогнутой формы и такими же креслами.

— Мастер Гамбс, — сказал Алекс, плюхаясь в мякоть сидения.

— Что?

— Да нет, я так.

Директор фирмы была занята и через секретаря попросила немного подождать. От нечего делать Алекс, памятуя о том, что Аида была преподавателем гросского языка и литературы, закинул свою удочку. К его удивлению, она выразила интерес и согласилась посмотреть их коллективный труд. Зеленая тетрадь, с которой Спиро не расставался, перекочевала в ее пакет.

Через пять минут появилась улыбчивая директриса, пригласившая всех в кабинет. Во время ознакомительной беседы, выразившейся в детальном рассказе о достоинствах производимой фирмой продукции, Спиро сидел и, рассеянно слушая, разглядывал кабинет. Обстановка была строгая, выдержанная в стиле полимодерн, ничего лишнего. За окном, с кованной решеткой в виде растений, сновали авто, как жуки на сковородке.

— А вот это один из наших последних продуктов, — в руках директрисы появилась капсула оливкового цвета. — Растворимость на молекулярном уровне, полная усваиваемость организмом.

В высокий стакан с водой упала таблетка.

Лекция продолжилась. Доктор Аркарий — автор уникального метода, основавший фирму в Голяндии. Сертифицированная земля. Лекарственные травы из Дибета, Югосолии. Лечится СПИД, наркомания. Конкурентами было потрачено сорок миллионов рублларов на кампанию по их дискредитации. Отбились.

Когда перешли к гостям, директор Центра парадоксальной медицины ляпнула такое, что Спиро чуть не слетел со стула.

— Я лечу правосолием.

Последовало пространное объяснение каким образом. Наконец очередь дошла до Алекса. Откашлявшись, он начал так:

— Я почти не имею отношения к лекарскому делу. Но я лечу. Полярным Кругом.

Алекс положил на стол листки с Уставом Ассоциации и Программу. Бегло просмотрев, директриса заулыбалась еще радушнее.

— Очень интересно. А вы знаете, ведь когда-то я жила на Полярном Круге. Мы с мужем работали там.

— А где, если не секрет?

— В Нерябинске.

— Кажется, он не совсем на Круге… Но не важно. В любом случае это замечательно.

Вода в стакане приобрела цвет слабого чая. Спиро стал прикидывать, с какого боку подъехать к директрисе, чтобы раскрутить ее по части спонсорской помощи «Умке».

— Пожалуйста, стопроцентная растворимость, можете попробовать.

Галатея поднесла стакан ко рту, понюхала и отпила несколько глотков.

— По-моему, неплохо. Хотите попробовать, мосье Алекс?

— Не откажусь, — Спиро взял стакан. — Напоминает легкий вкус меда.

— Мы вас снабдим этими таблетками для чумландских детей, когда поедете обратно.

«Не совсем то, чего хотелось бы, — подумал Алекс, ставя стакан на полированный стол. — Подождем, что она скажет после того, как изучит документы Ассоциации. Если это настоящие северяне, то равнодушными не останутся. А если нет…».

— Умкам это понравится.

После аудиенции, закончившейся угощением гостей чаем, но уже без таблеток, они втроем вышли на улицу. Аида повязала голову платком. На мгновение у Спиро екнуло сердце: ему показалось, что точно такой он видел на старушенции в валенках. Но понял, что ошибся.

— Извините за вопрос, вы верующий? Мы собираемся пойти в Зелоховскую церковь, она здесь рядом. Вы не были там? Идемте с нами.

Алекс пожал плечами.

— Не знаю, как с точки зрения ортодоксальной церкви, может ли быть верующим человек некрещеный? Я, наверное, язычник. Но не конченный. Во всяком случае — неравнодушный к идее Бога.

— Вы некрещеный? — это прозвучало как осуждение. — Смотрите, может закачать. Там очень мощная энергетика.

Алекс вспомнил разговор с Энн в Педробурге. Она, узнав о его басурманстве, возгорелась желанием непременно крестить, а самой быть крестной матерью. На что Алекс заявил, что это дело ответственное и торопиться здесь не резон.

Недавно закончилась служба. В соборе с редкими молящимися раздавался специфический звук: кафельный пол подметали и скребли женщины в платках. Алекс походил по храму, ощущая себя посетителем музея.

«Странно, никакого „качания“ не почувствовал. Плохо это или хорошо? Вошел, лба не перекрестил. Но, с другой стороны, не грех ли осенять себя крестным знамением, не будучи покрещенным, и почему обязательно должен быть именно такой ритуал? И почему именно правосолие? Только потому, что так принято? И почему одни считают себя правее других? То есть правовернее… Умствование, сказал бы Душ, и был бы… прав».