Андрей Миколайчук - Красное внутри

Машина въехала на мясоразделочную улицу. Туши телят и баранов висели плотными рядами. Они были насажены задними ногами на кривые, железные крюки.

— «Кабул сити центр», это же недалеко отсюда? — спросил он Виталика, не отводя взгляда от окна.

— Пять минут ходьбы, ехать будет дольше, — ответил тот.

— Давай я схожу, проверю карточку…

— Ну не знаю… не самое лучшее место для прогулок. Месяц назад, отсюда несколько грузовиков трупов вывезли, — сказал Виталик.

— А что случилось?

— Точно не скажу… говорили про смертника… — Виталик задумался, и продолжил. — Помню, что людей тогда поразрывало на части, оторванные головы, стопы и запястья, обугленными обрубками разлетались по парку, как фейерверк. Хабиби говорил, что потом долго убрать не могли… Но здесь такое каждый день происходит…

Машина выехала на перекресток.

— Пойдешь? — Виталик взял за руку Яма, давая знак притормозить.

После таких слов идти одному к банкомату Алексею перехотелось.

— А по дороге будет еще банкомат? — спросил он.

— Ты еще молод, на твой век банкоматов хватит… — ответил Виталик, рассмеялся и продолжил. — Успеем выпить кофе, товарищ полковник сказал, что в городе еще пару часов будет безопасно.

При слове «кофе» Алеша вспомнил свою далекую родину, ему жутко захотелось домой.

— Поедем в «Гандамак»? — громко спросил Виталик. Но Алексей заприметил у дороги кафе с названием «Cappuchino Cofee & Pizza».

— А давайте здесь, — указал он рукой, на вывеску, сделанную в стиле «Америка 30-е».

Видимо кафе размещалось в помещении бывших складов. Парадный въезд расширили и застеклили, ворота сняли и между колоннами прибили клетчатый козырек. При самом входе размещался маленький продуктовый магазинчик. Продавца за стойкой и стеллажи с товарами было видно из окна машины. Алексей подозревал, что залы кафе скрываются за толстыми, глухими стенами, на которых вместо окон красовалась огромная надпись: «Cappuchino Cofee» — с дымящейся чашечкой между словами. В Кабуле вообще, окна на улицу старались закрывать щитами, или закладывать кирпичами.

— Давайте здесь! — он повторил свою просьбу, хотя никто и так не возражал. Яма, громко сигналя, въехал на встречную полосу, остановив движение на всей улице. Кое-где ему отвечали клаксоны, но нервозности не было, не было злобных лиц и свирепых взглядов водителей, они мирно разговаривали с пассажирами, по телефону, и мимоходом отбивались от уличных торговцев.

Как только белая «Toyota Sequoia» взобралась на бровку и припарковалась, колонна машин резко дернулась вперед, сбрасывая с себя продавцов и попрошаек, которые разлетелись в стороны и обсели обочины.

— Алешка, раз мы здесь остановились, надо будет зайти на «Куриную улицу», купим тебе у туркменов отличные сандалики, — сказал Виталик. — Здесь недалеко.

Роберт, выходя из машины, в угрюмой задумчивости, резко открыл дверь, прямо перед носом двух полицейских. Не обращая внимания на стражей порядка, англичанин медленно слез с высокой подножки на тротуар и пошел к двери заведения. Все последовали за ним, только Алексей, рассматривая людей в синей форме, вдруг обнаружил, что мужчины нежно держат друг друга за руки.

— Ты видал? — Спросил он Виталика.

— Ага, — не поворачивая головы, ответил тот. — Тут так принято.

Алексей давно познакомился с термином «коммуникативная мимикрия» и всегда внимательно подмечал особенности поведения людей, чтобы использовать их для собственной адаптации в незнакомом обществе. Мысль может быть сложная, но полностью отвечала характеру Алексея, который считал себя профессиональным контактером. Похмелье понемногу отступало, а угроза провести в Афганистане месяц жизни, заставила его по-новому посмотреть на окружающее его традиционное общество.

Собственно ничего особенного не произошло, — подумал Алексей и стал подытоживать впечатления о Кабуле.

Город, как город — думал он. Женщины в паранджах, мужчины нежно держатся за руки, алкоголь под запретом, но везде запах гашиша. Есть интернет, спутниковое телевидение, порнография. Повсеместно используется американский доллар. Есть супермаркеты, рестораны, залы бодибилдинга, салоны красоты. Много фешенебельных районов, целые кварталы двух-трех этажных вилл, ярко раскрашенных, мирно выглядывающих из-за высоких заборов. Все вокруг, и богатые, и бедные ходят в традиционных одеждах. Множество людей живет в трущобах — глинобитных домах прилепленных к склонам гор. Там нет дорог, электричества и вообще никаких удобств. Но самое интересное, что жителей трущоб обслуживают еще более бедные люди, которые за один доллар доставляют в их дома воду. Здесь нет ни одного христианского храма, все набожны и усердно молятся Аллаху. На улицах безликие женщины и вооруженные мужчины. Мужчины… Алексей провел взглядом полицейских… — правда, часто держатся за руки…

— Что пригорюнился, Алешка! — прозвучал рядом громкий голос Виталика. — Только кофе будешь или позавтракаем?

Вся компания уже вошла вовнутрь.

— Мне надо будет купить такую одежду, — сказал Алексей и указал пальцем на официанта, который улыбаясь, встречал их при входе в зал.

— Тут одежду шьют, привыкай, — с улыбкой поправил друга Виталик. — Пойдем покупать сандалики, зайдем к портному.

Роберт, судя по мимике, в данный момент, насильничал в уме над своими обидчиками.

— Роберт, есть идея! — начал говорить Виталик, как только Яма заказал всем кофе. — Давай организуем фирму.

Роберт смотрел на товарища ничего не понимающим взглядом.

— Как фирму? — Неуверенно спросил он.

— Ну, компанию строительную, будем покупать, и продавать подряды. Посмотри вокруг Роберт, эта страна возрождается, восстает из пепла войны. Кто ей поможет, если не мы?!

Роберт ничего не понимал, но огромная рука Виталика уже обхватила его за шею.

— Нужна компания, с хорошими активами, не меньше десяти миллионов долларов, — заговорщицким тоном продолжил он, шепча слова прямо в ухо англичанина.

— У меня нет денег, — тихо ответил Роберт, боясь разозлить великана. — Я беден, нищ!

Алексей, слушая диалог, невольно подумал, что англичанин неплохо знает русский язык, и акцент Роберта уже не был таким уверенным, как утром.

Принесли кофе. Алексей сделал первый глоток, начал рассматривать зал и заметил, что все, от официанта, до мальчика полотера смотрели на него своими внимательными, черными глазами. Некоторые люди улыбались, но в их улыбке не было никакой симпатии. Алеша почувствовал себя очень неуютно и придвинулся со стулом поближе к Виталику.

— Роберт, ты вот, сколько времени живешь в Афганистане? — продолжал разговор Виталик.

Было видно, что англичанину неприятен этот вопрос.