Михаил Харитонов - Золотой ключ, или Похождения Буратины

– Нет, шеф, давай сейчас, – бодренькая кобылка вскочила и принялась обнюхивать тело хомосапого. – Ты весь потный и мной пахнешь, – констатировала она. – Дай-ка я тебя почищу… – розовый язык прошёлся по плечу раввина, скользнул по груди, потом по рёбрам.

Карабас внезапно почувствовал, что у него ещё осталось немного сил. Правда, совсем на донышке.

– Гммм… Ты не могла бы… – осторожно начал он, но Ева поняла сразу и сменила дислокацию.

– Давай так, шеф, – сказала она, устраиваясь между ног раввина. – Я тебе делаю, а ты мне рассказываешь.

– Это долго, – повторил раввин.

– А мы торопимся? – спросила Ева, слегка поёрзывая на подстилке, располагаясь поудобнее.

– Ну, – начал Карабас, немного всё-таки смущаясь, – видишь ли, Ева… В общем, до того, как ты ко мне пришла… у меня был разговор с Верховной. Нежнее… не копытом! Ну так вот… Она меня попросила. Ещё язычком! Насчёт тебя… Зубы осторожно! Так что я знал… И вот что… ооох, вот так ещё раз… она меня не няшила, иначе я бы ей… вот так, да… Но в какой-то момент я почувствовал… сильнее… нежнее… Ладно, – сдался он, – залезай. Я же знаю, ты хочешь.

Повторять не пришлось. Ева победно заржала и оседлала Карабаса сверху, гордо встряхивая гривой.

После этого раввину всё-таки удалось заснуть. Ненадолго. Проснулся он от того, что язык поняшки прошёлся по голой ступне. Раввин невольно поджал ногу и открыл глаза.

Спать больше не хотелось. Заниматься любовью – пожалуй, тоже. Хотелось жрать. Увы, только ему одному. Осторожное прикосновение к понячьему мозгу показало, что Ева успела попастись на лужайке за хлевом – заодно выгуляв услужающую крысу.

– Где мои творожки? – спросил Карабас.

– Шеф, так нечестно, – сказала поняшка, снова устроившаяся на сене. – Потом похаваешь. Расскажи всё толком. Значит, ты встречался с Верховной?

– Ну да, – Карабас с трудом почесал голую спину, к которой прилипла веточка. – Она сама попросила. О личном контакте.

– Странно. Ты же телепат? – сказала Ева. – А у Верховной голова набита секретами.

– Вот этого-то я и не понимаю, – признался раввин. – Я сначала даже подумал, что это не она.

– Почему? – спросила поняшка.

– Потому что голова у неё была набита. Но не секретами. А каким-то поролоном. Как бы тебе это объяснить… – Карабас щёлкнул пальцами. – Она знала, что она – Верховная, что её зовут Мимими Вторая, ещё какие-то общие вещи. И знала, что собирается мне сказать. Вот это она понимала совершенно ясно. Но и всё. Я даже не смог понять, зачем ей всё это нужно. Такое впечатление, что она сама не знала… или исполняла чью-то волю. Но ведь это невозможно, да?

– А, ну да, конечно. Она зазеркалилась, – поняла Ева.

– Это как? – спросил бар Раббас после неудачной попытки прочесть мысль в Евиной голове. Мысль была сырая и неоформленная.

– М-м-м… – Ева потёрла бабкой лоб. – Давай всё-таки буду словами. Мне так проще думается. В общем так. У нас есть иммунитет к няшу. У пинки-паек слабый, у твайлайтов сильный. У остальных по-разному. Но у него есть предел. При грациях выше двухсот он уже не растёт. Две двухсотки могут друг друга няшить, например. А если обаяние ещё выше, то можно няшить саму себя. Например, приказать себе что-нибудь. У Верховной граций за четыреста. Она может из кого угодно верёвки вить. Из себя тоже может.

– А как это технически? – заинтересовался бар Раббас.

– Ну… Надо закрыть глаза, перевести теплоту на себя и петь себе майсу. Я пробовала, но у меня не получалось. На хи-хи пробивает, – Ева смущённо улыбнулась, порадовав раввина ямочками на пушистых щёчках.

– Вот оно, значит, как, – задумчиво сказал Карабас. – А можно внушить себе, что ты чего-то не помнишь?

– Внушить себе можно всё что угодно, – уверенно сказала Ева.

– И то верно, – согласился раввин. – То есть я видел что-то вроде манекена. Но договорённости-то были настоящие?

– Ну да, – лошадка склонила голову, ткнув мордочкой себе в плечо, на которое села мошка. – Верховная слово держит. Если обещала. А она обещала?

– Даже дала. За то, что я тебя взял с собой. Свои дипломатические способности, так сказать.

– То есть, – догадалась Ева, – она тебе за меня заплатила?

– Ну как бы да. И это мне понравилось . Похоже, Мимими всё-таки на меня повлияла. Исподтишка зашла. Я её недооценил. Да и с нашей внезапной страстью… тоже не всё так просто, – задумчиво сказал он.

– Да я уже поняла, – легко призналась Ева. – Подняшила она нас с тобой. Для верности. Чтобы ты меня не бросил, а я бы не куксилась. Это у неё обычный способ решения кадровых вопросов.

– Вот же старая сводница! – не удержался Карабас.

– Ну а чё? Тебе не понравилось? – Ева слегка встревожилась.

– Понравилось даже слишком, – буркнул раввин. – Как я без тебя буду?

– Это как я без тебя буду? А с тобой в чём проблема? Ты ж любую самочку поставишь на четыре кости. Даже без психократии, ты сам по себе мужчина видный… – поняша ласково провела языком по плечу раввина.

– Есть одна закавыка, – признал Карабас. – Видишь ли, я еврей. И более того, раввин.

– Ты мне что-то вчера такое говорил, – припомнила Ева. – Когда купаться в пруду заставил. А что это за основа – еврей?

– Гм… Я как-нибудь потом объясню, – туманно пообещал раввин. – В общем, евреи должны жить особым образом и соблюдать некоторые правила.

– А кто не должен? – поинтересовалась наивная поняша, продолжая ласкаться.

– Я же говорю, это трудно объяснить, – сказал бар Раббас несколько нервно. – Но вообще-то большинство правил можно обойти. Правда, есть два закона… на самом деле три, но третье тоже обходится. Насчёт них действует правило яарэг вело яавор , то есть «умри, но не преступи». Только ничего не спрашивай! – прервал он сам себя. – Короче, эти три правила таковы. Еврей не может убивать другого еврея. Ну если только на войне, по приговору раввинского суда и ещё в целом ряде случаев… не спрашивай ничего, говорю же – запутаешься. Далее, еврей не может поклоняться идолам… не спрашивай, что такое идолы! В общем, я не могу возносить святое караоке Дочке-Матери. Хотя я могу петь эти песни именно как песни, не вкладывая в них религиозного смысла… не спрашивай, в чём разница, очень тебя прошу! – он погладил поняшу по спинке. – И есть ещё одно условие. Мне нельзя заниматься сексом с нееврейками.

– Бедненький, – пожалела его поняша. – Хочешь, в попу дам? У меня сейчас как раз такое настроение.

– Хочу… да подожди ты, дай закончить. Так вот, это третье условие я никак не мог обойти. У меня в голове установлен специальный чип, который следит за выполнением этих условий. И если я пытаюсь заняться чем-то подобным, он активизируется и начинает портить мне удовольствие. Не спрашивай, зачем мне его установили эти скобейды сраные! – взвился он.