Михаил Харитонов - Золотой ключ, или Похождения Буратины

Приложение 2 к документу «Кадровая политика / 304». Статистическое бюро при Ревизионной Комиссии ООО «Хемуль», и/н 4924-5С. (Для служебного пользования).

Дождь, зарядивший с вечера, к ночи разбушевался вовсю. Вода была везде – падала с неба, пучилась и фонтанировала из жерла водостока, злобно шипела на решётках ливневой канализации. Одичалый ветер гнул водяные струи так, что, казалось, капли летят лежевесно. Слабенькая котовая шкурка промокла насквозь, шёрстка слиплась и висела скверными клоками.

– Не весна, – сказал интеллигентного вида опоссум в белой панамке, когда-то легкомысленно-задорной, а теперь мокро-обвислой.

– Эт’точно, – согласился Базилио, клацая зубами с холодрыги.

– Безобразие, – пожаловалась мелкая крыска, пытающаяся вжаться в узкое пространство под балкончиком, где было относительно сухо. – Уже час ночи! Мы замёрзнем!

Базилио повысил температуру тела на два градуса. Потом подумал и полградуса всё-таки отыграл назад.

– Если это цивилизация, ну её в хуй такую, – сказал он себе под нос.

Увы, это была именно цивилизация. По-своему осмысленная, но довольно-таки беспощадная.

Спервоначала-то у кота всё шло более-менее. Из Евска он выехал без приключений. Почтовая карета катила ровно и споро. Рыжие бурбулисы, к которым кот подсел со своим интересом, недолго запирались. И довольно скоро признали, что, помимо фольклора, они занимаются ещё и артефактами, попадающимися у живущих вблизи Зоны крестьян. Добрые селяне, не имея каналов сбыта, охотно продавали попавшие в их лапы ценности по умеренным ценам. Добычу бурбулисы переправляли в Директорию, прикрываясь официальными экспедиционными документами, освобождающими от досмотра. Кот про себя подумал, что рыжемордые вполне могли быть ещё и внештатными сотрудниками какой-нибудь директрийской структуры, но озвучивать это не стал.

В найме банды они, естественно, не признались, но к содержимому подсумка Базилио проявили отчётливый интерес. Когда же лисы поняли, что кот не намерен оскорблять их публичными подозрениями, то уже конкретно предложили продать гвоздь. Кот решил не отказываться и потребовал сразу пятьсот, а также прикрытие при въезде и профессиональную консультацию по остальным артефактам. По довольным рожам бурбулисов он понял, что сильно продешевил. Но не особо огорчился: отсутствие проблем с таможней было для него важнее.

Въехали безгеморройно. У бурбулисов имелась бумага от некоего Историко-Этнографического Общества. Увидев которую, таможенные крысы сразу поскучнели и в багаже шариться не стали. Что касается кота, то хватило простого «этот с нами».

Директория кота не то чтобы поразила, но впечатление произвела. Впервые в жизни он попал в настоящий большой город.

Где-то полчаса ушло на одну только езду через пригороды. Потом началась собственно Директория – огромные шести-семиэтажные дома, широкие улицы, потоки экипажей. И свет, свет, свет. Светилось буквально всё – окна, фонари, рекламные щиты, вывески, светофоры, дорожные знаки. Даже деревья были обвиты и увешаны гирляндами маленьких лампочек. Когда же почтовая карета выехала на Новый Арбат, у кота зарябило в окулярах – столько разноцветного сияния шло со всех сторон. Базилио невольно вспомнил каменные коридоры Подгорного Королевства с их ровным, ярким, но скучным освещением – и ощутил нечто вроде зависти.

Путники вышли на углу проспекта, возле мюзик-холла. Бурбулисы направились в заведение с вывеской на французском – «Jean-Jacques». Внутри оказался бар, где бокальчик кьянти стоил двадцать сольдо. Вино, правда, было неплохим. Кроме того, можно было укрыться в кабинке от посторонних взглядов. Там-то вся компания и устроилась.

Завладев обещанным «гвоздём» – один из бурбулисов даже назвал его «коллекционным экземпляром» – и отвалив за него свёрточек с золотом, лисы перебрали прочие котовые приобретения и проконсультировали насчёт цен. Кот узнал, что «паяльце» лучше толкнуть барыгам с Малой Арнаутской, «хакамаду» сдать в скупку на Невском, а настоящую цену за «хинкаль» стоит просить на ювелирном рынке, что на Александерплац. Закончив с этим, бурбулисы любезно предложили косарь разом за всё. Баз поблагодарил и вежливо отказался. Ему всё равно нужно осмотреться на местности, а продажа вещей была неплохим поводом для рекогносцировки. К тому же не хотелось таскаться по Директории с большими деньгами. Его подсумок и без того изрядно потяжелел.

Под самый конец, когда вино было выпито, а слова сказаны, кот вспомнил о странной монетке и показал её лисам.

Реакция рыжемордых была неоднозначной. Сперва-то у барыг заблестели глазки, но потом старший вытащил какой-то кристалл, коснулся им денежки, и весь интерес как пупица языком слизнула. Базилио попросил объяснений. И получил их.

Монетка оказалась довольно известным, в чём-то даже легендарным артефактом. Называли её по-разному – «дублоном», «двойным луидором» (тут коту припомнился монолог Болотного Доктора), а также «двушкой», «семишником» и ещё по-всякому. Артефакт позволял создавать действующие подобия других вещей, за что и был ценим. К сожалению, экземпляр Базилио не представлял никакого практического интереса: он был, как выразился бурбулис, «не инициирован». Для того, чтобы сделать его работающим, необходимо было всего-то ничего: закопать монетку на одну ночь на Поле Чудес. После чего вернуться оттуда живым – что само по себе представляло нетривиальную проблему… В заключение рыжие предложили отдать им монетку за сто обычных соверенов – так, чисто в коллекцию.

Кот было согласился, но в последний момент его даванула жаба, и он решил монетку попридержать.

Именно с этого момента началось непонятное. Непонятное и мутное, да.

Сначала подползла улитка-официантка и заявила, что заведение закрывается. Кот удивился, но бурбулисы спокойно расплатились и удалились восвояси. Базилио задержался, допивая свой бокал, и получил второй чек, на семь сольдо. Сумма была не то чтобы неподъёмна, но кот подобного обращения с собой не любил. Он пошёл скандалить с администрацией. Администраторша-гарпия снизошла до провинциала и объяснила, что заведение работает по графику, утверждённому каким-то там «союзом работников ресторанного дела», а семь сольдо – законный штраф за лишнее время, которое он провёл в заведении, задерживая персонал. Баз подумал было, не отстричь ли ей что-нибудь лазером. Но решил не бузить, заплатил и ушёл.

Прогулка по Тверской, от которой кот намеревался получить и удовольствие, и пользу, оказалась утомительной и бесполезной. Одёжный магазин, привлёкший котиное вниманье роскошной тёплой курткой в окне, оказался закрытым на обеденный перерыв. В соседнем магазине, тоже одёжном, у Базилио спросили «прикрепительный талон», без которого, оказывается, «обслуживание не производится». Кот решил, что находится в неудачном месте, попытался поймать повозку или кэб, но все кэбмены требовали какой-то «проездной». Озверевающий кот добрёл до небольшого пивного прилавочка с надписью «Пиво Доброе» и захотел промочить горло. С него спросили какое-то «удостоверение члена профсоюза» – а то, дескать, без него пиво не отпускается. Впрочем, когда Базилио достал золото, пиво всё-таки нашлось, но по тройной цене. Увы, добрым оно не было: через несколько минут оное вступило в непредсказуемую реакцию с выпитым ранее вином. Кот заметался, ища сортир. Таковой нашёлся на бульваре Капуцинов, куда Баз нырнул с Центрального. Его охраняла мартышка-привратница, которая сначала спросила с него «социальную карту», потом «справку из поликлиники об урологическом заболевании» и только после всего этого – три сольдо. Обсирающийся кот швырнул ей соверен. Тот оказал волшебное действие: База препроводили в вип-кабинку с мраморным унитазом, шкурой педобира на полу, подогретыми полотенцами – а также корзинкой с маленькими, готовыми к исполнению гигиенического долга.