Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

— Проходите, проходите! Экипаж Сержа Кольцоффа — наши почетные гость, — на ломаном русском языке встретил их офицер, стоящий у сияющего никелем турникета. — О, а вот и сам Серж!

Пока Сергей давал очередной автограф, теперь уже важному чужестранному чиновнику, к их группе, выделяющейся нарядными голубыми аэрофлотовскими форменками, подошел высокий худощавый мужчина.

Он был, точно не по жаре одет. Щеголял в дорогом, ладно сшитом костюме, строгость которого подчеркивала белоснежная рубашка. На голубом, под цвет глаз, галстуке сияла золотом булавка в виде силуэта космической ракеты — уменьшенная копия почетного знака, учрежденного ООН для героев космоса.

Одна только эта примета точно стоила бесчисленного множества, вместе взятых, всех остальных символов мира.

При этом не умаляла торжественного вида швейцарского господина и стоявшая у его ног, обутых в четные лаковые штиблеты, простая спортивная сумка, довольно изыскано и с дизайнерскими новомодными приёмами, сооруженная из синего искусственного материала.

— Саймон, дружище, — широко раскрыв объятия, облапил друга Сергей Кольцов.

Однако, после минутного радостного порыва, отошел на полшага назад, окинул испытывающим взглядом всё еще статную фигуру бывшего спутника по экспедиции на Марс:

— А ты, я вижу, времени зря не теряешь — ну истинный бизнесмен, президент корпорации.

— О нет, — донеслось в ответ от встречавшего господина. — Пока еще — вице-президент!

При этом белозубая улыбка очень шла Саймону Ларсгартену Недаром же именно его фото чаще всего не сходили с полос иллюстрированных изданий различных стран, в мельчайших подробностях освещавших для своих читателей и телезрителей дерзновенную затею землян.

— А где Дэйв? Где Ямото? — Сергей обвел глазами бескрайнее людное поле зала ожидания.

— Намури здесь, послышалось в ответ. — Встречает командира.

А так как понадобились разъяснения по поводу отсутствия друга, то и за ними дело не стало.

— Его рейс приземлился чуть позже твоего, — по привычке назвал Дэйва Колби его прежним космическим званием Ларсгартен.

И все же такая заминка, не предусмотренная прежним уговором, кое-кому сослужила добрую службу.

— Да, чуть не забыл, — обернулся Кольцов к Ларисе и Прокопьеву. — Познакомьтесь: Саймон, Лариса, Вадим.

— Очень рад, фрекен Лариса, — галантно припал к узкому запястью хрупкой руки стюардессы дамский угодник швед Ларсгартен.

Тут же протянул ей и второму пилоту свои лощеные и сверкающие золотыми строчками рекламного текста, визитные карточки:

— Жду вечером в гости. А сейчас, извините, нас с Сергеем ждут дела. До встречи!

— До скорой встречи! — разочарованно, несмотря на состоявшееся знакомство со знаменитостью, протянула Лариса, глядя вслед историческим персонажам, уходящим по зеркальным коридорам, куда-то вглубь здания. В прошлом космонавту и астронавту.

— А ты думала, что и этого покоришь, как Серегу, — не удержался от шпильки в адрес шеф-стюардессы, Вадим. — Ну, а пока и нам нечего прохлаждаться зря.

Он указал рукой на подходящего к ним незнакомца:

— Судя по всему, именно по нашу с тобой душу вон тот товарищ из здешнего представительства «Аэрофлота».

— Действительно, пойдем, наверное, заждался уже, — стараясь выглядеть беспечнее, Лариса рассыпала по плечам из-под заколки золотистые волосы и звонко зацокала каблучками по полированной мраморной мозаике коридора, ведущего в глубину зала ожидания.

…Покорителями Марса их друг Ямото Намури нашелся в другом секторе приема пассажиров. При этом он был не один. Стоял у стойки с бланками для заполнения деклараций в компании с коренастым, лысоватым и заметно располневшим Дэйвом Колби.

На фоне его телесного счастья, японец выглядел совсем как мальчишка-старшеклассник рядом со своим строгим классным наставником.

— Здорово, ребята! — подходя ближе, первым окликнул их Сергей. — Рад новой встрече!

— Давайте к нам! — приглашая немедленно составить им компанию, поднял руку и Саймон, делая при этом знак таможенному офицеру, мол, пропустите, не задерживайте героев.

Тот повиновался с таким подобострастным выражением лица, что не оставил никаких дополнительных вопросов по поводу безграничных полномочий, которыми наделён его знаменитый соотечественник.

— Да тебя здесь уважают по-настоящему, оценил бывший командир. — Вот что значит Швейцария!

Не забыл он и ворчливо пройтись по собственной, как оказалось, далеко не такой уже и сладкой судьбе.

— Здесь астронавт, судя по всему, подлинно национальный герой, не то, что у меня в Штатах, где нашего брата, как собак нерезаных, — уверенно и со знанием предмета, оценил Дэйв Колби, словно нехотя, по привычке, перекладывая на другое плечо, видно, изрядно надоевшую ему голубую спортивную сумку.

Практически, родную сестру той, что каким-то образом оказалась и у местного кумира молодёжи — Саймона Ларсгартена.

— Все прибедняешься, — постарался тот неловко скрыть факт, что ему на самом деле нравится суть и правота замечание друга.

На этом словесная перепалка закончилась, поскольку всех ожидали общие заботы, не терпящие никакого отлагательства.

— Вот мы и снова вместе, как бывало когда-то! — заключил он, крепко пожав руку и последнему из их четверки — Ямото Намури. — Господа, следуйте за мной!

Из своего и общего для них, по мировым меркам, совсем уже недавнего прошлого никто не забыл подробностей своего подвига. Да и как, если еще до старта с Земли, о том, как обставлялся с мировой рекламной шумихой предстоявший ещё тогда исторический полет на красную планету.

Действительно, всё тогда происходило вокруг международного проекта, таким образом, будто, казалось, нет на Земле человека, хоть в какой-то мере не причастного к марсианской экспедиции.

Вот и экипаж в окончательном варианте составили, после долгих споров и рассмотрения множества вариантов, крайне придирчивые члены международной комиссии, куда входили представители самых развитых в покорении околоземной орбиты стран, составили после многоэтапного конкурсного отбора.

А в нём, как-никак, принимали участие многие тысячи и тысячи добровольцев из числа людей, непосредственно причастных к космонавтике. К делу, все больше и больше завоевывавшему популярность в обществе.

Ну, а в том, что все четверо в миниатюре представляли этакий своеобразный интернационал, еще накануне полёта, и тем более, после его успешного завершения, даже самые неистовые в своих затеях и предсказаниях, репортеры из средств массовой информации даже усмотрели особенно ценный для всех и самый добрый знак удачи.

Однако, как было на самом деле, как лучше всех знают лишь эти друзья, собравшиеся сейчас в Швейцарии, чтобы отметить памятную дату. Уж им-то известно, что настоящим залогом успешного, более чем двухгодичного, полета туда и обратно было совсем иное.