Сергей Чекмаев - Носители Совести

На улицу Ксюха вышла около десяти. В животе урчало от голода, но она твердо решила экономить и не ходить ни в какую кафешку, как хотела поначалу. Деньги еще пригодятся – и так осталось всего ничего, а если уж будет совсем невмоготу, поесть можно и в «Эпицентре».

На проспекте ее ждало небольшое разочарование – когда Ксюха вышла из подворотни, серо-желтый автобус, подмигнув на прощанье поворотником, отъезжал от остановки.

«Вот черт! Как я могла забыть!»

Обычно она выходила либо чуть раньше – на первую пару – или наоборот, позже. На этом, приходящем по расписанию в 10.12, она ездила очень редко. Но сколько не оправдывайся перед собой – факт остается фактом: автобус улизнул из-под самого носа, следующий придет только через полчаса, а значит, придется теперь топать через два квартала к трамваю. По-другому до института никак не доберешься.

Сама виновата.

Ксюха решительно свернула обратно на Цветочную, потом через безымянный проезд вышла на узкую, огороженную с двух сторон заборами каких-то складов, Электромеханическую улицу. Когда-то здесь хотели построить сборочный цех бытовой техники, но здравая идея, как обычно, потонула в лабиринтах разрешительных инстанций. Позже, у независимого Североморья на развитие района денег не хватило, и его отдали имперским коммерсантам.

Унылое место, честно сказать. Ни деревьев, ни даже кустика у обочины. Из всей зелени – пожухлая трава, выглядывающая из трещин старого асфальта.

Несмотря на раннее время, солнце нещадно припекало. Ксюха перешла на другую сторону, в тень забора. Изредка ее обгоняли машины, встречных было совсем мало.

Улица то и дело изгибалась, как ползущая змея, свернув в очередной раз, Ксюха даже подумала, что еще немного, и она пойдет по кругу.

Сзади ревел двигателем очередной автомобиль, судя по звуку – большой, тяжело груженый фургон. «Кстати, странно. Что делает трейлер здесь, на окраине города, вдали от мотелей и центральной магистрали на Ойкумену? Может, на склад приехал?»

Ксюха обернулась.

И едва не закричала от ужаса.

Огромный, сверкающий хромом и никелем радиатор могучего «Мена» надвигался прямо на нее! Из выхлопной трубы рвались вверх клубы черного дыма, машина разгонялась после поворота, форсируя двигатель. За тонированным лобовым стеклом водителя было не видно.

Темная громада рвалась вперед, как будто больше всего на свете хотела раздавить замершую от страха Ксюху, впечатать в бетонные блоки забора.

Какая-то сила встряхнула ее, избавив от оцепенения. Она рванулась в сторону, едва не ободрав рукав о высокое крыло автопоезда. Высоченное, в полтора человеческих роста колесо прокатилось мимо Ксюхи на расстоянии нескольких сантиметров. Прицеп едва не задел ее…

Фура проехала мимо, даже и не думая тормозить. «Мен» умчался вперед, оставив после себя оседающую гарь выхлопа. Секунда – и вот он ревет двигателем где-то у следующего поворота.

Ноги подламывались от страха, Ксюха прислонилась спиной к забору, и, наплевав на грязь и копоть, медленно съехала по стене.

Радиатор, своими размерами больше всего похожий на гаражную решетку, все еще стоял перед глазами. И только теперь Ксюха отчетливо поняла, что не успела рассмотреть номер машины. То есть, на самом деле – успела, пыталась, по крайней мере, но он оказался заляпан потеками грязи, и кроме цифры «8» на конце ничего не было видно.

Дрожащими руками она достала телефон, набрала Инкин номер. Подруга удивилась:

– Ксюшка? Что у тебя с голосом?

Девушка попыталась взять себя в руки:

– Ин, можно я прямо сейчас к тебе приеду.

– Можно, конечно. А в чем дело?

– Я до института не доеду.

– Господи! Рассказывай, в чем дело.

– Потом, ладно.

– Сейчас! Должна же я знать, что происходит с моей лучшей подругой.

– Меня только что пытались задавить.

Инка не стала причитать и охать, а спокойно и деловито спросила:

– У тебя деньги есть?

– Нет… я наоборот хотела у тебя…

– Ясно. Тогда так – ловишь такси и говоришь, что деньги на месте. Я тебя внизу встречу.

– Я боюсь. А вдруг это будет не такси.

– Понятно, – менторским тоном сказала подруга. – Паранойя в крайней стадии.

– Я правда боюсь. А вдруг именно этого от меня и ждут.

– Значит, поступаешь по принципу доктора Ватсона – не садишься ни в первую, ни во вторую машину. А из такси еще раз позвонишь мне и скажешь номер. Ясно?

– Ясно.

– Ну все, давай. Если через полчаса тебя не будет, ставлю на уши весь город.

Ксюха улыбнулась, представив себе эту картину: «Да уж, никаким темным силам не устоять».

– Постараюсь не опаздывать.

– Стараться не надо, надо делать. И ничего не бойся, о`кей? Помни – я с тобой.

Как она доехала, Ксюха помнила смутно. Вроде бы действительно села в третью по счету машину, назвала адрес, перезвонила подруге и под ироничным взглядом водителя продиктовала номер. Даже вроде бы попыталась избегнуть слежки (если она была), попросив водителя немного попетлять по дворам. Неизвестно, что он о ней подумал, но выполнял все беспрекословно.

Может, посчитал ее неверной женой, что отправилась на свидание с любовником.

Когда Ксюха открыла переднюю дверь машины, и Инка протянула таксисту деньги, его версия явно дала трещину. Ясно было, что он чрезвычайно заинтригован, но задавать вопросы не позволяло североморское воспитание, национальность водителя угадывалась сразу же, стоило перекинуться с ним хотя бы парой фраз.

Больше всего на свете Ксюха боялась, что выслушав ее, Инка скажет сочувственно: «Да, дорогая, пора тебе отдавать крышу в капитальный ремонт!»

Но ничего такого не случилось.

– Что ж ты раньше ничего не говорила?! – первым делом возмутилась подруга. – Тут такое творится, а я узнаю обо всем чуть ли не самой последней! Ну, вот что. Сначала мы немного выпьем. Ты – для храбрости, а я за компанию. Где-то у меня оставалось немного «бейлиса».

«Немного» любимого напитка у Инки было всегда, причем количество обычно измерялось в бутылках. Вот и сейчас она притащила поднос, на котором их красовалось аж две.

– Выпей. Успокоишься немного, потом расскажешь мне все еще раз, и вместе помозгуем, что делать. Ой, да ты, небось, есть хочешь?!

Ксюха кивнула.

– Ладно, сиди, глуши алкоголь. Я сейчас тебе что-нибудь приготовлю.

Подруга выскочила из комнаты и побежала на кухню.

Проспект Павших бойцов пронизывал восточный район столицы почти насквозь – от самого центра и до пригородной «зеленой зоны». Проложили его еще при Империи, лет через десять после Оккупации, тогда он именовался проспектом Победы. Потом, когда случился распад, а в Североморье началась эпидемия переименований – очень уж хотелось отцам новой независимой нации отделаться от всех символов имперского прошлого, – магистраль получила другое название. Когда и за что пали безвестные бойцы не могли сказать даже в мэрии, неофициально же считалось, что проспект носит свое имя в честь «всех солдат Североморья, отдавших свои жизни в войнах прошлых веков».