Вадим Волобуев - Боги грядущего

— Кабы нашли, вся община знала бы, земля мне в глаза. Разве ж такое скроешь? Да и зачем?

— А по злобе своей. По упрямству. По козням Огненным.

Сполох пожал плечами. Жар-Косторез бегал глазами с одного на другого, тщился угадать мысли сидящих, чтобы не дай Наука не попасть впросак. Пепел тоже молчал, ожидая приказов — самостоятельно думать был не приучен. Кабы не сестра, прозябал бы среди прочих Рычаговых, дубина стоеросовая, с досадой подумал Головня. Вот кого надо в совет взять — Зарянику! Но рановато еще — слишком юна. Да и заслуг маловато. Пепел — тот хоть зверя бил да в мертвом месте копался, а у девчонки всего достижений, что вождю прислуживала.

Заряника была тут же, в жилище — хлопотала у очага, разливала из мешка кислое молоко по глиняным кружкам. Головня покосился на нее, скользнул взглядом по гибкому стану. И тут же царапнуло по сердцу — девку на совет пустил, а жену выгнал. Сказал ей: «Погуляй пока. Нам погуторить надо», и выпроводил прочь. А она, зараза такая, даже не возмутилась — просто кинула на него презрительный взор и вышла, набросив кожух. Гордячка. Побыстрей бы ей разродиться, а там уж и порвать опостылевшие узы. Пускай живет у отца.

Головня повернулся к Пеплу.

— Слышал, многие твои родичи негодуют на меня, упорствуют в суевериях. Уйти хотят. Таким доверия нет. Обманут, предадут, ударят в спину. Кабы наткнулись они на железо, пожалуй, смолчали бы, а? Как думаешь?

— Да кто так говорит, вождь! — воскликнул тот. — Ошметки, огрызки, грязь. Золовик с дружками, да Уголька семья. Ну, еще пара старух. А прочие все за тебя. Жизнь отдадим. Разве от наших что скроешь? А тем паче — железо. Уж мы бы знали, клянусь Наукой.

— Славно, славно. Но ты все же держи негодников под присмотром. Пускай помнят: они живы, пока мне угодно. По справедливости давно пора вырвать куст вместе с корнями.

Пепел поежился. Промолвил тихо:

— Сделаю как прикажешь, вождь. — И понурился — испугался за своих. Сидело все-таки в нем тяготение к роду, не хотело уходить. Значит, тоже нестоек. Подозрителен.

— Копать будем с южной стороны холма, — объявил Головня. — Там много железных реликвий. Чай, не случайно.

Сполох заерзал, догрызая леща, осторожно полюбопытствовал:

— А лошадей где пасти станем?

— Что ж, разве мало вокруг лугов? — удивился Головня.

— Да лугов-то хватает, земля мне в уши… А с южной стороны склон поглаже. Ног не переломают.

Головня осклабился.

— Значит, перенесем загоны с холма в низину.

Сполох вздохнул, сжимая и разжимая костяную рукоять ножа.

— Что еще? — спросил Головня.

— Да тут такое дело… Косить пора, а мы, Лед меня побери, в земле роемся. Чем скотину зимой кормить будем? Люди тревожатся.

Головня смерил его тяжелым взглядом.

— А ты что ж, уполномоченный от них?

Сполох замялся.

— Так ведь все так говорят. Ты выйди да послушай. — Он тряхнул вихрами. — Лед меня побери, сам ведь знаешь — без сена нам не жить. Передохнет скотина, а нам куда? Только в прорубь кидаться.

Вождь помолчал, постукивая пальцами по блюду. Гулкий звук растекся по бронзовой поверхности, поплыл по жилищу, похожий на далекий вой ветра. Вот оно, начинается — то, чего он ждал и чего боялся. Думал найти железо прежде, чем поднимутся травы. Не вышло. Ах, как обидно бросать начатое!

— Что ж, — медленно начал Головня, — Лучина вернется — отправлю с ним в летник лучших косцов. Работников-то у нас теперь — ого-го!

— Так у нас теперь и скотины прибавилось, — тихо вставил Сполох.

Головня обозлился, перевел взгляд на других советников.

— Вы-то как думаете? Оставаться нам здесь или двигать всей толпой в летник? Скажите свои мысли. Не для того я вас возвысил, одарил и отличил, чтоб вы на совете молчали. Помощники вы или кто?

Жар и Пепел задвигались, засопели, избегая взгляда вождя. Сполох, покачивая опущенной головой, потирал ладонью костяшки на левом кулаке.

— Ну что, мыслей нет? — подытожил Головня. — Только славословить умеете? Что ж мне с вами делать? Может, выгнать ко Льду, а в помощники вон девку взять? Заряника, пойдешь ко мне в помощницы?

Служанка улыбнулась, потерла нос тыльной стороной ладони.

— Ты — вождь. Как скажешь, так и будет.

— А сама-то что думаешь? Слуг тебе дам, мужикам будешь приказывать.

Девка осклабилась, бросила лукавый взгляд на брата.

— Мужики девке подчиняться не захотят, придется уламывать, пороть их. А у нас сейчас и так хлопот полон рот.

Все воззрились на нее, потрясенные рассудительностью ответа. Жар даже кхекнул от изумления. Головня усмехнулся.

— Поняли, как вождю надо отвечать? — спросил он помощников. — Девка вас всех за пояс заткнула.

И сразу, хоть слова эти не могли понравиться охотникам, как-то легче задышалось в жилище. Напряжение ушло, на лицах заиграли улыбки. Помощники уже смелее поглядывали на вождя, а Косторез, не в меру расслабившись, брякнул:

— Все ж таки опрометчиво… Железа-то нет! Промашка…

Вождь поднял на него лицо, и Жар задрожал, непроизвольно откинув голову, и заскреб трясущимися пальцами по лежащим на полу шкурам, и забегал глазами, тщетно ища поддержки.

— Что ж, недоволен ты мной? — вкрадчиво спросил Головня.

— Нет!.. куда мне… я только… хотел…

— Собрание созвать? Поведать все, что накипело?

— Упаси Боже! Скажешь тоже! — Косторез криво усмехнулся. — Сам ведь знаешь — собрания мне… не по духу. Не нужны они мне вовсе. Пускай пропадают… пропадом. И зачем их только предки это… придумали? Лишние они. Есть же вождь. Зачем еще собрания? Правильно, Головня? — Он жалко улыбнулся, глядя на вождя.

Тот не ответил. Поворошил куски вареного мяса на блюде, испещренном замысловатой гравировкой, покусал нижнюю губу. Помощники, не дыша, наблюдали за ним. Каждый размышлял про себя: казнит или помилует? И если казнит, то кому это на руку — Пеплу, Сполоху или Лучине? И если кому-то на руку, то какой род останется в выигрыше — Артамоновы или Рычаговы?

Но в этот раз духи смерти не получили заветной поживы. Незримый топор пронесся над шеей Костореза, лишь обдав его запахом крови. Вождь молчал, будто забыл о словах помощника, отрешенно жевал мясо, и Жар начал оживать, весело поглядывая на товарищей — только уголки губ подрагивали, обнаруживая волнение.

А потом раздался тихий голос Заряники:

— Великий вождь, у брата есть известие для тебя. Он робеет, трепеща перед твоими родичами.

Головня очнулся, посмотрел на Пепла.

— Это правда?

Тот замялся, аж покраснел от напряжения, и принялся грызть ноготь на большом пальце. Видя его колебания, Головня решил подбодрить помощника:

— Помни, для меня нет родичей и чужаков, а есть верные Науке и противящиеся Ей. Долг всякого истинно верующего — говорить правду. А коли скрываешь ее или, того хуже, лжешь, то отвергаешь благодать. Возмездие богини падет неотвратимо.