Владимир Корчагин - Узники Страха

Незнакомка не сдвинулась с места, словно застыла, прикованная ко мне взглядом. Но в то время кто-то из ребят в палатке окликнул меня. Я быстро обернулся. В пол-оборота. На один миг. А когда повернулся назад, торопясь сделать еще два-три снимка — незнакомки и след простыл. Уйти ей было некуда. Прямо перед нами высилась почти отвесная скала. Сзади, за палаткой, уходил вниз обледенелый гребень, по которому мы еле взобрались накануне. А справа и слева обрывались такие кручи, на какие страшно было и ногой ступить. Но, главное, повторяю, прошли считанные мгновенья с тех пор, как я отвел глаза от незнакомки. И все-таки она исчезла. Я обошел небольшую площадку лагеря вдоль и поперек. Обшарил взглядом и скалу и нижнюю часть склона. Все тщетно. Незнакомка словно испарилась. Ребята, вскоре выбравшиеся из палатки, конечно, не поверили ни одному моему слову. Да я и сам начал сомневаться в реальности своего видения. В горах случаются галлюцинации и почище этой. Через неделю я почти забыл о необычной встрече. А когда месяц спустя, уже на базе, начал проявлять свои пленки, то увидел вот это. Ясно, что галлюцинацией тут и не пахло…

— Да-а, — протянул в задумчивости Артем. — Судя по тому, что запечатлела ваша фотокамера, тут, под скалой, могло иметь место что угодно, только не галлюцинация. Но и то, что вы рассказали мне…

— Может быть чем угодно, только не правдой? — мрачно усмехнулся Николай Иванович. — Не бойся, заканчивай. Не ты первый. Все так считают. Потому и не показываю никому свой снимок. — Он попытался забрать карточку из рук Артема.

— Постойте, Николай Иванович! — отвел тот руку старого геолога. — Мало ли кто что считает. Я хочу сам разобраться, как все это объяснить. Подняться вверх или спуститься вниз она, вы говорите, не могла?

— Абсолютно исключено и то и другое.

— Значит… — Артем снова склонился над фотографией. — Скажите, а что за темное пятно вот тут, чуть влево от нее? Расселина или трещина в скале?

— Трещина. Там все было в трещинах. Как на потухшем вулкане. Хотя никаких следов вулканической деятельности я не заметил. Тоже загадка своего рода.

— Ну, это как сказать… Но вы заглядывали в эти трещины? Хорошо их осмотрели?

— Заглядывал. Да что там увидишь? Снег, лед, темнота… А ты готов предположить, что она в трещину спряталась?

— Почему бы нет?

— Да потому, что туда и я не решился бы сунуться. Ты представляешь себе — трещина в скале выше линии вечных льдов! А потом, главное-то ведь не в том, куда она спряталась. Спрятаться в конце концов можно и за камнем. Главное — как она там оказалась, как забралась на такую высоту? Тут уж никакая трещина не поможет!

— Так может, это вот, — щелкнул Артем по темному пятну, — не трещина, а вход в пещеру. Жилую пещеру.

— Ну ты даешь! — не сдавался Николай Иванович. — Жилая пещера на высоте три тысячи семьсот метров! Да еще с выходом на крохотный уступ, куда и альпинист с трудом поднимется. Но допустим невероятное. Пусть и была там какая-то пещера. Разве похожа эта женщина на пещерную жительницу-горянку? Разве так была бы она одета, живя в заоблачных высотах? Не-ет, тут что-то другое. Совсем другое!

— Но что же, черт возьми?! Как объяснить все-таки ее появление на вашем бивуаке? Кто она, по-вашему? Что вы сами думаете обо всем этом?

— Не знаю. Сказал — не знаю! Да и что теперь об этом говорить…

— Теперь да. Но тогда! Как могли вы в тот день уйти оттуда, не выяснив, кто она, что значило ее появление в вашем лагере, у вашей палатки?

— Как могли уйти! Это не у вас тут, в институтском парке. К тому же впереди ждала вершина. Да и о спуске вниз надо было не забывать.

— Ну, а на обратном пути, на пути с вершины? — не унимался Артем.

— Что на обратном пути? Не было обратного пути! Не было и вершины!

— Как так?

— А вот так. Не успели мы свернуть палатку, как поднялась такая круговерть! Словом, еле ноги унесли с этого проклятого уступа. Вот тебе и «как могли»! А ты сам, что бы ты сделал на моем месте?

— Я?.. — Артем снова впился глазами в фотоснимок. — Я наплевал бы и на вершину и на любую, как вы говорите, круговерть, но не ушел бы с этого уступа, пока не разыскал таинственную незнакомку. Чего бы мне это ни стоило!

— Ну, знаешь!.. А впрочем, мне бы твои годы… Однако заболтались мы с тобой. Люди вон уж расходиться собрались.

— Да, уже поздно. Но вы ведь будете еще завтра в институте. Попробуем еще раз обмозговать все это. Я буду ждать вас.

— Добро.

Артем встал. Его снова окружили друзья-коллеги.

— Ну, Артем Владимирович, как говорится, большому кораблю… А сейчас по последней и чао!

Кто-то подал ему бокал. Артем залпом опрокинул его, не поняв даже, чем тот был наполнен, и все шумной толпой вывалились в вестибюль.

Тут только новоиспеченный кандидат вспомнил, что его плащ и шляпа остались в аспирантской. Но возвращаться наверх не захотелось. К тому же удивительная история, рассказанная Николаем Ивановичем, и только что выпитое вино разгорячили его, и он решительно шагнул к выходу.

Как ни странно, несмотря на все волнения этого дня и изрядную дозу принятого спиртного, он чувствовал себя совершенно трезвым, даже в голове не затуманилось. Напротив, все воспринималось как-то особенно четко, ясно, значимо, мысли текли легко, свободно.

Наскоро распрощавшись с коллегами, он сбежал по широким ступеням институтского портала и, свернув на тихую, густо засаженную только что распустившимися березами улицу, двинулся не спеша, слегка поеживаясь от вечерней прохлады и вдыхая всей грудью сырой весенний воздух, к остановке троллейбуса.

Только теперь, оставшись наконец наедине с самим собой, смог он по-настоящему почувствовать, что окончательно свершилось то, что еще сегодня утром казалось чем-то бесконечно далеким, пугающе недоступным, почти недосягаемым. И свершилось легко, удачно, просто. Ведь по сути дела он в течение всей защиты не получил ни одного каверзного вопроса, а на большинство замечаний членов Совета ответил эффектно, даже с блеском. Правда, кое в чем немного и сплоховал, то ли не сразу собрался с мыслями, то ли все-таки растерялся от неожиданности. И бесстрастный магнитофон зафиксировал каждое его слово, теперь ничего не подредактируешь. Ну да не без этого. Важен результат: прямо против присуждения степени не высказался никто, ни один человек. А некоторые члены Совета дали такой отзыв на работу, какого он и не ожидал. Так что еще каких-нибудь три-четыре месяца и он — полноправный кандидат геолого-минералогических наук.

Артем попробовал представить, как изменится теперь его положение в институте. Но в голову почему-то вновь и вновь приходило воспоминание о только что виденной на фотографии Николая Ивановича таинственной незнакомке. Что мог, все-таки, значить этот снимок? В подлинности его можно было, кажется, не сомневаться, как и в достоверности рассказа Николая Ивановича. Но как объяснить этот загадочный феномен? И тут откуда-то из глубин памяти вывернулась одна небольшая деталь. Даже не сама деталь, ибо деталь эта в свое время лишь скользнула поверх сознания, не оставив в нем заметного следа. А вот теперь она снова напомнила о себе и обернулась вопросом: а что было в руках у незнакомки? Да, что было у нее в руках?

Читать дальше