Владимир Корчагин - Узники Страха

Значит, это мирные пастухи? И ведут его к своей пастушеской хижине, где можно будет поесть и напиться?

Но никаких строений поблизости видно не было. И идущий впереди Владыка, резко свернув в сторону от стада, направился к высокому, одиноко стоящему дереву. К чему бы это? Или пасущиеся на лугу козы — табун диких животных?

Артем снова посмотрел в их сторону и вдруг увидел, что от стада отделилась и быстрым шагом, вприпрыжку, направилась к ним человеческая фигура, похоже, фигура женщины или подростка. Артем замедлил шаг. Но Владыка, также заметивший бегущего к ним человека, издал резкий протестующий возглас и властно взмахнул рукой. Бегущий остановился и после короткого раздумья и, как показалось Артему, с большой неохотой, побрел обратно к стаду.

Артем обернулся к следовавшим за ним мужчинам и снова встретился с цепким непроницаемым взглядом двух пар блестящих глаз. В душу опять начал закрадываться страх. Тем более, что под деревом не было видно ни шалаша, ни какого-либо иного укрытия. А направившийся к нему Владыка извлек откуда-то из складок своего балахона свернутый в тугой жгут кожаный ремень и принялся на ходу его распутывать. Это еще для чего? Уж не собираются ли повесить его мрачные неразговорчивые люди? Страх окончательно завладел Артемом, заглушив даже мучительное чувство голода.

Он непроизвольно остановился. Но тут же один из тех, кто шел сзади, мягко, но решительно подтолкнул его вперед. Артем медленно, спотыкаясь, побрел дальше.

Под ногами у него расстилался мягкий, шелковистый ковер нетоптаной травы. Воздух, напоенный ароматом луговых цветов, звенел от бесконечных трелей кузнечиков. Чистую синеву неба прочерчивали стремительные молнии непоседливых стрижей. А он видел лишь страшные петли ремня в руках Владыки и лихорадочно соображал, что можно предпринять, если они действительно захотят лишить его жизни.

С этими тремя он, пожалуй, справится. Определенно справится. Они сами, начнись потасовка, запутаются в своих длинных балахонах. А дальше? Что делать дальше? Бежать? Но куда? В лесу их, наверное, видимо-невидимо. В горы не подняться. А здесь, в лугах, они затравят его, как зайца. Тот, четвертый, определенно наблюдает за ними и сейчас же даст знать обо всем своим соплеменникам.

Но вот и дерево. Громадный крупнолистный бук тихо шелестел могучей кроной, будто увещевая Артема смириться с уготованной судьбой.

— Как бы не так! — мысленно отрезал он, напрягаясь, как сжатая до отказа пружина, и не спуская глаз с Владыки.

Тот, подойдя к дереву, закрепил один конец ремня за нижний сук, затем склонился к самой земле и… легко отбросил верхнюю часть дерновины в сторону. Впрочем, вскоре Артем понял, что это было отнюдь не дерновиной, а куском искусно окрашенной под цвет травы шкуры, под которой скрылась черная голая круговина, напоминавшая старое кострище.

Меж тем Владыка привязал свободный конец ремня к небольшому выступу с краю круговины и нажал на него ногой. Вся круговина тотчас исчезла, открыв широкий зияющий люк, ведущий, должно быть, в какое-то обширное подземелье.

И в самом деле, Владыка сейчас же проскользнул в открывшееся отверстие, сделав Артему знак следовать за собой.

Артем не без опаски глянул вниз: там брезжил слабый туманный полусвет, позволяющий рассмотреть нечто вроде лестницы, круто спускающейся на пять-шесть метров от поверхности земли. Владыка, успевший спуститься вниз, выразительно указал на это шаткое деревянное сооружение, и Артему ничего не оставалось, как последовать за своим вожатым. Люк сразу захлопнулся у него над головой, и он остался один на один с Владыкой в тесной полутемной землянке, стены которой были сплошь завешены тяжелыми пологами из козьих шкур. Впрочем, Владыка тотчас раздвинул один из пологов, и перед Артемом открылось довольно большое уютное помещение со странным, непонятным источником света, вмонтированным в одну из стен.

Здесь, видимо, и жили встретившие его хозяева котловины. Пройдя вслед за Владыкой в эту, упрятанную под землей хижину и не видя больше никаких признаков недружелюбия с его стороны, Артем окончательно успокоился и принялся с интересом осматривать столь необычное жилище. Воздух здесь был чистым, без всяких запахов, а бодрящая прохлада приятно освежала после изнурительной духоты в альпийских лугах. В середине хижины стоял простой, грубо сколоченный стол, который опоясывала сплошная широкая скамья. Такие же скамьи, застланные шкурами, протянулись и вдоль стен, облицованных гладким ошкуренным кругляком.

Владыка жестом указал Артему на одну из скамей и молча скрылся за пологом. Артем судорожно глотнул слюну. Чувство страха вновь сменилось невыносимым чувством голода. Артем готов был броситься вслед за Владыкой и снова попытаться объяснить ему, как давно он не ел. Но через минуту тот сам показался из-за полога и, все так же не говоря ни слова, поставил на стол большой кусок аппетитно пахнущего сыра и берестяной туесок с молоком. Затем он аккуратно разложил там несколько тонких деревянных планок, напоминающих по форме столовые ножи, и снова исчез за пологом.

Теперь, очевидно, следовало ждать приглашения к завтраку. Но Артему было уже не до церемоний. Пересев за стол, он залпом ополовинил туесок с молоком и, вооружившись экзотическим ножом, принялся уничтожать великолепный сыр. Впрочем, скоро он понял, что это были совсем не молоко и не сыр. В туеске оказался очень приятный на вкус, слегка пахнущий хвоей, густой напиток, напоминающий топленые сливки. А то, что он принял за сыр, больше походило на свежую творожную запеканку, замешанную на меду. Но все это он осознал лишь к концу трапезы, когда голод уступил место приятной тяжести в желудке, а глаза начали смыкаться в сытой дреме.

Владыка больше не появлялся. Все словно забыли о нем. В хижине воцарилась давящая тишина. И сон начал просто-таки одолевать Артема. Но неудобно же было заснуть вот так, за столом, даже не поблагодарив хозяев за столь щедрое угощение.

Он встал со скамьи и принялся ходить из угла в угол, рассматривая убранство подземной хижины. Самым удивительным здесь оказалось то, что и стол и скамьи были сделаны без единого металлического гвоздя. Не было видно ни одного гвоздя и в стенах хижины, в забранном сосновым горбылем потолке, в длинных деревянных полках, протянувшихся вдоль стен. Сплошь из деревянных или берестяных предметов состояла и посуда и кое-какая иная утварь, аккуратно разложенная на полках. Чисто деревянным и также без гвоздей был и большой ларь, стоящий в углу землянки.

Трудно было отделаться от мысли, что находишься в горнице старообрядческой избы, где-нибудь в зауральской глуши, куда Артем не раз выезжал с институтской экспедицией. Но еще труднее было понять, как освещается эта «горница». Свет шел будто из открытого оконца: в нише, откуда лился ровный голубовато-белый световой поток, не было ни свечи, ни лампы, ни какого иного светильника. Свет рождался словно из пустоты. И это в хижине, где люди, кажется, не знали ничего, кроме дерева и козьих шкур!