Андрей Дашков - Двери паранойи

Эльвира частенько навещает «сыночка» и подолгу просиживает с ним, поглаживая его по голове. В такие минуты она и сама похожа на слабоумную. Босс предоставил ей объект нереализованной любви. Опыт жестокий и бесперспективный, но пока себя оправдывает. К тому же это освобождает меня от выполнения супружеских обязанностей, что было бы довольно утомительно с учетом плачевного физического состоянии «графини».

Только поведение Зайки внушает некоторые опасения. Неугомонная стерва снова занялась дурацким компьютерным кодированием. Ее новый «ноутбук» еще мощнее прежнего, хотя и не доработан в «Маканде» для охоты за беглым товаром. Я хотел сделать ему маленький «брейк», но босс неожиданно заинтересовался неизученными способами дебилизации мирного населения. С Зайкой они сблизились очень быстро – у нее удивительный нюх на мужские гормоны, вернее, на их отсутствие.

Теперь нас часто можно видеть вместе – в кабинете или в хижине для чайной церемонии, сооруженной в саду хозяином виллы. Правда, чаем здесь и не пахнет. Зато «ноут» почти непрерывно малюет фракталы и выстраивает бесконечные последовательности символов, а специальное воспроизводящее устройство преобразует их в звуковые колебания.

В результате хижина наполняется непередаваемым воем и свистом, который явился причиной исчезновения птиц и насекомых в километровом радиусе. Слава Богу, что я не слышу большей части диапазона! Поскольку эта штуковина работала и ночью, однажды утром ко мне в спальню ввалилась похмельная Верка и предложила пойти взглянуть на берег. На русском это прозвучало бы примерно так:

– Ваше сиятельство, посмотрите, что вы наделали, мать вашу!

Я не поленился встать и продрал глаза. Залив кишел дельфинами, как трюм траулера килькой. Впервые в жизни я видел столько млекопитающих сразу (если не считать скоплений двуногих на рынках и стадионах). Часть из них барахталась в пене прибоя и была близка к совершению массового самоубийства. Казалось, что черные лоснящиеся спины образуют колеблющуюся сушу, площадь которой едва ли не больше, чем поверхность воды. На пляжи высыпала половина Сорренто, какой-то придурок пытался протолкнуться на яхте в открытое море, а на горизонте маячили катера береговой охраны. В общем, Верка была права: шухер поднялся невероятный!

Насколько я мог судить, дельфины приплыли сюда с единственной целью – сдохнуть. Босс, конечно, сволочь, но не настолько большая, чтобы позволить им сделать это. По крайней мере, он предоставил меня самому себе, чего давно уже не случалось.

Когда я добежал до хижины, излучатель молчал. То есть он, понятное дело, кричал, но на частотах выше восемнадцати килогерц. Мои немузыкальные уши не воспринимали этих звуков. На экране пульсировал черно-фиолетовый цветок с бесконечным количеством нарождающихся в середине и отмирающих по краям лепестков. А еще изображение напоминало ротик негроида с выворачивающимися наизнанку губами, причем каждая губа была пористой губкой без объема…

С берега донеслись выстрелы. Кто-то проявил врожденный кретинизм. В хижину ворвалась непроспавшаяся Зоя и пыталась налечь на меня мускулистой грудью, спасая от уничтожения код, который был обнаружен «ноутом» среди бесчисленного многообразия случайных сочетаний.

Она, безусловно, обнаглела, но еще не до такой степени, чтобы активно нападать. Зато с воплями мольбы висла у меня на руках, на шее и чуть ли не на ногах, как только я протягивал соответствующую конечность к кнопке отключения.

Так мы топтались на татами, сплетаясь в эротические композиции, пока не появился Фариа и не занялся вычленением кода, после чего увековечил его на золотом диске. Вскоре диск оказался в нагрудном кармане моего халата прямо под инициалами S и F – старичок преподнес мне сей продукт высоких технологий без обычной сардонической ухмылки и с должным подобострастием. Я культурно отстранил Зою, возложив ладонь на ее вспотевшую от усердия физиономию, и отправился на пляж полюбоваться освобожденным стадом китообразных.

Дельфины устремились в открытое море, мешая друг другу и, очевидно, плохо ориентируясь в невообразимой давке. Все это несколько напоминало утренний исход клиентуры из вытрезвителя. По моему приказу бычки принялись сталкивать в воду тех, которые успели выброситься на берег. Оказалось, телохранители уже прикончили двух или трех дельфинов из пистолета. Скоты, мать их. Как будто в холодильнике не хватало мяса!..

Тут меня осенила неприятная догадка и я всерьез забеспокоился о «сыночке». Поспешно вернувшись в дом, я нашел Макса в том же темном склепике, где завелся неистребимый запах плесени. Завидев меня, он расплылся в улыбке и приветливо пожелал доброго утра. Рядом сидела Эльвира и оглаживала его, как возбужденную собаку.

На первый взгляд, все было в порядке; потом я заметил, что руки Эльвиры искусаны до багровых кровоподтеков, а в глазках запекся страх. Сила внушенного ей материнского инстинкта впечатляла.

То был единственный неприятный эпизод, а затем снова наступила тишь да гладь без Божьей благодати – и продолжалась вплоть до следующего уик-энда. В субботу мы всей компанией отправились в родные края, как перелетные птички, и с нами возвращался беглый выродок. Уже перед самым отъездом из Сорренто в Неаполь Зоя вручила мне дискету с файлом, полученным ею по электронной почте, поэтому ознакомиться с ним я смог только в самолете.

Файл содержал текст странного документа, предназначенного для постоянных и наиболее платежеспособных клиентов «Маканды». Документ был составлен так, что отпадала необходимость в соблюдении тайны. Я читал между строк. Фактически, это была лицензия на убийство.

В аэробусе, принадлежавшем «Украинским авиалиниям», нас поначалу приняли то ли за труппу клоунов-авангардистов, то ли за сплоченный коллектив психов-передвижников.

Эльвира купила целый салон для курящих, и стюардессы порхали вокруг нас, словно бабочки над цветущей клумбой. Сеньор Бернуллески был игрив, будто наглотался экстракта «йохимбе». По случаю возвращения на историческую родину моя благоверная напялила себе на голову парик с полутораметровой косой. В сочетании с ее шестидесятилетней рожейпарик смотрелся просто убийственно. Во время взлета она сидела рядом со своим «бамбино», держа руку у него на пульсе. Я и сам слегка опасался приступа паники, но Макс вел себя спокойно и улыбался всем подряд, как кандидат в президенты во время предвыборной компании. В Неаполе его побрили и приодели, однако нормальным мужиком он все равно не выглядел.

Когда самолет набрал высоту, Фариа организовал курсы карточного ликбеза для охранников. Те искренне не врубались, зачем нужна такая тягомотина, как бридж, когда на свете существуют бура, покер и деберц. Верка, упакованная в шмотки от Версаче, разминалась коньяком, а мы с Зайкой напоминали парочку перетасованных трансвеститов, занятых подбором партнеров по компьютерной картотеке.