Марк Плэтт - Лангбэрроу

По крайней мере, подумал Глоспин, старая карга распознаёт незнакомца в нашей среде.

— Драдж! Драдж! — позвала Саттралоп. Драдж подошёл к ней.

— Почему ты позволил мне спать так долго, а? Который час? Я хочу увидеть свою семью. Всех их. И приведите мне этого нарушителя, кем бы он ни был. Живо!

Уверенность Доктора уменьшалась под пристальным взглядом Инносет.

— Нет, я не верю ему.

Он опустил глаза и добавил:

— Спасибо за информацию, кузина.

— Одних слов недостаточно, — сказала Инносет.

— Чем скорее Квинц будет разбужен, тем лучше.

Доктор мельком взглянул на Криса и пропустил внезапное выражение страха на лице Инносет. Крис заметил это и перешёл к своей роли судьи. Он смахнул грибы с шеи Аркхью.

— У него на горле огромный синяк. Думаю, его кто-то задушил. Доктор стукнул по забору.

— Да, в конечном счете, он мёртв, — сказал Доктор. — Не регенерировал. Он был убит. Возможно, ты предоставишь нам и список подозреваемых, Крис.

Инносет внезапно обернулась, чтобы посмотреть на вход.

— Уходите отсюда, быстро, — сказала она. — Ну же!

Как только Крис перелез через ограду, Инносет направилась к двери. Из тени появилась огромная фигура драджа, высокая даже для неё. Он вертелся, чтобы увидеть Доктора и Криса, но Инносет преградила ему путь, поднеся лампу к лицу.

— Нет, — твёрдо сказала она.

Драдж попытался пройти мимо неё. Он указал рукой на злоумышленников и издал сухое рычание, похожее на треск раскалывающегося дерева.

— Нет, — повторила Инносет. — Это мои гости. По законам гостеприимства, они находятся под моей защитой. Ты должен им повиноваться.

Доктор подошёл к Инносет, таща за собой Криса. Он поднял шляпу мелодраматическим жестом.

— Большое спасибо за приглашение, кузина Инносет. Мы надеемся, что наше пребывание будет приятным. — Он толкнул Криса.

— Гм, да. Спасибо, — сказал Крис.

Инносет склонила голову, удостоверяясь, что драдж видел ритуал.

Две крошечных полированных сферы находились в вырезанном лице, отражая комнату и её обитателей. Крис заметил собственное изображение и почувствовал себя пойманным в ловушку.

Солнечный свет отражался от листьев и реки. Он слышал щёлканье рогов соперничающих жуков. Он ткнул одного из них веткой камыша. Жук загудел, расправив крылья, и огрызнулся на тростник. Он ткнул его снова и наблюдал, как тот улетает.

Позади раздался крик. Он повернулся и увидел, что молодая женщина бежит по песчаному берегу.

Это была кузина Инносет. Она выглядела двадцатилетней. Ее одежда, тяжелая для такой экспедиции, зацепилась за корни. Она приподняла край, открывая нижние юбки. Она заругала его, когда он засмеялся. Она попыталась освободиться, но корзина, которую она несла, опрокинулась, и все ягоды высыпались в песок. Она поскользнулась и упала вслед за ними.

— Мы опоздаем к ужину, — сказала она, пытаясь пригладить свои своенравные юбки. Он видел, что она тоже смеялась.

Крис чувствовал, что его держат под руки. Во рту он чувствовал вкус пыли.

— Моя комната, — услышал он Инносет. Драдж вертелся, наблюдая, как они уносят его.

— Я в порядке, — пробормотал он.

— Тебе повезло, старик, — почудились ему слова Доктора.

Насколько виновен Доктор в тяжёлом положении своей семьи? Мы знаем, что он влияет на любое место, где бывает. Никто из тех, кого он встречает, даже на мгновение, не уходит невредимым. Его причастность обычно полезна, но в случае с его семьей это просто катастрофа. Если Вы проследите за пагубными событиями в Доме, все они начинаются с момента, когда Доктор уходит. Или раньше? С момента рождения? Кузен Глоспин подозревает, что ещё раньше. Возможно, настоящая проблема состоит в том, что Доктор вообще существует. Рано или поздно ему, вероятно, придется начать говорить, что он сожалеет об этом.

Бедная Саттралоп грубо разбужена от ее глубокого сна. Она — хранительница ключей, паук в центре паутины Дома, потерянная и убаюканная в темных мечтах как тетя Ада Дум, которая видела что-то противное в «Неуютной ферме». Нужно время, чтобы стереть сон с её старых глаз. Но когда она просыпается, то чувствует дрожащие протесты Дома, она видит незваных гостей в коридорах зеркал; и тайны, потерянные под пылью столетий, будут раскрыты. Намного лучше для всех, если она перевернётся и вновь заснёт.

Мне была нужна вставка, возвращающая к более счастливым временам и приключениям детства. Единственный солнечный свет в Лангбэрроу исходит из глубин памяти жизни перед темнотой.

Итак, это — жаркое сухое лето в долине у подножия горы Ланг. Кузина Инносет собирает ягоды вместе со своим плутоватым кузеном Доктором. Счастливые дни. Всё это нужно, чтобы подчеркнуть сырой мрак, в котором сейчас находится семья. Мне очень нравится эта небольшая сцена.

Крис принял решение прежде, чем они подошли к комнате. Лучший способ понять это место состоял в том, чтобы оставаться нейтральным. Ничего не говорить, просто смотреть. Изображать инвалида.

Легче сказать, чем сделать. Голоса в его голове снова принялись шептать. Одно слово повторялось множество раз. Оно походило на Малджермин .

Что касается видений и мечтаний, он считал их экстрасенсорным эхом, исходящим от камней и древесины Дома. Но другие видения начались прежде, чем он добрался до Лангбэрроу. Они выглядели не менее яркими. Но не были его собственными снами. На них лежал отпечаток Доктора. Они являлись снами Доктора, но Крис не был уверен, спроектированы ли они сознательно или просто просачивались из головы Повелителя Времени.

Он почувствовал головокружение и лёгкую тошноту. Он застонал и обрушил весь свой значительный вес на Доктора и Инносет. Хорошо, что я не в доспехах, подумал он.

— Уверен, что драдж следует за нами, — пробормотал Доктор. — Не оглядывайтесь. Инносет запнулась и чуть не уронила Криса.

— Я возьму его.

Крис был удивлён, что Доктор поднял его на руки.

— За нами никого нет, — сказала Инносет.

— Говори за себя, — пожаловался Доктор, поскольку они продолжали идти. — Что за место. Странно, что у нас не выросли глаза на затылке.

— Кто это? — спросила Инносет.

— Крис? Он — мой друг. Он доверяет мне. Лучше расскажи мне о похороненном Доме. И что там насчёт убийства?

— Какого убийства? — резко ответила Инносет. — Не было никакого убийства. Квинц застыл. Никто и не говорил о Квинце, подумал Крис.

— Я думал об Аркхью, — сказал Доктор.

Я тоже, подумал Крис. Мой главный свидетель. И теперь он мёртв. Как забавно.

— Он всегда был безобидным парнем, насколько я помню. Вежливый, скромный. Необычный для этой семьи. Всегда витал в облаках.