Виктор Каика - Итерация

Дядя Гриша с ликующим взглядом снова сел на стул и, сидя уже за столом, продолжил.

– Ты никогда не задумывался – семь цветов радуги, семь нот октавы? – улыбнулся дядя Гриша. – Что такое аккорд? В музыке – это сочетание нескольких звуковых частот, обычно трёх, например, соответствующих нотам До-Ми-Соль. Но R-G-B – это тоже аккорд, только световой. Так вот, основная разница между зрительными и слуховыми образами заключается в том, что звуковой аккорд, воспринятый органами слуха, преобразованный в нервные импульсы и направленный по интерфейсным кабелям нервных волокон в мозг, даже после обработки мозгом, попадая нам в душу, сохраняет принцип суперпозиции! В любом сложном аккорде, даже воспроизведённом большим симфоническим оркестром, ты можешь вслушаться и вычленить каждую ноту пастушьего рожка, трубы или скрипки – каждую! А в зрении мы получаем некий придуманный мозгом зрительный образ – белый цвет. И из каких цветов состоял этот аккорд, мы можем только догадываться! Однако дальше ещё интересней, я имею в виду смесь цветов красного и синего, – улыбнулся дядя Гриша. – Это очень удивительно, но частоты видимого света, не просто вырваны из диапазона электромагнитных излучений, лежащих между инфракрасными и ультрафиолетовыми частотами. Гера, они закольцованы! И закольцованы сетчаткой нашего глаза! – воодушевлённо и с восхищением произнёс Григорий Яковлевич. – И для нашего мозга после фиолетового стоит красный! Хотя мы точно знаем, что после фиолетового идёт ультрафиолет, а перед красным лежит зона инфракрасного излучения. А происходит это только потому, что колбочки, которые реагируют на красный цвет, на самом деле воспринимают и фиолетовый!

Наступила многозначительная пауза.

– Дядя Гриша, но откуда у тебя такие познания в этой области? Я понимаю, что математика описывает всё, но ведь тут уже специфика! – удивлённо спросил Герасим.

– У меня есть знакомый, он глазной микрохирург, – рассмеялся Григорий Яковлевич. – Однажды, я написал для него программку для проверки зрения. Представь, ты садишься перед монитором, достаточно близко – так, чтобы экран захватывал и бо́льшую часть бокового зрения. На чёрном фоне, по центру моргает маркер, на который ты должен смотреть одним глазом – тест делается отдельно для каждого глаза. Экран относительно центральной точки условно разделён кольцевыми и радиальными линиями на участки, чувствительность зрения на которых будет тестироваться – всего их было чуть больше полусотни. Далее на этих участках экрана, выбираемых программой случайным образом, появляется точка с медленно нарастающей яркостью. Как только ты увидел точку, следует нажать кнопку. Потом точка появится на другом участке экрана, потом на третьем, и так до тех пор, пока программа не переберёт их все. По результатам теста можно будет судить о состоянии зрения, связанного с разными участками сетчатки твоих глаз. Понятное дело, что я был и первым тестируемым, но каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что мои оба глаза имеют одинаковый зрительный дефект – и одним, и вторым, совершенно зеркально, на одном и том месте экрана я не увидел по одной точке, причём для правого и левого глаза абсолютно симметрично!! Когда я об этом с грустью и тревогой рассказал своему приятелю, он от души рассмеялся и сказал, что так и должно быть! Оказалось, что в этих местах к сетчатке глаза подходит зрительный нерв, и там нет зрительных клеток – ни колбочек, ни палочек, а само это место называется слепое пятно! Мы с ним обсудили эту тему и предположили, что возможно человек в своей повседневной жизни не замечает такого дефекта своего зрения, потому что мозгу несложно компенсировать недостающую часть изображения, скажем, заимствуя его из второго глаза – ведь пятна симметричны, и то что не видит один глаз, видит другой, и наоборот. Но после разговора с ним у меня появилась идея – а что если я сделаю эксперимент, и в программе вместо точек запущу вращающуюся прямую, проходящую через центральный маркер, такую миллисекундную, длинною во весь экран стрелку, которая станет эдаким импровизированным радаром поверхности сетчатки? Ведь тогда, глядя одним глазом, я увижу слепое пятно во всей его красе! Быстренько реализовал задуманное, и что ты думаешь? Гера! Мозг дорисовывает недостающий участок прямой, проходящей через слепое пятно!! Сам!!

После просмотра видео Герасим лёг спать и долго думал о том, как капли дождя сортируют фотоны по несомой ими энергии, превращая белый солнечный свет в разноцветную радугу, как интересно работает мозг, обманывая зрителя, как изящно и изысканно устроен глаз, с которым не может конкурировать ни одна видеокамера, вспомнил и удивительно синие глаза Леры. Уже засыпая он подумал – «Интересно, а цвет её глаз – это был настоящий синий цвет, или букет голубых и фиолетовых фотонов?».

Сон в этот раз Герасиму приснился цветной… Ему приснилось, что его корабль достиг скорости света и превратился в настоящий, большой фотон ярко-красного цвета! Герасим подбежал к иллюминатору и увидел, что он догнал фотоны солнечного света, их было много, и они, маленькие, яркие и разноцветные, все летели рядом. Были среди них и бесцветные: чёрные и прозрачные. «Это, наверное, ультрафиолетовые, а то – инфракрасные», – подумал Герасим. – «Но ускорение ведь не пропало, а скорость не растёт! Как так может быть?». И тут он увидел, что вместо скорости, увеличивается энергия его фотона, в котором он летит! Из ярко-красного он постепенно превратился в ярко-оранжевый, потом в ярко-жёлтый… А двигатель всё работал и накачивал его энергией с ускорением в 9,8 м/с 2. Вскоре его фотон стал ярко-зелёным, затем его цвет изменился на ярко-голубой и ярко-синий. А когда он, наконец, стал ярко-фиолетовым, Герасим увидел впереди, прямо на его пути огромную призму! Она была прозрачная и Герасим разглядел её только потому, что фотоны, летящие впереди корабля, проходя через неё, разделялись по цвету и выстраивались в семь непрерывных потоков цвета радуги. Он не успел испугаться, как в одно мгновение, промелькнув через призму, оказался снаружи фотона и увидел, что тот стал разноцветным. Это был корабль, у которого каждый отсек светился своим цветом – отсек двигателя, как самый тяжёлый и обладавший самой большой кинетической энергией, светился почти ультрафиолетом, а самый лёгкий отсек – корабль «Союз» – был ярко-красным. Затем Герасим стал пятиться назад и отходить от корабля всё дальше и дальше. Угловое расстояние между светящимися отсеками становилось всё меньше и меньше, пока огромный фотон и все его огни не превратились в одну яркую точку, которая была такая же белая, как родная звезда по имени Солнце… «Да это же и есть Солнце!», – подумал Герасим увидев рядом голубую планету. – «Вот же она, Земля! Я вернулся!», – крикнул он, радостно улыбаясь, и проснулся.