Виктор Каика - Итерация

Подойдя поближе, но ещё не войдя в салон, он стал различать слова своей жены.

– Нет, такси мы брать не будем, это будет слишком дорого. Мы наймём рикшу, он будет возить нас по городу и показывать достопримечательности, – снова раздался смех супруги, подхваченный остальными участниками дискурса.

А когда он вошёл в салон, все обрадовались ещё больше. Оказалось, как он и предполагал, это всё-таки второй пилот так развеселил всю их дружную компанию.

Штурвал никак не поддавался. Сил сдвинуть его действительно не хватало.

– Что же ты не двигаешься?! – возмущённо произнёс мальчик, и попытался дотянуться до штурвала ногой, но это ему не удалось. Однако тут же сразу в его смышлёную голову пришла простая мысль. Он снял гарнитуру, откинулся назад и стал сползать с кресла, пока не лёг на сидение спиной. Таким образом он дотянулся ногами до стойки штурвала. Потом он упёрся в неё ногами, а головой – в спинку кресла,.. упёрся что есть силы, и… Упрямый штурвал поддался и сразу стал легким и послушным. Это свидетельствовало об отключении автопилота, но увы, тех, кого это могло заинтересовать, рядом не было.

Дальше все события развивались стремительно. Самолёт послушно сделал сильный правый крен и тут же, потеряв подъёмную силу крыла, в одно мгновение стал проваливаться вниз, словно обрезали верёвочку, на которой он всё это время висел. Вот так нежданно-негаданно наступила невесомость, и для тех, кто ни разу с ней не сталкивался – а это все, кто находился на борту, не замедлив себя ждать, во всей красе проявила своё коварство. Оба лётчика были ошарашены внезапно наступившим чувством отсутствия веса, но среагировали на это быстро, однако действия по осуществлению желания тут же броситься в кабину пилотов превратились лишь в толчок ногой о слегка наклонившийся пол, от чего оба они, вопреки ожидаемому и привычному движению, лишь подлетели к потолку и ударились о него головой, не успев выставить руки. Оттолкнувшись от потолка, оба пилота одновременно оказались у дверного проёма в кабину пилотов. Командир корабля поспешил протиснуться первым, но оттолкнув помощника, не предполагал, что и сам отлетит от него в противоположную сторону, при этом начав вращаться вокруг своей оси. Он выставил руки и одной всё-таки зацепился за выступ на стенке.

– Подожди, – крикнул он. – Дай мне пройти первому!

И теперь, уже прицельно оттолкнувшись от стенки, как прицеливаются перед ударом по шару при игре в бильярд, он подлетел к дверному проёму и, зацепившись за него, снова прицельно оттолкнулся, направляя своё тело к пространству между креслами пилотов. Сын плакал и между всхлипами что-то неразборчиво кричал, обхватив штурвал двумя руками. Сзади, сразу за командиром, в равномерном движении, оттолкнувшись от двери, подлетал второй пилот. Однако к этому времени, хвостовое оперение борта, из-за бо́льшего сопротивления воздуху, нежели у обтекаемого носа самолёта, быстро стало отставать от носовой части и через несколько секунд лайнер развернуло носом вниз, и полетел он к земле ускоряемый уже не только притяжением планеты, но и мощью ревущих двигателей. Если бы пилоты сидели в креслах, их просто вжало бы в спинки сидений, но поскольку они висели в воздухе, лайнер просто стал их обгонять, и обоих пилотов элементарно бросило назад. Второй пилот улетел к двери и врезался в стенку, больно ударившись головой, но не потеряв сознания, а командир успел зацепиться за край своего кресла и повис на одной руке, словно шарфик, развивающийся на ветру, привязанный к спинке сидения несущегося по трассе открытого мерседеса.

– Командир! Убери газ! – крикнул второй пилот.

Командир схватился второй рукой за кресло, подтянулся – со стороны это выглядело бы куда более, чем странно! Самолёт летел к земле, а человек с трудом подтягивался, вися вверх ногами! Но для находящихся внутри казалось, что чья-то невидимая рука поставила самолёт вертикально хвостом на землю, а лётчик естественным образом висит, как и положено, ногами к земле, зацепившись руками за спинку кресла, на высоте длинны самолёта над землёй. Вот такое вот коварство сотворило замкнутое пространство несущегося на всех парах к земле лайнера. Изловчившись, командир схватил правой рукой РУДы 6 6 РУД – рычаг управления двигателем. , и они сдвинулись назад. Тут же вернулась невесомость.

Ребёнок плакал, но не отпускал штурвала. Отец еле уговорил его отпустить руки и вытащил в проход, сказав, чтобы тот держался за кресло. Наконец он сам вплыл ногами вперёд на своё командирское место, попробовал штурвал, но понял, что сначала нужно пристегнуться ремнями, так как пытаясь взять штурвал на себя, в невесомости просто притягивался к нему сам. Попытка сориентироваться в пространстве ничего дать не могла – за окнами темень, где небо, где земля – совершенно нельзя понять. Он посмотрел на прибор – авиагоризонт показывал, что самолёт в штопоре. Первая мысль – сначала надо прекратить вращение! Повернул штурвал влево. Буквально через несколько секунд, в результате приложения титанических усилий, вращение удалось прекратить, но высота продолжала падать и командир потянул штурвал на себя, пытаясь вытащить лайнер из пике. Мгновенно возникла перегрузка и далеко не 2g! Командира вдавило в кресло так, что у него перехватило дыхание, а сын, всё это время плакавший и державшийся за спинку кресла, сорвался, упал на пол и, ударившись головой, замолчал. Второй пилот, подлетевший к этому времени к своему креслу, цепляясь за него изо всех сил, медленно сполз на пол, каким-то чудом ударился головой лишь о собственную руку, и его вжимало в пол всё сильнее и сильнее, так, что он не мог оторвать головы от пола. Командир побледнел и, что вполне ожидаемо в такой ситуации, потерял сознание – ведь кровь тоже притягивало к полу и она попросту перестала поступать в мозг. Штурвал вырвался из рук, и невесомость снова ворвалась в кабину пилотов. Воспользовавшись этим, второй пилот влетел в своё кресло, быстро пристегнул ремни и схватился за штурвал.

– Нет, так резко выходить из пике нельзя! – произнёс он вслух неизвестно кому, так как командир корабля ещё не шевелился, хотя щёки уже стали розоветь.

Второй пилот потянул штурвал на себя и взял чуть влево, чтобы попытаться погасить скорость, наворачивая круги, превращая энергию поступательного движения в энергию центробежной силы. Положение самолёта в воздухе уже стало понятным и надежда на то, что всё обойдётся, уже отдавалась в висках с каждым ударом сердца, но взглянув на показания высоты, второй пилот инстинктивно потянул штурвал на себя и прошептал:

– Земля! РУДы вперёд! – и в это же мгновение самолёт просто перестал существовать.