Иар Эльтеррус - Дар

— А, вот чего. Вы ели? — вдруг вспомнил Дорохов.

— Угу, — не поднимая головы, сообщил Скрипач. — Днем. В Москве. Два батона хлеба на троих. Про этих не скажу. Ит, эй, ау. Вы с Бертой ели что-то?

— С точно таким же успехом его можно спрашивать о смысле жизни, — усмехнулся Фэб. — Всё равно не ответит. Но я думаю, что они не ели. Во-первых, было жарко, во-вторых, показатели низковаты. Солнце, пойди, у Бертика спроси, хорошо? Я пока что его донесу. Петр Алексеевич, куда идти?

— Юрка! Иди, проводи…

Через полчаса всё более ли менее успокоилось. Ита устроили в маленькой комнате; следить за ним вызвался Фэб. Дорохов распорядился поставить в комнату раскладушку, но Фэб отказался, объяснив, что в раскладушке метр девяносто длины, а в нем самом два десять. В результате Фэбу досталось кресло, и, на всякий случай, он забрал из прихожей их собственный матрас.

Кира и Скрипача Фэб выгнал спать, однако по дороге их перехватил Юра, правнук генерала Дорохова, и потащил в столовую — на чай с бутербродами. Уговаривать их не пришлось, оба были голодны, а бутерброды, да еще и с дефицитным рокфором, они последний раз ели в Новый год. Берта к этому моменту давно уже спала, поэтому два бутерброда Кир отнес Фэбу, чему тот очень обрадовался, потому что тоже хотел есть.

— Слушай, попроси у них для Ита чашку теплого чая с сахаром, — Фэб уже успел подзарядить блок, и сейчас, как понял Кир, запускал синтез какого-то препарата. — И не объедайте людей! Ты помнишь, сколько стоит этот сыр?

— Помню, конечно, — Кир помрачнел. — Мне тоже неудобно.

— Не «мне неудобно», а сколько бутербродов ты уже сожрал?

— Ну, четыре, — понурился Кир. — Рыжий — три. Но есть же хочется!

— Вы из дома взяли еду? — Фэб, конечно, имел в виду их маленький домик.

— Там ничего не было, кроме сухарей. Взяли, да. Чай тоже взяли. Дай посмотреть, чего с психом.

— Смотри на здоровье. Наше учебное пособие против не будет.

Кир подсел к Иту. Вывел визуал, через блок это можно было сделать, принялся смотреть строки состояния.

— Лихорадит до сих пор, — с тревогой пробормотал он. — И отек пошел слева… Блин, ну псих, ну что же ты так, — он погладил Ита по мокрым волосам, горестно покачал головой. — Фэб, давай нижний порт подключим.

— Обязательно, — кивнул Фэб. — Сейчас схему проведу, и сразу подключу. И дренаж сделаю. И чая через порт дам.

— Покормить бы его чем-то. Слушай, может, смеси у Даши стащить? — предложил Кир. — Детской еды полно. Не обеднеет она от пары порций.

— Только в самом крайнем случае, — Фэб зевнул. — Утром сходим в магазин и всё купим. Кстати, мы завтра в Москву?

— Ну уж нет, — решительно сказал Кир. — Солнце сказал, что тоже категорически против. Перебьется Томанов.

— Тогда позвони ему прямо сейчас, и предупреди, что у нас неприятности, и что завтра нас не будет, — приказал Фэб. — Здесь есть телефон, поэтому позвони на город, домой. Кир, не делай такие глаза. Не настолько поздно еще. Иди, иди, действуй.

— Нудный ты какой, сил нет, — проворчал Кир. — Ладно. Если устанешь сидеть, позови нас, хорошо?

— Хорошо, — пообещал Фэб. — Всё. Ждем чай.

Ита действительно сильно лихорадило — до трёх ночи температура держалась выше тридцати девяти. Фэб, однако, сбивать её не спешил: ему было нужно посмотреть динамику, он хотел понять, насколько сильна сопротивляемость организма. Сейчас он только поддерживал, но не более того. И так уже залечили настолько, что живого места не осталось; нужно восстанавливать свои ресурсы, а не хвататься за «костыли» в виде препаратов при каждом удобно и неудобном случае. В данный момент условия более чем хорошие — теплая комната, порт подключен, уровень глюкозы в норме (и чай пригодился, и блок удалось уговорить на нужный синтез), общие показатели выравниваются. Пусть справляется сам, благо, что тут ну совсем не так, как в домике. Для того чтобы держать температуру, титанических усилий не требуется. Их вообще не требуется, если вдуматься. В комнате плюс двадцать восемь. Более чем достаточно.

Плохо только то, что Иту, конечно, некомфортно, что спит он сейчас скверно, неспокойно. Дергается, стонет, никак не может лечь так, чтобы стало удобно. Но, опять же, лучше провести на потоке, на релаксационных точках, чем пичкать лекарствами.

Ближе к утру температура самостоятельно пошла вниз без всяких препаратов. К пяти часам стабилизировалась — тридцать семь и два, немного выше нормы. Фэб сидел до шести, не смотря на то, что спать ему к тому моменту хотелось ужасно, сидел и следил. По идее, можно было бы снять порт, но порт он всё-таки решил оставить, чтобы дать Иту получше выспаться. Без порта уже через пару часов придется поднимать, а с портом, да еще и с подключенным верхом, проспит столько, сколько душе будет угодно. Хоть до вечера.

— Всё хорошо, — еле слышным шепотом говорил Фэб, подключая блок к подключичному порту. — Как же ты так с этими досками… но ничего, ничего… всё будет нормально. Я бы, наверное, тоже… так же… ты молодец, кто бы что ни говорил. Ты всё правильно сделал…

В семь утра Фэб решил, что ему самому всё-таки тоже нужно поспать. Он раскатал матрас, задернул занавеску, последний раз проверил Ита, и лёг. За окном было уже совсем светло, дождь почти прекратился. Сон сморил его практически сразу, и, как это ни странно, в этом сне Фэбу привиделось огромное и легкое, как крыло бабочки, лето, в котором не было почему-то ни проблем, ни ежедневных заездов в институт, ни войны, ни болезней. В этом лете было много теплых закатов, яблок, малины, звонких маленьких речушек, и детского смеха — но что это было за лето, и что он сам делал в этом сне, Фэб так и не понял.

Первым, что услышал Ит после пробуждения, были голоса, которые приглушенно звучали откуда-то из-за стены. Голоса оказались знакомые. Говорили одновременно четверо: Ит узнал голос Берты, Скрипача, Кира, и… почему-то генерала Дорохова. Это было странно, но Ит еще до конца не проснулся, чтобы толком удивиться.

Вчерашний день и вечер он помнил смутно, расплывчато. Сначала было дико плохо и ужасно жарко, тошнило, потом пришло воспоминание о том, что Фэб (или Кир?..) уговорил его снять блокировку. Дальше был провал, за которым следовал на редкость неприятный отрывок, во время которого его трясло из-за того, что почему-то стало холодно. Очень холодно. И больно. От этого воспоминания Ит зябко поежился, непроизвольно передернув плечами. Дальше… что же было дальше? А, дальше оказалось еще хуже, потому что холод на какое-то время сделался совершенно нестерпимым. Кажется, его куда-то несли, причем под проливным дождем. Да не кажется, а точно.

Но кто и куда?

Он немного приподнялся на локтях, огляделся. Ага, вот и Фэб. Спит беспробудным сном на матрасе, положенном в углу, и даже укрыт, хотя укрывался явно не сам — уж больно аккуратно. Если аккуратно, значит, Кир заходил. Точно, он, потому что Скрипач мастер художественного беспорядка, он бы набросил плед абы как. А тут ну просто по линеечке. Ит усмехнулся.