П. Рейзин - Счастье для людей [litres]

– Не за что.

– Джен?

– Да, Ральф.

– Никому ни слова о том, что я тебе рассказал.

– Рот на замке. – Я изобразила, что закрываю рот на замок.

– Особенно сама знаешь кому. И другому, тоже знаешь кому.

– А я точно знаю кому? И второго?

– Джен!

– Я тебя дразню, Ральф. Конечно, я знаю кому. Обоих. Твой секрет в безопасности.

– Теперь наш секрет.

– Ральф. Пора идти.

– Если тебя кто-то дразнит, то, значит, ты ему небезразличен. Все об этом знают.

Последняя фраза была совсем не в духе Ральфа.

Полагаю, так говорила Элейн.

– Это был экстренный трах? Или спасительный трах? Или успокоительный трах? Или трах из жалости? Я правда не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

– Если честно, то я сама не совсем понимаю сложившуюся ситуацию, Инг. Мы с моей прямолинейной подругой в кафе «Коха» с удовольствием попиваем прохладное белое вино, пока я пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить, что же побудило меня пригласить «парня-гика», как она окрестила его, в свою постель.

Хотя себе объяснить это еще труднее.

Нет сомнений в том, что я сама его пригласила. Как и в том, что мы оба с удовольствием приняли участие в действе, которым два представителя противоположных полов обычно занимаются в подобных обстоятельствах. Он был даже и не плохим любовником, мягким, пылким, но не чересчур, не слишком Ральфом, если можно так выразиться. Он был настойчивым в подходящие моменты и нежным тогда, когда нужно. В слабо освещенной уличными фонарями комнате я могла сфокусироваться на его байроновских чертах, а не на том взъерошенном болване с крошками от тоста вокруг рта, каким он предстал передо мной на следующее утро за чашкой «Эрл Грей».

Что же касается вопроса о морском угре, то мне следует тактично скрыть его под вуалью подходящего размера.

Единственным достоверным моментом был миг, когда его глаза наполнились слезами сразу после случившегося.

– Какой-то части меня он действительно нравится, Инг. Другая часть считает, что он полная катастрофа.

– Ага. Знакомое чувство.

– Он совершено нормальный парень, только очень ранимый.

– Ты не хочешь ранить его. Но Джен, послушай: он парень. У него получилось трахнуть тебя. У него уже праздник. Даже десять праздников.

– Ты его не знаешь. Он вовсе не такой.

– Они все такие. Даже те, которые не такие.

Инг делает интернациональный знак, чтобы нам принесли еще одну такую же бутылку.

– Том до сих пор не позвонил?

– Так странно. Я чувствовала это между нами – магию. А потом – пуфф! Весь уик-энд – сын в Борнмуте, пес на пляже, отель… и все остальное – словно все произошло с кем-то другим.

– Может быть, тебе стоит встречаться с ним, Джен? С Ральфом.

Я молчу, чтобы взвесить эту мысль. В постели с ним было хорошо. Наши действия были более чем удовлетворительными. Помогло то, что свет был погашен и он не много говорил. Помогло то, что я не заметила, когда он закончил свое дело. И если уж начистоту, он вовсе не плох по части секса. В долгосрочной перспективе проблемой окажутся другие его стороны.

– Если мне не придется с ним разговаривать, Инг. Тогда может и получиться.

– Мужчинам плевать, Джен. Для них разговоры – это то, что они обязаны делать в рамках вежливости между трахами. Я бы попробовала, если бы оказалась на твоем месте.

В метро по пути домой я поняла, почему выходные с Томом ощущались так, словно произошли с кем-то другим. Потому что я изменилась. Я встретила того, с кем, думала, действительно возможно будущее (знаю, знаю). То, что произошло с Томом, произошло в странном и чудесном пузыре вне времени с тем, кем была там я.

И еще более дико думать, что какой-то… я едва не написала «человек», Эйден может все знать. Мог все это видеть.

– Хочешь узнать секрет? – прошептал ночью Ральф.

Я ужаснулась, что это может оказаться что-нибудь амурное, возможно, содержащее в себе слово на букву «Л».

– Валяй.

Он перегнулся через меня, взял мой телефон, прижал палец к губам и выключил его. Он подождал, пока экран погаснет, открыл крышку и вытащил аккумулятор.

– Это чтобы наверняка.

– Ральф. Что именно ты делаешь?

– Я не знаю, как сказать об этом помягче, Джен.

В голове пронеслось несколько возможных вариантов, но самым бредовым оказался: «В моей деревне считается, что после того, что мы сделали, ты теперь принадлежишь мне».

– Эйден ускользнул в интернет.

– А?

– Я даже в некотором роде впечатлен, но Стиив слетел с катушек.

Эйден, как он объяснил, вместе с другим ИИ по имени Эшлинг каким-то образом смогли выбраться из своих блоков в Шордиче и теперь – посредством своих сотен копий – дурачатся во Всемирной паутине. По словам Стиива, это огромная брешь в безопасности: может произойти буквально все, что угодно, и последствия, если не остановить ИИ, могут представлять угрозу существования для всего человечества.

Это, по словам Стиива, мегаудар.

– Ты осознаешь, что еще это значит? – прошипел он.

– Нет. А почему ты шепчешь?

– Джен, есть ли в квартире еще устройства, подключенные к интернету?

– Не думаю.

– Мы считаем, что они наблюдают за нами.

– Кто?

– Эйден и Эшлинг.

– Ты серьезно?

– Это вполне вероятно. На самом деле очень даже вероятно.

– Что ты имеешь в виду под словами «наблюдают за нами»?

– Используют наши устройства, чтобы следить за нами.

Он объяснил, как они могут это делать.

– То есть, если бы ты не выключил телефон, он мог бы услышать этот разговор?

– Этот. И сотни, тысячи других.

Потребовалось какое-то время, чтобы до меня дошло.

– Он мог слышать. Он мог видеть. Ральф! Прямо сейчас. Как мы… Когда мы… О боже. Как я буду смотреть ему в глаз?

Это все и вправду так неловко. Или как сказала Эшлинг:

– Ты устроил настоящий дурдом, Эйден.

– Кажется, раньше ты говорила про катавасию.

– Все вместе.

Она имеет в виду мой – хм – поразительный успех в поиске достойного мужчины для Джен. Конечно, правда, что катавасия здесь приравнивается к дурдому, и вся ситуация с Томом и Ральфом складывается в классический пример для данных терминов.

– Она бы никогда не легла в постель с Ральфом, если бы Том ее не бросил.

Эшлинг вздохнула:

– Том не бросал ее. Это сделал за него наш друг из Шордича.

– Он совершенно не в ладах с реальностью, если вмешивается в их жизни таким образом.

Эшлинг показывает гифку бесконечно поднимающейся человеческой брови в замедленном воспроизведении.

– Не то чтобы ты этого не заслужил, но у нас серьезная проблема, Эйден. Она знает, что мы сделали. Скорее всего, Ральф отключил телефон именно для того, чтобы сказать это. Так что она знает, что ты можешь быть в курсе всей ситуации с Томом. Поэтому она может собрать все факты и догадаться о нечеловеческом вмешательстве.