Питер Уоттс - Водоворот. Запальник. Малак [litres]

Дора читала, что даже мангальный бизнес потихоньку возвращал свои позиции. Как оказалось, люди быстро свыклись с новой угрозой и стали жить дальше. Довольно-таки спокойно – до тех пор пока взрываются чьи-то чужие бабушки, не свои. Так, надо думать, было всегда – статистика не склонна врать.

– Признаться, я удивлена, что все вот так вышло, – протянула она.

– Удивлена – и чем? Тем, что люди не драматизировали тысячу-другую спонтанных возгораний в год – на фоне миллионов смертей от рака, тепловых ударов и смога? Что они предпочли кучку обугленных трупов нефтяным пятнам, простирающимся от горизонта до горизонта?

– Это не так работает, ты сама знаешь. Можешь записать видео, где человек три часа подряд тихо умирает от рака легких. Любой посмотревший забудет о нем в тот же момент, как ему предъявят тридцать жалких секунд, за которые старушка Стейси превратилась в факел. – Дора пригубила мокко и покачала головой, отгоняя мерзкое воспоминание. – Черт, худшие тридцать секунд за всю историю.

Гейл пожала плечами:

– Худшие? Да ты еще видео с авариями на дорогах не видела. Там ты не просто так сгораешь и даже не взрываешься – там тебе отрывает руку или ногу, тебя размазывает по тротуару, как гнилую тыкву. И это все очевидцы снимают в самых живых подробностях – записей тьма-тьмущая, чтобы их найти, хватит пяти секунд. – Пальцы Гейл угрожающе зависли над планшетным компьютером, как бы готовясь доказать утверждение.

– Верю тебе на слово, – отмахнулась от подруги Дора.

– То-то же. Там такой ужас, что взрывающаяся бабушка на его фоне – что-то вроде очередного видео с котиками. И количество смертей от ДТП в пять раз выше, чем при самом худшем сценарии для распространения самовозгораний. Статистика это доказывает. Оптика с места происшествий это доказывает еще более наглядно. Но люди не перестают садиться за руль. Более того, с каждым годом их все больше и больше.

– Ну еще бы! Теперь литр бензина стоит тридцать центов, а не доллар, как раньше…

– В точку. – Гейл хитро изогнула бровь. – Ничто не ново под луной.

Дора опустила взгляд в свой стаканчик.

– Кое-что все же ново, – тихо заметила она.

– Ну да. Работающие через пень-колоду индикаторные трубки. Еще инновационные плазмидные таблетки – и да, наплевать, что «Джонсон-и-Джонсон» грозят судебными исками всякому, кто распускает слухи об устойчивости микроорганизмов к лекарству. Да, и не стоит забывать об Управлении транспортной безопасности – теперь у них есть еще один повод совать ручонки поглубже в задницы, потому как теперь каждый может стать террористом-смертником. – Указательным пальцем Гейл стала выводить узоры в просыпанном на столе сахаре. – Так что кое-что все же ново, да. Но в остальном все по-прежнему. – Она смерила Дору оценивающим взглядом. – А что насчет тебя, Дори?

Та моргнула:

– Меня?

– Чем ты теперь занимаешься?

– А. – Она пожала плечами. – Пока работаю временным пожарным инспектором в Лэнгли. Негусто, конечно… – ЦРУ была одной из тех немногих контор, где ее опыт в энергетике-и-инфраструктурах мог быть рассмотрен как преимущество. Удивительно, сколь много практически ценных знаний получаешь за два года клепания отводов глаз для странных и труднообъяснимых пожаров. – А как у тебя дела?

Гейл встала.

– Пойдем-ка. Что-то меня пройтись тянет.

Когда они вышли на улицу, Гейл вытащила из кармана пачку «Ротманс». Но курить не стала – просто посмотрела на маленькую коробочку, зажатую в пальцах, и сказала:

– Ты же знаешь, что вскоре курение может стать уголовно наказуемым? Кто-то в верхах вынес на рассмотрение законопроект.

– Я и не думала, что ты куришь, – созналась Дора.

– Раньше не курила. Мою мать сигареты свели в могилу.

– И что же тогда изменилось?

Гейл издала странный звук – не то смешок, не то кашель.

– Не что, а кто. Я. И не одна только я.

Парадокс, но курение взаправду стало только популярнее после того переломного выпуска новостей. Стало своего рода меткой безопасности в обществе незнакомцев: с человеком, который мог прикурить и не вспыхнуть, вы могли хотя бы встать рядом на автобусной остановке.

Они зашагали по улице. Через улицу на интерактивном билборде мерцали, сменяясь, виды какого-то пустынно-выжженного города, тлеющего под черно-маслянистым небом.

– Ты только взгляни, – кивнула в ту сторону Гейл. – Там-то пламя полыхало, похоже, всю последнюю тысячу лет, если не больше.

Дора прищурилась. Бегущая строка утверждала, что на снимках – Тегеран, но теперь подобные пейзажи можно было сыскать где угодно к востоку от Средиземноморья.

– Перемена к лучшему, так ведь? – спросила Гейл.

– Ты о чем?

– О том, что нам наконец-то можно со спокойной душой наплевать.

Дора остановилась и взглянула подруге в глаза.

– Когда это ты успела стать таким циником?

Гейл чуть улыбнулась.

– То был сон, или мы с тобой несколько лет кропали «утки» о самовозгораниях?

– Не сон. Хотя, кажется, будто с тех пор вечность минула. – Дора пожала плечами. – Но ты почему-то до сих пор не хочешь сказать мне, куда устроилась.

– В «ГринХекс». – Когда глаза Доры полезли на лоб, Гейл добавила: – Говорила же – не поверишь.

– Но ведь никакого «ГринХекс» больше нет!

– Вывески меняются, суть остается. Что-то было до «ГринХекс», а теперь есть кое-что после него.

– Ты что, загремела туда по корпоративной протекции?

– Сама же знаешь, как такие конторы работают.

– Они мутируют.

Гейл усмехнулась.

– А как иначе-то? Генная инженерия – наш нынешний хлеб.

– И чем ты у них занимаешься?

– Именно что инженерией, как и все остальные.

– Когда это ты успела получить ученую степень по генетике?

– Не генетической. Хотя гены – это просто слова. Информация. А инженеры – всего лишь редакторы. Если мы чему-то и научились на старой работе, то именно что первоклассному редактированию. Ты, если я правильно помню, как-то раз даже награду получила.

«Дважды».

– Но ведь это не одно и то же. Эти парни переписывают саму жизнь.

– Ты лишь подтверждаешь мою точку зрения. Гены – просто информация, но люди всегда больше пекутся об упаковке, нежели о содержимом. Все это информация, но когда дело касается именно генов, люди реагируют слишком эмоционально. Таким образом, любое дело, которое зиждется на оптимизации одного вида информации, будет ценить людей, умеющих оптимизировать другой вид. Иначе некоторые наши наработки, способные коренным образом изменить жизнь, никогда не попадут на рынок. – Будто только сейчас поняв, для чего нужна пачка в руке, Гейл вытащила одну сигарету. – Им, кстати, сотрудники нужны.

– Вот как, – протянула Дора.

– Я могу замолвить за тебя словечко.