Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 18

— По-моему, это очевидно. С вами поступили очень нехорошо. На первых порах Бэкуорт думал, что вас нет в живых, он даже с гордостью рассказывал мне об этом преступлении, говорил, что было много жертв и что теперь я тоже в это замешан. Он рассчитывал таким образом заставить меня молчать. Говорил, что никто не поверит, будто я не был их соучастником с самого начала, и был, конечно, прав. Но потом что-то случилось. Бэкуорт был очень встревожен. К тому времени заводом руководил Томсен, а я заканчивал работу над искусственным интеллектом. Я знал, что Бэкуорт скоро уедет, и заставил его организовать и мое исчезновение.

— Заставили его? Не понимаю.

Бочерт холодно улыбнулся:

— Вы бы поняли, молодой человек, если бы пожили на моей родине в годы Чаушеску. Я с самого начала был убежден, что занимаюсь чем-то противозаконным, и принял некоторые меры, обеспечивающие мою безопасность. Я оставил в университетском компьютере работающую программу — в сущности, вирус. Каждый месяц я должен был посылать ей шифрованный пароль — не получив его, она передала бы заранее заготовленное сообщение в Интерпол. Бэкуорт был очень недоволен, когда я дал ему копию этого сообщения и рассказал, что произойдет. Не сказав, разумеется, где находится этот компьютер. В конце концов он нехотя согласился с тем, что, пока я жив, я для них угрозы не представляю. Когда я узнал, что он собирается уезжать, я настоял, чтобы он организовал и мое исчезновение. Теперь я живу на покое, окруженный заботами моих двоюродных братьев, которые счастливы, что тоже живут в этой швейцарской роскоши. Меня тревожило только то, что они сделали с вами, поэтому я и оставил свое послание. Я хотел увидеться с вами — и с вашим искусственным интеллектом, разумеется.

— Машинным, — поправил Свен. — Машинный интеллект нельзя считать искусственным.

— Принимаю вашу поправку и приношу свои извинения. Что касается вас, Брайан, то я хочу сообщить вам ту скудную информацию, которой располагаю о заговоре.

— Вы знаете, кто за всем этим стоит?

— Увы, нет. У меня есть лишь одна-единственная нить, которая может иметь какое-то значение. Я слышал все телефонные разговоры Бэкуорта. Это было первое задание, которое получил ваш искусственный интеллект, — прослушивать все телефоны, которыми мог воспользоваться Бэкуорт. Он был крайне осторожен и только однажды совершил промах, использовав свой телефон для разговора с соучастниками. Это случилось тогда, когда он узнал, что вы остались в живых и что попытка покушения на вас не удалась. Вы продолжали представлять опасность, которую нужно было устранить. Номер телефона, по которому он звонил, на следующий же день был снят, так что я могу лишь сказать, что он находился в Канаде. Но человек, с которым говорил Бэкуорт, не был канадцем.

— Откуда вы знаете?

— Мой дорогой, оттуда же, откуда я узнал, что это вы мне звоните. Вас выдал выговор — выговор уроженца Южной Ирландии, выросшего в Соединенных Штатах. Печать этого лежала на каждом слове, которое вы произносили. Я пришел к работе над искусственным интеллектом в ходе своих лингвистических исследований. Степень магистра филологии я получил в Копенгагенском университете, где шел по стопам великого Отто Есперсена. [21] Йенс Отто Харри Есперсен ( 1860–1943 ) — датский языковед, изучавший германские языки, в первую очередь английский. Так что можете мне поверить — этот человек не был канадцем. Я много раз прослушал запись разговора и абсолютно в этом уверен.

Для пущего эффекта Бочерт сделал паузу, поднес к губам стакан, но не сделал ни глотка и снова поставил стакан на стол.

— У того, о ком мы говорим, был весьма заметный оксбриджский [22] Оксбридж — Оксфордский и Кембриджский университеты как символ первоклассного образования и принадлежности к высшим слоям общества. выговор, который свидетельствовал о том, что он учился либо в Оксфордском, либо в Кембриджском университете. Не исключено также, что он окончил Итон. [23] Итон — привилегированная частная школа в Англии. Во время учения он прилагал большие усилия, чтобы избавиться от своего провинциального акцента, но следы его были для меня очевидны. Йоркшир, возможно, Лидс — вот откуда он родом.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. А теперь, когда я откровенно и обстоятельно ответил на все ваши вопросы, не попросите ли вы ваш машинный интеллект, чтобы он снял эту одежду? Мне не терпится увидеть, чего вы добились. Я был очень огорчен, когда убедился, что похищенный у вас искусственный интеллект был, можно сказать, бронтозавром.

— Что вы имеете в виду?

— Сначала это не было для меня очевидно, но по мере изучения ваших заметок и хода ваших исследований я был вынужден против своей воли прийти к выводу, что в своей работе вы избрали неверный путь развития разума. Ваш искусственный интеллект был неплохим динозавром, но у него никогда не мог бы развиться подлинный разум, к чему вы стремились. Это был действительно великолепный бронтозавр. Но где-то вы пошли по ложному пути. Как бы ни совершенствовался бронтозавр, он все равно остается динозавром. Ему никогда не стать человеком. Я так и не смог найти то место, где вы свернули в сторону, и уж, конечно, ничего не сказал о своем открытии тем, кто меня нанял. От всей души надеюсь, что вам удалось обнаружить свою ошибку.

— Да, и я ее исправил. Мой машинный интеллект теперь закончен и действует. Разденься, Свен, и поболтай с доктором. После всего, что он для меня сделал, он заслужил право подвергнуться полному тесту Тьюринга.

— Надеюсь, что я его пройду, — с улыбкой сказал Бочерт.

31 декабря 2024 года

Неделя, проведенная в Сент-Морице, доставила Брайану большое удовольствие. С самого налета на лабораторию он впервые был действительно один. Больница, выздоровление, работа, люди, — а теперь при нем не было даже Свена, с которым можно было разговаривать, и он наслаждался одиночеством и безыменностью. И никто вокруг никуда не спешил. Доктор Бочерт, естественно, с радостью целыми днями общался со Свеном.

В холодном, сухом горном воздухе насморк у Брайана почти прошел, обоняние восстановилось, и он обошел все рестораны городка. Когда Свен-2, обнаружив тот телефонный номер, впервые упомянул о Сент-Морице как о его возможном местонахождении, Брайан на всякий случай загрузил в свою память курс немецкого языка и словарь. Теперь он начал с ним работать и к концу недели уже прилично говорил по-немецки.

Кроме того, у него появилось время подумать о будущем — спокойно, взвешивая различные возможности, открывшиеся перед ним. В этом его наперсником стал доктор Бочерт, мудрый человек европейской культуры. В последний день своего пребывания в Сент-Морице Брайан прошел, как обычно, пешком три километра до дома Бочерта и позвонил в дверь. Димитрие провел его в кабинет Бочерта.