Юрий Леляков - Экскурсия в прошлое

…— Сказал, что он — Валентин Сорванцов, — тем временем продолжал сам объяснять кому-то его провожатый. — Из 3-й школы…

(Да, такого оборота дела — не ожидал! И — надо сказать что-то! Но — что?..)

— Вот этот? — удивился тот, встречный, и посмотрел на него. — А по виду не скажешь! Ну, ведите, пусть там с ним разберутся…

(И — снова на какой-то миг всё перевернулось…)

— Так вы его знаете? То есть… вы… их знаете? — он недоуменно переводил взгляд с того, встречного, на провожатых — даже сам не зная, кого и о чём спрашивает. — И они… действительно из 3-й школы? И… есть на самом деле эта 3-я школа, и 8-й класс? И они… свои, советские? — лишь так всё и вырвалось у него сразу.

— Да мы-то советские, а вот ты — кто и откуда…

(Что ж… Ясно? Свои? И… надо же как-то начинать!..)

— Ну, тогда я… — он вдруг решился. — Действительно должен объяснить вам — кто я и откуда! Поймите…

(Да… Глупейшая ситуация! Лишь тут — вдруг понял…

Хотя… Он же и собирался — встретиться здесь с людьми, говорить с ними! Послан сюда — именно с этим! Но…

Всё было рассчитано: что он будет говорить с ними — как человек одного с ними времени, соотечественник — никак не раскрывая себя! А теперь? Придётся… выдать тайну? Сказать — то, что ни при каких обстоятельствах не имел права говорить?

И на этот случай — его никак не проинструктировали! Такого — никто не предусмотрел!

А вот… Школа, из которой, по документам, никого к этому времени не осталось — здесь ещё была; и — в первой же встрече случай свёл с её учениками! По документам — погибшими, которых — никак не мог знать их лично… он сам!

Но кто же мог допустить — чтобы его, несмотря на возраст — сочли… вражеским лазутчиком, шпионом, предателем Родины?

И что было делать?

Предстояло… сказать лишнее, что не имел права говорить? Выдать тайну… не врагам, а своим?

Но… как и о чём он скажет? Что он — из их же будущего? Где война давно кончилась — и они давно победили? И как воспримут — это?..

Мысль — вдруг поразила, потрясла! Когда представил, что будет…

Правда: как поймут? С… воодушевлением — что их борьба не напрасна? Или…

…Вот тут — люди гибнут, рискуют жизнью; а… где-то в будущем — всё уже решено? И даже — мелькнула и такая дикая мысль: если… всё решено — зачем же здесь рисковать, идя в бой?..

И — что тогда?..

…И — ещё мысль заставила похолодеть: он же… может так изменить историю!

Он, кто должен был — только побывать, встретиться здесь с людьми! А, если итогом его «посещения» может быть — такое…)

…А все вокруг — стояли и молча смотрели.

И — непонятно даже, какие чувства прочитывались в их взглядах…

…Или (он буквально оторопел от новой мысли) — всё… уже изменилось?

Ведь вот: и школы той — как знал по документам, уже нет! А её ученики — живые и здоровые, стояли рядом!..

(И — каким же… тут теперь знают — вообще, всё свершившееся? Если так?..

Но и что теперь — самому? Не узнавать от них — что-то о них же, не расспрашивать — об их жизни, а… Что-то объяснять — о себе?..

Нет! Невыносимо — даже на миг — представить такое!

Как… в старинной фантастике! Наяву — казалось невозможным! Ведь всё — предусмотрено, рассчитано! Учтены — малейшие подробности! Но, если…)

Он — ещё раз огляделся вокруг…

Ведь сам — хотел только побывать здесь! Встретиться с людьми этой эпохи, расспросить их о ней! А — что теперь? Неужели так и есть: его появление здесь — привело к… непоправимому?

Сама мысль — вдруг наполнила душу ужасом…

И, если так…

Какую… по своей значимости — страшную задачу предстояло теперь решать ему, школьнику из будущего для них, Валентину Сорванцову! К которой… оказался не готов целый Институт!..

А они — люди этой эпохи, люди героического прошлого — всё так же стояли и смотрели…

И даже мелькнула мысль: он не хотел… такого! И — как это могло случиться? Он должен был — лишь побывать здесь, как на экскурсии… А теперь? Не хватало ещё — быть принятым за врага, с позором! И… что тогда?

А главное — его ждут! В нужный момент — откроется окно! Он — не из этого времени… Он должен вернуться! Туда, к своим!

Эта мысль — даже ознобом прошла по спине… Как будто здесь — «не свои»!

Да — свои! Этого времени… И — что им сказать? Как выйти из положения, чтобы — страшно подумать — не нарушилась сама История?..

…— Я понимаю, что вы мне сначала не верили, — начал он. — Я понимаю, что моя легенда никуда не годится. И это вы — действительно из 3-й школы. Но я…

— Это 9-я сгорела, — сказал вдруг кто-то. — От прямого попадания бомбы, ещё в самом начале войны. А 3-я — цела. Сам видишь…

(Так — вот как! Дурацкая оплошность! Девятку… перепутали с тройкой! Уже там, историки его времени!

И думать об этом — было некогда! Главное — всё вдруг разъяснилось…)

— Но я… свой, советский! — продолжал он отчаянно, наблюдая, как все взгляды обступивших его людей постепенно загорались доверием. — Я всё объясню!..

(Теперь… Вот именно!

Срочно вспомнить…)

— …Но я действительно тут — с особым заданием! Мне надо будет встретиться с…

(Как же это сказать? А ведь — инструктировали его!

Как же назывались здесь… те, кто имели дело с чем-то «особым»? А как и что сказать им — придётся думать по дороге!)

— …Да, с начальником «особого отдела»! А пока… Давайте пойдём… к вам! — вдруг изменил он решение. (Тем более, и было бы уже — в общем, как намечено!) — Вы мне покажете вашу школу! Я хочу убедиться! И там… объясню, что смогу: кто я, и откуда…

А по дороге — и надеялся подумать об этом…

Как же он им скажет: кто он, откуда? Имеет ли право — прямо так: я — из вашего будущего, где всё давно кончилось; и кончилось для нас — победой? Или… придётся придумать — вот так, на ходу, для них — ещё какое-то своё «задание»? Не хотелось обманывать — таких же советских школьников, только иной эпохи — но как быть? А уже там, в «особом отделе» — он сумеет объяснить всё?..

Ну, и — что придумать? Кем ещё — он может быть? Связным… какого-то дальнего партизанского отряда? А если — эти его провожатые знают тут все отряды? Не попасть бы в ещё одну неприятную ситуацию!

А… некий связной — прямо из Москвы? Нет, не подходит — по возрасту! (Хотя… за вражеского лазутчика — кто-то едва не принял без колебаний? И вот это — оставило странный осадок!) И… «просто» каким-то туристом, путешественником издалека — он тут быть никак не может…

Да и — один или вместе с кем странствовал бы, и… у кого остановился — такой «приезжий»? Нет, не годилось! А — ничего другого пока не пришло на ум…

А… если всё же придётся сказать часть правды — какую часть её он скажет, и как? Ведь о чём его могут спросить? Что было дальше, в будущем? А это — вправду может неминуемо и непоправимо расстроить ход событий! Нельзя…