Марина Дяченко - Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

Самки иногда проявляли к Дыму интерес, самцы, опять-таки иногда – враждебность; большая часть новых соседей не испытывали по отношению к Дыму никаких чувств. Почти всем нравилось, когда Дым с ними разговаривал – но два-три самца страшно раздражались при звуке речи.

Никто не понимал ни слова.

Стадо (а сообщество странных существ было именно стадом) медленно двигалось по степи, никем не направляемое и никем не сдерживаемое – так, во всяком случае, казалось на первый взгляд. Никто никому не указывал, что делать и как себя вести; травы было вдоволь, у травы был отменный, богатый оттенками вкус, и Дым, как бы он ни был удручен и озабочен, не мог не оценить его.

Детей в стаде не было, однако многие самки явно готовились к появлению потомства. Несколько раз Дым видел в небе хищных птиц – но они кружили недолго и вскоре куда-то исчезали. Ни намека на существование волков Дым не встретил за все время, проведенное в стаде.

Не раз и не два он собирался отстать от общей толпы и двинуться дальше в поисках Хозяев, однако всякий раз что-то удерживало его. Дым боялся себе признаться – но пребывание в стаде, пусть тупом и смрадном, давало ему давно позабытое чувства покоя и безопасности.

Спустя несколько дней они встретились посреди степи с другим стадом. То было поменьше и двигалось, кажется, побыстрее – не долго думая, Дым оставил старых товарищей ради новых, которые, впрочем, ничем почти не отличались, разве только цветом шерсти…

Сперва последовал знакомый уже ритуал знакомства с вожаком. А потом неожиданно девушка, тонконогая, совсем молоденькая, заняла место справа от Дыма и пошла рядом, время от времени кося темно-карим глазом.

«Самка», – говорил Дым про себя.

Девушка.

– Послушай, – сказал он шепотом.

Она встревожилась.

– Хорошая… Хо-ро-ша-я, – сказал он одними губами. – Ты… слышишь?

Она чуть улыбнулась. Чуть-чуть. А возможно, Дыму померещилась ее улыбка…

Так, бок о бок, они брели весь следующий день. Дыму было приятно срывать для нее самые душистые, самые сладкие соцветия; ему казалось, что всякий раз, принимая подарки, она улыбается уголками рта. Чуть-чуть.

– …Пойми, я никого не обвиняю. Ни ее… жену. Я просто не хочу ее никогда больше видеть, слышать о ней… В последние дни, когда мы еще были вместе… это такой взгляд на вещи, ничего не изменить. У нее один взгляд, у меня – другой… Она говорила, что она не вещь моя и не собственность, и не только я имею не нее право… Считала меня жадным, нетерпимым – потому что я не хотел ее ни с кем делить. В древние времена, когда жив был Лидер, семья считалась нормальной, когда друг друга любили двое… А потом оказалось, что это против природы. И мы пошли на поводу у природы… и потеряли что-то важное… я так говорил, но она не соглашалась. То, что связывало нас когда-то, эта приязнь… все истончалась, как ниточка… А потом случилось… потеря сломала ее окончательно. Я думаю, если встречу ее – не узнаю. Я не помню ее лица, забыл… Может, я и дурак, я готов, чтобы меня называли дураком… Но я-то ее… понимаешь, не готов был дарить ее кому-то, хоть и на время. Казалось бы, что такого – особенно если я далеко, или занят… А кто-то рядом и свободен… Она говорила, что «это жизнь». Но как по мне – это не жизнь как раз, это… Послушай. Может, я и дурак, но ни в чем не раскаиваюсь ни на стебель…

Она жевала траву.

– А мальчишек наших звали Рос, Мири и Кит. Тройняшки. У Роса шрамик был на носу… Представляешь, я до мельчайшей подробности помню, как их провожали на службу. На границу. Кто где сидел, кто что говорил, кто как смеялся… Кит со своей девушкой почему-то поссорился. А потом помирился… Вкус пьяной вишни помню. Красный полумесяц на скатерти – отпечаток от стакана… Вот. До сих пор. Сезон они прослужили – вместе… Вместе в дозор ходили… Слышишь?

Она жевала.

– И… их всех наградили чем-то посмертно, жена ездила за орденами, а я не стал… Мне не хотелось этих орденов… Я… Слушай, ты в состоянии понять то, о чем я тебе рассказываю?

Запах травы.

– Мальчишки… мои мальчишки. Ты поймешь. Даже ты поймешь, когда у тебя будут дети… Ты поймешь.

Она смотрела ясно и преданно. А через некоторое время просто подошла поближе, жестами недвусмысленно предлагая здесь и сейчас сделать все, чтобы дети у нее появились как можно скорее; в ноздри ударил резкий провоцирующий запах.

Дыму стало противно. Он отошел в сторону.

– Что ж ты… брез…гуешь, – послышалось за спиной.

Дым содрогнулся.

Бурого цвета самец смотрел на него без той сонной безмятежности, к которой Дым за последние дни почти притерпелся. Обыкновенно смотрел. Даже насмешливо.

– Т-ты… – выговорил Дым.

Незнакомец криво усмехнулся:

– Да… И я. Как там… жизнь?

Дым заметил, что он говорит с трудом. Запинаясь, как бы подбирая слова.

– Плохо, – сказал Дым. – Волки прорвались…

– Да, – сказал незнакомец. – Волки… Здесь нет волков. Ты… заметил?

– Заметил, – Дым кивнул. – Ты здесь давно?

Незнакомец задумался, как будто вникнуть в смысл вопроса было очень и очень непросто.

– Давно, – сказал наконец. – Много… много. Нас было… была своя… свое стадо. Думали… Не. Здесь нет волков. Только надо держаться… подальше. Не ходи на запад. К ним. Не ходи.

– На западе Хозяева? – спросил Дым.

– Не надо на запад, – почти попросил его собеседник.

– Как тебя зовут? – спросил Дым.

Тот мотнул головой:

– Не… важно. Звали. Теперь не…кому звать, – и он рассмеялся, запрокинув голову.

За спиной послышалось ритмичное сопение; Дым обернулся.

Девушка, весь день выслушивавшая его откровения, сосредоточенно спаривалась с молодым некрупным самцом. Остальные не глядели в их сторону – подбирали траву; самец старался. Девушка, придавленная к земле, бессмысленно улыбалась – теперь уже точно улыбалась, и в глазах ее было свежее и крепенькое, совершенно животное наслаждение.

Он уже потерял счет дням, когда в движении стада наметилась перемена. Вожак забирал все круче к западу; земля сделалась каменистой и твердой, травы здесь было немного, больше колючки. Безымянный собеседник Дыма нервничал все сильнее – и наконец ночью исчез. Ушел в степь.

Дым остался.

Миновало еще несколько дней, прежде чем однажды на закате стадо поднялось на пригорок и Дым увидел внизу поселение.

Что-то неуловимо знакомое. Плоские прямоугольные крыши, только без огородов. Большие одноэтажные дома…

Стадо покатилось с пригорка вниз. И Дым поспешил вниз вместе со всеми, забившись в самую гущу, будто желая спрятаться среди лохматых спин – потому что стадо встречали, и встречающий был чудовищнее волка.

Огромного роста. С неправильными пропорциями тела, с движениями завораживающе точными, с парализующим взглядом широко расставленных, непривычно светлых глаз.