Марина Дяченко - Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

Девушка пела.

– «Я оставил свой дом и нашел другой, песню о доме спой ты мне, спой…»

Слова были незамысловаты, как капустный лист, но в голосе звучала настоящая грусть. Вряд ли девушку так волновала судьба оставленного дома – она, скорее всего, не помнила его. Но музыка была печальна, а девушка обладала врожденным чувством гармонии. И не сфальшивила ни разу.

Концерт закончился неожиданно. Певица слезла с бочки, все вдруг распрощались и разошлись. Дым догнал провожатого, тронул за рукав:

– Жель…

Парень отшатнулся. Дым, смутившись, отдернул руку:

– Жель, ты, это… читать умеешь?

Парень посмотрел непонимающе. Пожал плечами.

В доме старосты Дыма ждали ужин, постель из чистой соломы – и, разумеется, продолжение разговора.

– …Ну как, отдохнул? Наша Лика вашей Диве Донне сто очков вперед даст…

– Не сомневаюсь, – сказал Дым.

Дом был совсем небольшой и не очень опрятный. Вся семья старосты – две жены, шестеро сыновей и две беременные невестки – обитала под одной крышей; Дыму выделили почетный угол, хотя и жены и невестки – он видел – были против. Они старались не прикасаться к предметам, которые трогал Дым, как будто тот был заразным больным.

Сейчас все в доме спали – или притворялись спящими; мерно вздымались бока, тихо посапывали носы. Староста сидел напротив Дыма, маленький светильник подсвечивал половину его лица, отчего оно походило на печальную немолодую луну.

– Так и что ты собираешься делать? – спросил он наконец. – Вернешься? Если захочешь остаться, наши заволнуются. У нас с Хозяином уговор – никого лишнего.

– Сколько детей рожать – тоже с Хозяином договариваетесь?

Староста насупился:

– Ты язык придержи… Легко говорить. Легко обвинять…

– Легко, – согласился Дым. – Ты знаешь, что сейчас… там? Что такое волки?

– Знаю ли я, – ворчливо отозвался староста. – Я, считай, из-за волков сюда и… Детей спасал. Вон, – махнул рукой в сторону спящих. – шестеро родились, шестеро выжили, выросли, целы.

– Мне повезло меньше, – сухо признался Дым.

Староста долго, испытующе смотрел ему в глаза.

– Сперва страшно было, – наконец признался староста. – Теперь – легче. Волков нет. Жратвы навалом. Летом – подножная, зимой Хозяин брикетную дает, да не такую, как мы привыкли, а куда как посочнее… Правда, ты, наверное, брикетной не пробовал? Ты же чиновник?

– Пробовал, – сказал Дым.

Староста, кажется, слегка смутился:

– Ну вот… Вот так. Живем понемножку.

– Не скучно? – спросил Дым.

Староста хмыкнул:

– С волками оно, конечно, веселее…

– Детей учите?

Староста неопределенно развел руками:

– Детей… которые хотят – тех учим. Но все больше не хотят. Не все молодые читать умеют. А что делать? Такая жизнь… Не надо им читать. Не нравится.

Дым прикрыл глаза:

– Представь себе, что ты в Высоком доме… Что тебя пригласили, как консультанта… что говорят о переселении к Хозяевам. И что некто, противник такого переселения, говорит: там мы выродимся, превратимся в обыкновенное стадо. Окончательно растратим знания и опыт, которыми владели предки… Что ты возразишь?

– Сроду я не был в Высоком доме, – с неприязнью сказал староста. – Я и в столице всего раз был.

– Что ты возразишь?

– Что им милее власть, – староста насупился. – Пока они сидят в Высоком доме, пока решают, кому сколько брикетов на зиму… вроде как при власти. А когда окажутся под Хозяевами – тогда и Высокий дом не нужен. Никто не нужен. А кто хочет учиться – пусть учится, пожалуйста. Я и своим говорю: учитесь…

– А книг много? – спросил Дым.

Староста пожал плечами:

– Штук шесть. Учебники по математике, по инженерному делу…

Дым помолчал. Староста смотрел настороженно – ждал подвоха.

– Ты доволен жизнью? – спросил наконец Дым.

– Въедливый ты, – сказал староста. – Чувствуется, что чиновник. А простой человек не спрашивает себя, доволен он жизнью или нет. Он просто живет. Детей растит…

– Тех, которые не лишние, – сказал Дым.

– Идиот! – рявкнул хозяин так, что сопение в комнате разом оборвалось. – Язык укороти, надзиратель стриженый! Я же вижу, как ты смотришь, мы-де свободу предали, под Хозяином живем, как скоты… А вот и нет! Свободные мы, посвободней некоторых. Живем мирно, никому не мешаем… всем довольны!

Дым молчал.

На другой день он вернулся к Хозяевам. Тот, с темными щитками на глазах, удивился его возвращению.

Ты войдешь, спросил Хозяин, или будешь снаружи?

– Войду, – сказал Дым.

Ему до странности хотелось простора и пустоты хозяйского жилища. Наверное, давали о себе знать двое суток в тесном доме старосты.

Странно. Прежде Дыму никогда бы не пришло в голову называть такой дом – тесным…

Я думал, ты останешься с ними, сказал Хозяин. Все ваши – те, кто приходят – хотят такой жизни. Хотят туда.

Дым молчал.

Ему хотелось сказать, что Лес-Лановой расписывал стены своего дома цветами, а Дива Донна замечательно поет. Что Цивилизация – не сборище разумных животных, что не все, живущие стадом, видят смысл жизни в одной только жвачке. Что жить вместе – не обязательно быть безмозглой скотиной. Ему хотелось говорить и говорить, изливать свою обиду, непонимание и злость – но он молчал, потому что Хозяин все равно не понял бы его.

Как и он, Дым, никак не мог понять Хозяина.

И ведь были волки. Время шло, а волки никуда не девались.

– Арти-Полевой изобрел специальные маячки, чтобы отпугивать волков, – сказал Дым, когда молчание затянулось. – Но волки смогли адаптироваться…

Вряд ли он придумал их сам, сказал Хозяин. Похожие технологии когда -то существовали у нас, вероятно, он вычитал в каком -то старом источнике …

– Нет, он их изобрел, – упрямо повторил Дым.

Хозяин не поверил ему. Высокие острые плечи поднялись и опустились: этот жест означал, что Дым может сколько угодно тешить себя иллюзиями, мнение же Хозяина не переменится ни на стебель.

– Я хочу спросить тебя, – сказал Дым. – Первое: ты согласился бы принять на своих землях еще несколько общин? Много? Очень много? Миллион… людей? Таких как я?

Хозяин понял; и Хозяин умел считать.

А второе, спросил он.

Дым огляделся; на стене напротив – для удобства Дым определил эту плоскость как стену – лежала проекция огромного пастбища. Медленно, по широкому кругу двигались стада – неправильной формы, светлые, и видом своим и манерой передвигаться похожие на белые облака в полуденном небе. Справа ровной линией стояли хлева; слева красными огоньками подмигивали «огневые точки» – автоматические убийцы волков.

(Дым вспомнил: свист над головой. Волк с дырой в груди, такой огромной, что Дым мог бы просунуть туда кулак… если осмелился бы).