Александр Климай - Ихтиандр

— Господин советник, вам звонят из департамента.

— Спасибо, Жан. Идем, дорогая. Тебе не нужно оставаться одной. Я ненадолго отлучусь, — но де Митта ошибся. Его вызывали в департамент иностранных дел на срочное совещание…

Вернувшись поздно вечером домой, Виктор застал плачущую жену. Он довольно быстро успокоил ее, заверив, что все родные живы и здоровы.

— Даже если и так… но они у немцев в плену!

— Розали! Ты же понимаешь, что я говорю тебе не все… Жизнь твоих родителей и Жака вне опасности. Будь умницей, крепись. Даст Бог, все окончится хорошо.

Прошло несколько дней… Розали не плакала больше. Уверенность мужа передалась и ей. И хотя на сердце было тяжело, внешне она была спокойна.

Однажды молодой женщине понадобилась книга, которая имелась только в библиотеке Виктора. Розали зашла в кабинет. Отыскав глазами нужное издание, оказавшееся на верхней полке, она нажала кнопку вызова слуги.

— Жан, — проговорила хозяйка, когда он вошел. — Мне необходима «История открытий островов Великого океана».

— Да, мадам. Одно мгновение, — Жан быстро взобрался по складной лестнице и достал нужную книгу, случайно уронив при этом издание, стоявшее рядом.

Что-то заставило Розали наклониться и поднять книгу вместе с выпавшим из нее небольшим листком бумаги, сплошь заполненным мелким почерком.

— Мадам, что-нибудь еще? — спросил слуга и, услышав короткое «нет», отвесил хозяйке легкий почтительный поклон и удалился. Некоторое время Розали тщетно пыталась понять текст, написанный на листке, но это была какая-то бессмыслица, простой набор никак не связанных между собой слов и фраз с цифрами. Еще не отдавая себе отчета в том, зачем ей это нужно, Розали стремилась разобрать смысл записок, интуитивно понимая бесперспективность этой затеи, и вдруг ужасная мысль обожгла ее. Сколько она стояла в забытьи? — трудно было сказать. Очнувшись, молодая женщина снова просмотрела записи — можно было не сомневаться в том, что ее догадка верна… Розали застонала. Усилием воли взяв себя в руки, она сложила все на место, вернув туда же «Историю открытий…»

— За что Бог покарал меня?!! — бешено витал в ее мыслях один и тот же вопрос.

Словно опьяненная, молодая женщина вышла из кабинета. Постепенно придя в себя, она решила не говорить мужу о своем открытии, полагаясь на себя и божью милость…

Белоснежный красавец пароход, на котором плыли Мишель и Ихтиандр, по-прежнему скользил по глади океана. Два дня назад он попал в полосу шторма, который изрядно потрепал его и напугал находившихся на нем пассажиров. Друзья не страдали морской болезнью, но в один из моментов были готовы выбраться на палубу и броситься за борт — казалось, что корабль тонет.

— Я вспомнил всех святых, — признался де Луэстен позже, — и был готов к смерти.

Ихтиандр невольно улыбнулся в ответ на откровенность друга, ведь сам-то он был единственным человеком на судне, который не боялся разбушевавшегося океана.

Сегодня же светило ласковое, теплое солнце, и друзья, сидя на верхней палубе, с удовольствием испытывали его благотворнее воздействие. Вскоре слева по курсу показалась земля.

— Смотри, Ихтиандр, — Мишель указал в сторону суши. — Это Галапагосские острова. Еще миль шестьсот пятьдесят до Панамы.

— Что ж, это совсем немного. Через день будем на месте.

— Если шторм не помешает.

Ихтиандр вопросительно посмотрел на друга. Перехватив этот взгляд, де Луэстен ответил:

— Эти места мне знакомы. Я не раз бывал здесь. Где-то на середине пути между Галапагоссом и Панамой корабли обычно попадают в болтанку.

Между тем земля стала ближе. Мишель принес бинокль, и друзья некоторое время с интересом рассматривали далекую сушу. После обеда Мишель вернулся в каюту и занялся обычным для себя делом — поиском музыкальных программ. Настроение было прекрасное, и, развалившись на диване, де Луэстен с наслаждением слушал «Венгерские рапсодии» Ф. Листа. Когда вошел Ихтиандр, он лишь слегка повернулся и кивнул ему, приглашая сесть. При этом из его кармана выпала небольшая карточка. Ихтиандр поднял ее — это была визитка Дэвида Буша.

— Ты что, хранишь ее в качестве талисмана? — спросил он удивленно.

Мишель приподнялся и, забрав карточку, аккуратно положил в портмоне.

— Чудесный экземпляр издательского искусства, — проговорил он. — Не мнется, не стирается надпись. Хочу заказать себе такую же.

На радиоволне закончился музыкальный концерт, и начались новости. Невольно люди прислушались к сообщениям. Голос диктора мерно, как бы с ленцой вещал о событиях, происходящих на планете.

— Эти американцы интересный народ, — произнес Мишель. — Они с одинаковой интонацией сообщают о визитах президентов мировой важности и о погоде.

— …а теперь послушайте прогноз погоды, — продолжал ничего не подозревавший о критике в свой адрес диктор, — северо-западнее Галапагосских островов зарождается печально известный тайфун «веялеб», который через день-два ожидают и на побережье штата Калифорния…

— Слышал? — проговорил де Луэстен. — Придется нам снова покачаться.

— Да, на корабле во время шторма сложно сохранять равновесие.

— Иронизируешь, Ихтиандр? — с притворным недовольством воскликнул Мишель.

— Ты на всякий случай убрал бы визитку Буша подальше, а то смоет вместе с портмоне и брюками… — Ихтиандр не договорил, так как де Луэстен запустил в него подушкой.

— Ты как ребенок, — нарочито обиженным тоном ответил Ихтиандр на его выходку. — А еще старший научный сотрудник университета…

— Поговори мне еще, — пробурчал Мишель и тут же рассмеялся. Было видно, что друзья устали за эту дорогу не столь физически, сколько морально, и это вылилось в такой мальчишеский диалог.

К вечеру небо затянуло тяжелыми низкими тучами, а к 19 часам поверхность океана была уже похожа на взбесившегося удава: его волны напоминали неритмичные сокращения колец тела пресмыкающегося, буйствующего в своем неистовстве перед беззащитной добычей. А добыча эта — пароход — еще пытался спорить о безжалостной судьбой.

Большое судно кидало между этими кольцами-волнами, словно щепку, и пассажиры на этой «щепке», казалось, были обречены. На корабле началась паника. По коридору уже бегали люди, пытавшиеся перекричать бурю, проклиная стихию и свою судьбу.

Мишель и Ихтиандр еще надеялись на благополучный исход, но, когда в их каюте появилась вода, стало ясно, что пароход не выдержит. Лицо де Луэстена было бледно как полотно, он молчал, но лихорадочно блестевшие глаза выдавали тревогу, охватившую его.

Заметив это, Ихтиандр взял инициативу в свои руки:

— Надень спасательный пояс, — приказал он и, увидев, что Мишель не реагирует, заорал: — Надень спасательный пояс, я сказал!