Лоис Буджолд - Братья по оружию

Галени продолжал разглядывать его с осторожной, почти мучительной неуверенностью.

Майлз откашлялся. Во рту оставался резкий, горький привкус. – Я так понимаю, вы уже познакомились с моим альтер-эго?

– Вчера. По-моему, это было вчера. – Галени поглядел на световую панель.

Похитители и Майлза избавили от хроно. – Сейчас примерно час ночи, начало пятого дня с тех пор, как вы исчезли из посольства, – сообщил он, отвечая на незаданный вопрос. – Эту лампу держат включенной постоянно?

– Да.

– А-а. – Майлз подавил тошнотворную вспышку пришедшего по ассоциации воспоминания. Постоянное освещение было цетагандийской тюремной практикой, вызывающей у заключенных дезориентацию во времени. И адмирал Нейсмит был с этой практикой лично знаком.

– Я видел его всего пару мгновений, – продолжал Майлз, – когда нас меняли. – Он потянулся к отсутствующему на поясе кинжалу, затем принялся растирать шею. – Я что… правда так выгляжу?

– Я думал, что это вы. До самого конца. Он сказал мне, что практиковался. Устроил себе экзамен.

– И прошел его?

– Он пробыл здесь четыре или пять часов.

Майлз поморщился. – Плохо. Хуже некуда.

– И я так думаю.

– Понимаю. – Комнату заполнила вязкая тишина. – Что ж, историк. Как вы там отличаете подделку от оригинала?

Галени качнул головой и тут же коснулся виска, словно пожалев об этом движении; явно, у него голова болит так, что в глазах темнеет. У Майлза – тоже. – По-моему, я больше ничего не понимаю, – добавил Галени задумчиво. – Он отдал честь.

Сухая усмешка тронула уголок рта Майлза. – Ну, разумеется, существую я один, а это все – заговор с целью свести вас с ума…

– Прекратите! – крикнул Галени. И все же призрак улыбки на мгновение озарил его лицо.

Майлз поднял взгляд к потолку. – Ну, кем бы я ни был, вы вполне можете сказать мне, кто такие «они». Э-э… надеюсь, это не цетагандийцы? Я бы посчитал это чересчур неуютным, в свете наличия моего… двойника. Я так понимаю, он создан хирургически. – Только не клон, пожалуйста, пусть он не окажется моим клоном…

– Он сказал, что он клон, – произнес Галени. – Конечно, как минимум половина его слов была ложью, кем бы он ни был.

– О-о. – Более крепкие выражения казались совершенно неадекватными ситуации.

– Да. И сказанное здорово привлекло мое внимание к вам. К вам самому.

– А-а… гм! Да. Кажется, я знаю, отчего неожиданно выдал… эту историю, когда меня зажала в угол репортерша. Я его уже как-то раз видел. В подземке, когда был в городе вместе с коммандером Куинн. Дней восемь-десять назад. Должно быть, в тот раз была первая попытка меня подменить. Я тогда подумал, что это себя вижу в зеркале. Но на нем был не тот мундир, и им пришлось прервать операцию.

Галени покосился на собственный рукав. – И вы не придали этому значения?

– У меня в тот момент голова была много чем занята.

– Вы об этом не доложили!

– Я тогда был под воздействием болеутоляющих. И подумал, что это просто небольшая галлюцинация. А когда вернулся в посольство, то забыл. Кроме того, – слегка ухмыльнулся Майлз, – вряд ли нашим рабочим взаимоотношениям пошло бы на пользу, зародись у вас серьезные сомнения в моем душевном здоровье.

Галени сжал губы в раздражении, которое постепенно смягчилось до выражения, похожего на отчаяние. – Наверное, не пошло бы.

Отчаяние на лице Галени Майлза встревожило. Он принялся распинаться: – В любом случае, я испытал облегчение, когда понял, что это у меня не дар ясновидения внезапно прорезался. Боюсь, мое подсознание куда умнее, чем прочие части разума. Я просто не получил его послания. – Он снова ткнул пальцем вверх: – Так не цетагандийцы?

– Нет. – Галени с каменным лицом откинулся к стене. – Комаррцы.

– А-а! – выдохнул Майлз. – Комаррский заговор. Как… удручающе.

Губы Галени изогнулись. – Весьма.

– Ну, – неубедительно начал Майлз, – нас пока не убили. У них должны быть какие-то причины сохранить нам жизнь.

Галени раздвинул губы в жестокой усмешке, полуприкрыв глаза. – Совершенно никаких. – Слова эти сопровождались хриплым смешком, резко оборвавшимся. Явно личная шутка, понятная лишь Галени и световой панели. – Он воображает, что такие причины есть, – объяснил Галени, – но он здорово ошибается. – Этот горький выпад тоже был адресован потолку.

– Давайте-ка не разговаривать с ними , – сквозь зубы процедил Майлз. Он набрал воздуху. – Ладно, Галени, выкладывайте. Что случилось тем утром, когда вы исчезли из посольства?

Галени вздохнул и вроде как взял себя в руки. – Тем утром я получил звонок от … кое-кого из прежних комаррских знакомых. С просьбой о встрече.

– Звонок не был зарегистрирован. Айвен проверил ваш комм-пульт.

– Я стер запись. Это было ошибкой, но в тот момент я этого не понимал. Но кое-что из сказанного по комму заставило меня подумать, что встреча поможет мне проникнуть в тайну странных инструкций относительно вашего статуса.

– Так я убедил вас, что с моими инструкциями что-то не так?

– О, да. Но было ясно, что в этом случае в систему безопасности посольства, за которую я отвечаю, проник и нарушил ее работу кто-то из своих. Вероятно, через курьера. Но я не посмел выдвинуть подобное обвинение, не приобщив к делу объективных доказательств.

– Курьер, да, – отозвался Майлз. – Он был моей второй кандидатурой.

Галени приподнял брови. – А первой кто?

– Боюсь, что вы.

Кислая улыбка Галени сказала все без слов.

Майлз смущенно пожал плечами. – Я решил, что это вы прикарманили мои восемнадцать миллионов марок. Но если они у вас, почему вы не сбежите? И тут вы сбежали.

– О-о, – отозвался на этот раз Галени.

– Все факты укладывались в теорию, – объяснил Майлз. – Я понял, что вы казнокрад, дезертир, вор и вообще комаррский сукин сын.

– И что вас удержало от предъявления подобного обвинения?

– К сожалению, ничего. – Майлз откашлялся. – Простите.

Лицо Галени позеленело, на нем отразилось такое смятение, что он даже не поднял на Майлза яростного, разубеждающего взгляда – хоть и пытался.

– Абсолютно верно, – подтвердил Майлз. – Если мы отсюда не выберемся, ваше имя смешают с грязью.

– Все напрасно… – Галени откинулся на стену, прижался к ней затылком и закрыл глаза, точно от боли.

Майлз принялся думать, что за политические последствия может вызвать их с Галени бесследное исчезновение. Следователи ухватятся за майлзову теорию о казнокрадстве еще с большим рвением, чем он сам, – и теперь к обвинениям добавятся похищение, убийство, тайное бегство и бог знает что. Скандал гарантированно низведет все достижения по интеграции Комарра до минимума, с которого все началось, а может и вовсе расстроит этот план. Майлз поглядел на сидящего напротив человека, которому его отец некогда дал воспользоваться шансом. « Нечто вроде искупления…»