Лоис Буджолд - Память

Грегор сделался настолько нейтральным, что казался почти бесцветным. «Так вот на что похожа его ярость». Интересно, понимает ли Гарош, что означает отсутствие всякого выражения на лице Грегора? Генерала, казалось, всецело захватила собственная речь, он с негодованием говорил все быстрее:

– Но маленький мерзавец по-прежнему не отставал. Три дня! Он нашел эти капсулы в хранилище вещдоков через три дня . Да это должно было отнять у него три месяца ! Я поверить не мог. Я было думал, что смогу отправить его в долгий путь на Единение Джексона и обратно, но он прочно прилип ко мне. В любой час дня и ночи я обернусь – а он здесь, у меня за плечом, шастает по всему зданию. Я должен был от этого типа избавиться, пока не придушил его на месте. И тогда я форсировал график дела с Галени, насколько осмелился, и вручил ему подозреваемого в подарочной упаковке. А маленький мерзавец все равно не отстал. Ну так я дал ему наживку, которую он так жаждал: я был уверен, что уж эту он заглотит обязательно, я ему ее был готов в глотку затолкать, но он к этому моменту слишком сильно исходил слюной… А потом гляжу – и он снова у меня в кабинете вместе с этим заносчивым типом, биологом-инопланетником, и фильтр разобран на части… И вот я здесь, внизу, а он… наверху. – Гарош замолчал, чтобы перевести дух.

– Какую наживку? – моргнул Грегор.

«Ох, черт! Гарош, тебе не обязательно было затрагивать эту тему, право слово…»

Когда Гарош так и не ответил, пристальный взгляд Грегора обратился к Майлзу. – Какую наживку? – переспросил он с обманчивой мягкостью.

Майлз прочистил горло. – Он предложил мне дендарийцев. Сказал, что я могу вернуться и работать на него на тех же условиях, что я обычно работал с Саймоном. Нет, на лучших. Он включил туда и капитанское звание.

Три почти одинаковых пораженных взгляда словно пригвоздили его к стене.

– Ты мне об этом не упоминал, – произнес наконец Иллиан.

– Нет.

– И мне тоже, – добавил Грегор.

– Нет.

– Ты хочешь сказать, что не согласился? – ошеломленным голосом вопросил Айвен.

– Нет. Да. Одно из двух.

– А почему нет? – спросил Иллиан после паузы, которая, похоже, длилась целую минуту.

– Не знал, смогу ли я доказать, что это взятка.

– Нет, не то. Я хочу сказать, что понимаю, какого рода это взятка. Бог свидетель, уж мне-то ты это доказывать не должен, – отозвался Иллиан. – Почему ты ее не принял?

– И бросить ему Галени на заклание? А потом позволить этому человеку руководить СБ следующие десять-двадцать лет, зная то, что я о нем знаю? Как ты думаешь, сколько прошло бы времени, прежде чем он перестал бы просто докладывать Грегору и начал манипулировать им посредством своих докладов или более прямым способом? Ради его же собственного блага, разумеется, и блага Империи.

– Я бы не стал. Я бы хорошо вам служил, сир, – настойчиво произнес Гарош, но голос его был тих и головы он не поднял.

Грегор глубоко нахмурился.

«Черт с ним, пусть протестует.» Майлз оставил свои попытки лишить Гароша такой возможности, как не стал бы пытаться отнять у утопающего подвернувшееся тому под руку бревно. Ему уже больше ничего не нужно было от Гароша, ни признания, ни даже свершения мести. Больше не было необходимости в ответной ненависти. Майлз мог лишь оплакивать Гароша – честного человека, который существовал еще этим летом, а теперь пропал; нынешний Гарош, Гарош этой зимы, сам избрал свою судьбу. «У тебя больше нет веса, и ты не можешь стронуть меня с места. А я устал и хочу поужинать.» – Мы все уже сделали? – вздохнув, спросил он.

Грегор откинулся к стене. – Боюсь, что да.

– Вы действуете, будто это было убийство, но это же не так! Это не была измена, – упорствовал Гарош. – Вы должны это понимать, сир.

«Попробуй сказать «Простите меня». Оставь оправдания, обратись к милосердию. И ты будешь удивлен тем, что случится».

– Саймон даже не особо пострадал!

Совершенно не торопясь, Грегор встал и повернулся к нему спиной. Гарош открыл было рот для еще более безнадежных оправданий, но непроизнесенные слова застряли у него в глотке. Иллиан, прославившийся вкрадчивой ядовитостью своих высказываний, выглядел так, словно ему в голову никак не приходит достаточно едкая реплика.

Как только по жесту Грегора дверь отворилась и тот, пригнув голову, вышел, Айвен рванулся наружу вслед за ним. Иллиан подождал, пока выйдет Майлз, исключительно по привычке не позволяя тому поворачиваться незащищенной спиной к потенциальной опасности, и проследовал за ним в коридор. Дверь с шипением закрылась за последними, придушенными протестами Гароша, резко оборвав их, словно бритвой по горлу.

Все молчали, пока не дошли до самого выхода из тюремного блока. Тут Иллиан заметил: – А я-то думал, что эта фразочка насчет борьбы с искушением было шуткой.

– Выпало два очка из трех, Саймон. Шансы были почти равными. Я… мне вообще-то не очень хочется об этом рассказывать.

– Значит, он пытался подкупить одного из моих Аудиторов, – задумчиво протянул Грегор. – Это государственное преступление.

– Не думаю, что мечтаю о попытке объяснять это военному трибуналу, сир. Гарошу и так досталось больше некуда. Вряд ли его можно уничтожить сильнее. Оставь так. Пожалуйста.

– Как вы пожелаете, милорд Аудитор. – У Грегора, уставившегося на Майлза в упор, было странное выражение лица. Майлз неловко поежился. Это было не удивление, не изумление, которое могло бы быть оскорбительным. Благоговейный страх? Конечно, нет. – Что тебя остановило? Знаешь, я тоже хочу понять, почему. Ты просто должен мне ответить.

– Я не очень понимаю… как это выразить словами. – Майлз поискал и, к своему немалому удивлению, по-прежнему нашел у себя внутри тот самый необычный островок спокойствия. Это помогло. – Просто иногда цена бывает слишком высока, независимо от того, насколько сильно ты хочешь получить награду. Единственное, чем ты не можешь заплатить за самое сокровенное желание своего сердца, это само сердце.

– А-а, – произнес Грегор.

Иллиан как-то прикинул, что время составления аудиторского доклада окажется примерно равным тому времени, за которое Майлз расколол этот случай. Что оказалось чересчур оптимистичным: он не умножил время на коэффициент всяческих помех. Большую часть следующей недели Майлз провел, отсиживаясь в собственной спальне и запихивая массу текстов и файлов с данными в свой комм-пульт. Определив все недостающие фрагменты, он принялся курсировать туда и обратно в штаб-квартиру СБ, дабы переговорить с персоналом судмедэкспертизы, клиники и полудюжины других департаментов, зафиксировать их письменные показания или уединиться для разговора с генералом Аллегре. Он устроил себе поездку за пределы Форбарр-Султаны, чтобы собрать дополнительные медицинские свидетельства от адмирала Авакли. Майлз перепроверил все. Ему абсолютно не хотелось, чтобы этот доклад принесла обратно к его ногам приливная волна дополнительных запросов и уточнений, пусть даже без язвительных иллиановских комментариев на полях документа.