Лоис Буджолд - Память

Леди Элис заглядывала часто, как и обещала, хотя темп ее жизни все возрастал по мере того, как близилась церемония императорской помолвки. У нее в кабинете во Дворце сидел уже не один, а целых два личных секретаря. Забегал и Айвен, всегда в такое время, чтобы можно было напроситься на угощение. Заходили поприветствовать Иллиана и человек шесть знакомых его возраста, пожилых военных; те тоже быстро научились объявляться к чаю. В их число входил и начальник Департамента СБ по делам Комарры Ги Аллегре, но у него, к счастью, хватило ума не волновать Иллиана разговорами о работе.

Охрана СБ, из вежливости оставленная у особняка отсутствующего вице-короля Сергияра, выросла с одного человека в смену до более серьезной цифры три. В качестве несчастного побочного эффекта капрал Кости лишился персонального завтрака в отдельной упаковке; но он регулярно после дежурства забегал с визитом на кухню, так что Майлз решил, что опасность умереть от голода капралу не грозит. Продовольственные счета особняка Форкосиганов сделались весьма впечатляющими, хотя пока им было далеко до сумм, которые тратились на домашнее хозяйство при графе.

Майлз ежедневно звонил адмиралу Авакли, получая последние известия о достигнутом его группой прогрессе. Авакли в своих замечаниях был, как и полагалось ученому, осторожен, но Майлз сумел заключить, что они достигли устойчивого прогресса, хотя бы в плане отсеивания негативных гипотез. Майлз не давил на Авакли, требуя исчерпывающих заявлений. Это тот самый случай, когда по-настоящему недопустимы ошибки из-за спешки, как в отношении ответа «да», так и «нет». И необходимости спешить нет. Какой бы ущерб не был нанесен, он уже случился, и ни Майлз, ни Авакли, ни кто-либо другой не сможет теперь отменить сделанного.

Прорыв у медиков, которого так жаждал Майлз, наступил на шестой день, но не у группы Авакли. Криохирургу и невропатологу Имперского госпиталя, сообща бьющимся над случаем Майлза, удалось наконец инициировать у него припадок прямо в лаборатории. Майлз вынырнул из так хорошо знакомой россыпи цветных конфетти и темноты и обнаружил, что по-прежнему лежит на лабораторном столе, голова у него закреплена в сканере размером в половину комнаты, а тело беспорядочно опутано проводами. Трое настороженных медтехников стояли вокруг него – возможно, их туда поставили не дать ему свалиться на пол во время конвульсий, но куда вероятнее – следить за правильной регулировкой мониторов. Полковник доктор Ченко, невропатолог, и капитан доктор де Гиз, криохирург, просто пели и подпрыгивали на месте, показывая друг другу восхитительные данные. Это определенно было самое лучшее зрелище с тех пор, как на Хассадарскую ярмарку привезли обученного ездить на велосипеде медведя, перепугавшего всех лошадей. Майлз застонал, но и это не привлекло к нему немедленного внимания; мониторы явно были куда увлекательнее.

Врачи так и не заговорили с ним, беседуя вместо этого друг с другом. Тогда Майлз оделся и пошел дожидаться их в кабинет доктора Ченко. На этот раз даже его статус Имперского Аудитора не заставил их поторопиться. Наконец пришел Ченко, энергичный подтянутый мужчина средних лет, смотревшийся как ходячая реклама профессии медика; в руке он держал пачку дисков с данными. Изначальное настроение радостного возбуждения сменилось у доктора к этому моменту просто самодовольством. – Мы знаем, что с вами происходит, лорд Форкосиган, – объявил он, усевшись за комм-пульт. – Как мы и предполагали, механизм ваших припадков уникален. Но теперь он у нас есть!

– Чудесно, – бесстрастно произнес Майлз. – И что же это?

Не устрашенный его тоном, врач вставил диск в комм-пульт и вызвал на головид модели и графики для иллюстрации своих слов, параллельно рассказывая: – Предположительно, после криооживления ваш мозг стал производить нейромедиаторы на необычно интенсивном уровне. Они со временем накапливаются в хранилищах нервной системы, ненормальным образом их как бы забивая, что вы можете видеть вот здесь. А вот вам для контраста еще одна картинка – нормальный запас медиаторов, видите разницу? Затем происходит что-то, инициирующее необычно напряженную мозговую активность – стресс или, скажем, какого-то рода возбуждение – и эти хранилища каскадом высвобождают свое содержимое, все разом. Видите пик на этом графике, вот тут? Это временно парализует обычную нейронную деятельность, и, кстати, объясняет те галлюцинаторные эффекты, о которых вы нам рассказывали. Спустя минуту или две ваши хранилища нейромедиаторов опустошаются до нормального – фактически, даже ниже нормального – уровня. И соответственно вы теряете сознание. Затем равновесие начинает вступать в свои права, и вы приходите в сознание, хотя и несколько усталым. И цикл начинается заново. Это целиком биохимическая, а не фазово-электрическая, форма эпилепсии. Весьма захватывающая и уникальная. Де Гиз хочет описать ее в Военно-Медицинском Журнале – разумеется, ваша анонимность как пациента будет сохранена.

Майлз молча переварил новость насчет места, которое он скоро займет в истории медицины.

– Итак, – произнес он наконец, – что вы можете с этим сделать?

– М-м… Причина происходящего не локализована, а захватывает большой участок мозга. Хотя – быть может, к счастью – возбуждение концентрируется в лобных долях, а не в стволе, так что этот припадок не может убить вас на месте. Случай не обязательно подлежит хирургическому вмешательству.

«Эй, ты, никто не будет кромсать мой мозг!» – Рад слышать. И какому же лечению он подлежит ?

– А-а. – Доктор Ченко помедлил. Фактически, просто замолчал. – А! Хм… – добавил он несколько секунд спустя.

Майлз ждал, держа в руках свое хрупкое терпение. Творческий потенциал Ченко как медика явно не улучшится, если Имперский Аудитор бросится на него через комм-пульт и попытается придушить. К тому же Майлз не был уверен, распространяется ли аудиторская неприкосновенность перед законом на случай, если Аудитор лично кого-нибудь прикончит.

– Одним из подходов к фазово-электрическому эпилептическому дефекту, – выдал наконец доктор Ченко, – является установка дестабилизирующего чипа в мозг пациента. Когда начинается припадок, биочип это распознает и генерирует встречные волны электрических импульсов, разбивая фазу мозговой волны обратной связью. Своего рода волнопоглотитель наоборот. Конечно, это не вылечивает, но смягчает основные симптомы.

– Я… не уверен, что доверяю биочипам, – отозвался Майлз. – Особенно нейронным.

– О, это весьма надежный и давно используемый образчик технологии, – заверил его Ченко. – Просто я не думаю, что он подходит к вашему случаю.