Лазарь Лагин - Старик Хоттабыч. Голубой человек

- Тут у вас один сотрудник от вашей неслыханной эксплуатации ума лишился. Он говорит, что служит у вас три с половиной тысячи лет. Согласитесь, что он сошёл с ума.

Старик отвечает:

- Не могу согласиться, поскольку он не врёт. Да, верно - три тысячи пятьсот лет. Даже немножко больше.

Я тогда старику заявляю:

- Бросьте меня разыгрывать! Это довольно глупо в вашем возрасте. Платите немедленно штраф, или я их ссажу на ближайшей станции. И вообще вы мне подозрительны, что ездите без багажа в такой дальний путь.

Старик спрашивает:

- Это что такое - багаж? Я отвечаю:

- Ну, узлы, чемоданы и так далее. Старик смеётся:

- Что же вы,- говорит,- о кондуктор, врёте, что у меня нет багажа! Посмотрите, пожалуйста, на полки.

Смотрю, а на полках полным-полно багажа. Только что смотрел - ничего не было. И вдруг на тебе - масса чемоданов, уйма узлов.

Я тогда говорю:

- Тут, гражданин пассажир, что-то неладно. Платите поскорей штраф, а затем я на следующей остановке приведу сюда главного - пускай разберётся. Я что-то перестаю понимать, в чём дело.

Старик опять смеётся:

- Какой штраф? За кого платить штраф?

Я тогда стал совсем злой - поворачиваюсь, пальцем показываю на коридор, где стояли эти самые зайцы. А там никого нет! Я нарочно весь вагон обегал, всюду осмотрел. Даже след моих зайцев простыл.

Старик говорит:

- Идите, о кондуктор, ложитесь спать. Я ему отвечаю:

- Раз я на дежурстве, я не имею права спать. Старик говорит:

- Ну и лазить ночью в купе вы тоже не имеете права. Идите, пожалуйста. Яблочка хотите на дорогу?

Смотрю, а на столике корзина с фруктами, жареная баранина, пять бутылок лимонада.

Так я и ушёл. Ухожу и вижу - старик надо мной смеётся и ребятишки тоже надо мной смеются.

Теперь ты понимаешь, Кузьма Егорыч, почему я тебя разбудил? Что? Пахнет вином? Да ну тебя, Кузьма Егорыч, ведь я даже рюмочки со вчерашнего дня не выпил! Что говоришь: рюмочки не выпил, а стаканчика два небось принял? Ай-яй-яй, Кузьма Егорыч, уморил! Давай-ка споём песню… Что? Нельзя петь, пассажиров разбудим? А мы тихо…

Ладно, ладно, лягу спать. Я, брат Кузьма Егорыч, человек смирный. Лечь спать? Пожалуйста, с удовольствием лягу. Спокойной ночи, Кузьма Егорыч.

За час до прибытия поезда в Одессу проводник пришёл в седьмое купе убирать постели. Хоттабыч его угостил яблоками.

- В Москве, наверное, покупали, в гастрономе? - с уважением спросил проводник и спрятал яблоки в карман для своего сынишки.- Редкая в это время года вещь - яблоки,- продолжал он вежливо.- Большое вам мерси, гражданин.

Было очевидно, что он ничегошеньки не помнил о том, что произошло в его вагоне на перегоне Нара - Малый Ярославец.

Когда он покинул купе, Серёжа восхищённо крякнул:

- А молодец всё-таки Волька!

- Зачем это слово «всё-таки»,- отозвался Хоттабыч.- Это слово бесспорно излишне. Волька ибн Алёша явный молодец, и внесённое им тогда предложение достойно всяческих похвал.

Так как читателям нашей повести, возможно, не совсем понятен смысл приведённой только что беседы, спешим разъяснить.

В ту памятную ночь, когда разъярённый и сбитый с толку проводник покинул седьмое купе, Волька, опасаясь, как бы тот не разболтал о происшедшем, обратился к Хоттабычу с вопросом:

- Можешь ли ты сделать так, чтобы этот человек вдруг стал пьяным?

- Это сущий пустяк для меня, о Волька.

- Так сделай это, и как можно скорее. Он тогда завалится спать, а утром проснётся и ничего не будет помнить.

- Превосходно, о умница из умниц! - согласился Хоттабыч и махнул рукой.

Это произошло как раз в тот момент, когда потрясённый проводник в последний раз дыхнул в лицо своему сменщику Кузьме Егорычу.

На прогулочной палубе теплохода «Крым», совершавшего очередной рейс из Одессы в Батуми, стояли, опершись на перила и лениво беседуя, несколько пассажиров. Чёрное море в этот поздний час полностью оправдывало своё название - его вода была черна, как дёготь. Тихо громыхали где-то глубоко, в самой середине корабля, мощные дизели, мечтательно шелестела вода, плескавшаяся у высоких бортов теплохода; наверху, над головой, озабоченно попискивала судовая рация.

- Очень обидно, знаете ли,- прервал молчание один из пассажиров,- очень обидно, что почти совершенно исчезли большие парусные суда, эти белокрылые красавцы. С какой радостью я очутился бы сейчас на настоящем парусном судне, на фрегате, что ли! Какое это изумительное удовольствие - наслаждаться видом тугих белоснежных парусов, слушать поскрипывание могучих и в то же время изящных и стройных мачт, восхищённо следить за тем, как по приказу шкипера команда молниеносно разбегается по разным там мачтам, реям, и как их ещё там называют! Хоть бы раз удалось мне видеть настоящий парусник, весело мчащийся под белоснежными парусами! Только чтобы был настоящий парусник. А то в нынешние времена даже какой-нибудь паршивый «дубок» и тот, видите ли, заводит себе моторчик, хотя, обращаю ваше внимание, считается парусным судном.

- Парусно-моторным,- поправил его один из собеседников, гражданин в форме торгового моряка.

- Ну вот видите,- подхватил первый,- парусно-моторный. Идёт этакий «дубок», моторчик трещит, как сорока, а кругом на целую милю бензином воняет, как в гараже.

Снова воцарилось продолжительное молчание. Собеседники задумчиво любовались широкой лунной дорожкой, уходившей вдаль, где можно было только угадывать горизонт, и вдруг увидели в отдалении бесшумно мчавшееся красивое двухмачтовое парусное судно. В голубом лунном сиянии оно казалось видением из какой-то старинной волшебной сказки.

- Посмотрите,- сказал моряк,- какой-то неизвестный парусник.

Но, как бы назло, в это же мгновение луну закрыла большая туча, и стало совсем темно. А когда через несколько времени луна снова выглянула из-за туч, неизвестное судно уже пропало из виду.

Действительно, судно, замеченное с борта теплохода «Крым», не было приписано ни к одному из советских портов Чёрного моря. Не было оно приписано и ни к одному из иностранных портов. Оно вообще нигде и ни к чему не было приписано по той простой причине, что оно появилось на свет и было спущено на воду меньше суток тому назад.

Парусник этот назывался «Любезный Омар» - в честь несчастного брата нашего старого знакомого Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба.

Если бы уже известный нам проводник международного вагона скорого поезда Москва - Одесса каким-нибудь чудом попал на борт двухмачтового парусника «Любезный Омар», то больше всего его поразил бы тот факт, что он знаком со всеми пассажирами и всей командой этого необычного судна.