Лазарь Лагин - Старик Хоттабыч. Голубой человек

Пришлось кое-как обходиться без вилок.

Обед прошёл скучно. Ребят страшно огорчили барские замашки Хоттабыча. А особенно они опечалились, когда узнали, что обнаруженная Волькой несколько часов тому назад конура предназначена не для пленных пиратов, а всё для тех же чернокожих слуг.

- Они ни за что не захотят перейти в лучшее помещение, уверяю вас,- сказал Хоттабыч, кисло улыбаясь, и никто из ребят даже не пошёл проверить его слова.

Было ясно, что из боязни перед Хоттабычем слуги обязательно откажутся. У ребят сразу пропало всё удовольствие от путешествия на «Любезном Омаре».

- Мы, слава Богу, не какие-нибудь банкиры или бароны, чтобы соглашаться жить в такой безобразной обстановке. Мне будет стыдно смотреть в глаза команде,- сказал Серёжа на тайном совещании, устроенном ребятами сразу после обеда.

- Нам всем троим будет стыдно, если мы оставим это дело в таком положении,- согласились с ним Женя и Волька.

- Пойдём к Хоттабычу и потребуем, чтобы он изменил порядки на корабле,- предложил Волька.

Но хитрый Хоттабыч, услышав их приближающиеся шаги, прикинулся спящим, чтобы отодвинуть неприятный разговор. Он храпел так неестественно громко, что ребята только огорчённо махнули рукой.

- Всё равно не отвертеться ему от разговора! - нарочно громко сказал Волька.

Между тем на море поднялось сильное волнение, маленькое судно то взлетало на гребень большой волны, то оказывалось в глубоком ущелье между двумя громадными водяными стенами. Волны, гремя и свирепо шипя, перекатывались через палубу и уже давно смыли в море роскошные ковры. Водяные струйки просачивались сквозь двери во внутренние покои. Стало холодно, но жаровню с горячими угольями так швыряло из угла в угол, что во избежание пожара её выбросили за борт. Несчастные слуги-матросы, единственную одежду которых составляли повязки вокруг бёдер, щёлкая зубами, с ожесточением хлопотали у зловеще хлюпавших парусов.

Ещё полчаса - и от «Любезного Омара» осталось бы только печальное воспоминание. Но, к счастью, шторм прекратился так же неожиданно, как и начался. Выглянуло солнце, и наступил полнейший штиль. Паруса безжизненно повисли, и корабль стал покойно покачиваться на затихавшей волне, нисколько не подвигаясь вперёд.

Только тогда Хоттабыч, тщательно избегавший встречи с ребятами, решился выйти на палубу. Вот когда ему представился удобный случай исправить пошатнувшиеся отношения со своими спутниками. Радостно потирая руки, он сказал:

- Штиль? Штиль - это сущая чепуха. Мы прекрасно обойдёмся без ветра. Сейчас корабль помчится ещё быстрее прежнего. Да будет так.- Он как-то по-особенному щёлкнул при этом пальцами правой руки.

Через какую-нибудь тысячную долю секунды «Любезный Омар» с бешеной быстротой рванулся вперёд, причём паруса, встретив сопротивление воздуха, надулись в направлении, обратном ходу судна.

Однако ни Волька, ни Серёжа, ни Женя, ни Хоттабыч, стоявшие в это время на корме, не успели насладиться этим редчайшим зрелищем, потому что силой инерции их выбросило с кормы в воду. А сразу вслед за этим обе мачты, не выдержав чудовищного сопротивления воздуха, со страшным треском рухнули на то место, где только что стояли наши путешественники.

«Любезный Омар» мгновенно скрылся из виду со всем своим экипажем.

- Сейчас бы очень пригодилась какая-нибудь лодка или хотя бы спасательный круг,- сказал Волька, барахтаясь в воде и отфыркиваясь, как лошадь.- Берегов не видать…

Действительно, куда не кинешь взор, всюду голубело спокойное, безграничное и безбрежное море.

- Куда вы? - крикнул Волька своим приятелям, энергично поплывшим куда-то в сторону.- Всё равно до берега не доплыть, да его и не видно. Не тратьте силы, ложитесь на спину.

Ребята послушались Вольку. Лёг на спину и Хоттабыч, бережно приподняв в правой руке свою шляпу канотье.

Так началось единственное в истории мореходства совещание потерпевших кораблекрушение, на котором ораторы высказывались, лёжа на спине.

- Вот мы и потерпели кораблекрушение,- чуть ли не с удовлетворением произнёс Волька, самочинно взявший на себя функции председателя.- Что ты там делаешь? - спросил он вслед за этим, увидев, что Хоттабыч стал выдёргивать свободной левой рукой волоски из своей бороды.

- Я хочу вернуть назад наш корабль, о Волька.

- Успеешь,- сухо остановил его Волька.- Давай раньше обсудим, хочется ли нам на него возвращаться. Мне, например, лично не хочется. Просто противно смотреть на человеческое неравенство и бесстыдную эксплуатацию человека человеком.

- Прямо не верится, что Хоттабыч уже второй месяц в Советском Союзе,- сказал Серёжа,- а всё ещё не может отвыкнуть от рабовладельческих замашек.

- Кроме того,- добавил практичный Женя,- сейчас штиль, и ещё неизвестно, когда он кончится. Придётся торчать на одном месте без движения. Следовательно, «Любезный Омар» отпадает.

- Бесспорно, отпадает,- согласился Серёжа, поёживаясь. Ему было очень неприятно лежать в воде одетым и обутым.

- Остаётся выяснить,- резюмировал Волька общее мнение,- что ещё может предложить нам Хоттабыч.

- Я могу вас, о друзья мои, взять всех под мышки и полететь.

- Отпадает! - категорически отрезал Волька.- Это очень неудобно, когда ты летишь у кого-то под мышками.

- Не у кого-то, а у меня,- нашёл время и место обидеться Хоттабыч.

- Даже у тебя.

- Тогда я осмелюсь предложить вашему просвещённому вниманию ковёр-самолёт. Превосходнейшее средство передвижения, о благословенный Волька!

- Не сказал бы, что превосходнейшее. Замёрзнешь на нём, как пить дать, да и летишь на нём медленно и без всяких удобств,- задумчиво произнёс Волька и вдруг воскликнул: - Идея! Честное пионерское, идея! - Он немедленно ушёл ключом под воду, так как от волнения и энтузиазма поднял вверх руки, чтобы похлопать в ладоши от полноты чувств.

Волька вынырнул, сопя и отплёвываясь, снова улёгся поудобней на спину и как ни в чём не бывало продолжал:

- Нужно модернизировать ковёр-самолёт: сделать его обтекаемой формы, утеплить, оборудовать койками и поставить на поплавки.

Труднее всего было объяснить Волькино предложение Хоттабычу.

Первым делом, старик не знал, что такое «обтекаемая форма», во-вторых, не представлял себе, что такое поплавки.

Такая, казалось бы, простая вещь - «обтекаемая форма», а объяснять пришлось минут сорок. Наконец догадались сказать, что обтекаемый ковёр-самолёт должен быть похож на огромный огурец, у которого, понятно, выдолблена сердцевина. Кое-как, хотя тоже с превеликими трудностями, растолковали старику и насчёт поплавков.

И вот через час двадцать минут после того, как наши друзья при столь необычайных обстоятельствах очутились за бортом, с места катастрофы взмыл в воздух и лёг на курс на зюйд-зюйд-вест обтекаемый ковёр-гидросамолёт «ВК-1». «ВК-1» означало, в переводе с авиационно-конструкторского языка на обыкновенный, житейский: «Владимир Костыльков. Первая модель».