Владимир Перемолотов - Вторая и последующие жизни [СИ]

Пришла очередь Самопала пожимать плечами.

- Ты трассер наш водить можешь? Или на фисгармонии играть? А там ведь тоже все понято - кнопку нажми, клавишу надави...

Я крякнул досадливо.

- Ну, вот видишь...

- Ничего я не вижу. Сравнил фисгармонию и банку пива. Ты не забывайте, что любую вещь делают для того, чтоб ей можно было пользоваться, а значит попроще. Ничего, догадается...

- А давай проверим у кого из нас ума больше?

- Это как?

- А посмотрим, справилось ли это, во всех плохих смыслах этого слова, животное с банками или нет?

- А давай... Я в кипятильнике как в себе уверен. Тварь сообразительная... Все может быть...

Уже на подлете мы увидели, что в лесу вытоптана изрядная поляна. Снизившись, я разглядел разбросанные по траве блестки.

- Кажется банки? - поинтересовался я.

- Похоже, - согласился Самопал.

Мы спустились еще ниже и ветер, поднятый взмахами крыльев начал перекатывать пустые жестянки по мятой траве.

- Похоже, тут кто-то здорово кутил, - заметил я ехидно. - Мне кажется, он все-таки догадался.

-У.. морда... - мрачно пробормотал Самопал. Других слов у него уже не нашлось. Блёстки в траве действительно оказались банками. По краям поляны стояли лишенные листьев деревья, и голые ветки кустов служили этой картине достойным обрамлением. Тут явно гуляли пьяные Силы Природы.

- Пьяный кипятильник - это наверное страшно? -предположил я, представив, как по деревьям хлещут струи перегретого пара.

- Наверное, - согласился Самопал. -Точно могу сказать только одно. Охоту эта тварь нам испортила....

...Картина дернулась, застыла, Самопал сделал несколько механических конвульсий, и я вынырнул из пробника. Надо мной повисло лицо Продавца.

- Ну как?

- Ну и где приключения? - спросил Михалыч со своего места. - А где прекрасные инопланетянки?

- Все прекрасное у нас как водится впереди...

- Жаль... Было бы что вспомнить.

Продавец почесал голову, выглянул за занавеску.

- А, ладно... Народу мало...

Вселенная вокруг снова замерла, снова ощущение провала во что-то...

...Как ночь прошла - не помню. Но голова не болит, ум ясный и похмелиться не тянет. Значит, все правильно мы вчера сделали. Вовремя остановились.

Вижу друг мой какой-то не такой. Не в себе что ли...

- Ты ночью как? - спрашивает Мефодий - спал?

- Спал, - отвечаю. - Аки младенец. А ты что, по девкам что ли шлялся?

- И не слыхал ничего? -допытывается Мефодий внимания на мою подначку не обращая.

- Да что с тобой, Мефодий? - спрашивая я уже озабоченно. - Случилось чего? Так ты не томи меня, сказывай все сразу.

Засмущался тут Мефодий, покраснел, как красна девица и говорит нехотя.

- Ты знаешь, морока какая-то на меня нашла. - Всю ночь вполглаза спал. Все казалось, бегает кто-то вокруг лагеря и кричит: "Товарищи! Товарищи!" И жалобно так, аж сердце заходится.

- Это у тебя от переедания, - отвечаю я ему. - А может быть ты "Максимку" на ночь почитал?

- Какого еще "Максимку"?

- Писателя Станюковича произведение, - говорю, - Ка Эм.

- Да нет, -досадливо отмахнулся Мефодий, - ты ж меня знаешь: я на охоте серьезной литературы в руки не беру. Так... Сказочки почитываю.

Так идем мы, о литературе беседуем до первого выхода из лагеря. Защиту отключили. Вышли за охраняемый периметр и тут кусты раздвигаются и навстречу нам выходит красавец лев. И на морде его написано редко встречающееся в мире животных выражение неописуемой радости.

- Стой приятель, - говорит ему Мефодий. Спокойно говорит, ибо чувствует, что я позади не просто так стою, а на льва все три своих ствола направил.

- Я тебе не девочка Элли, а приятель мой не Тотошка.

Сразу стало ясно какие это он сказочки на ночь глядя почитывает.

А лев, вместо того чтоб зарычать и прыгнуть или, на худой конец убежать, вдруг открывает пасть и говорит:

- Товарищи!

Согласитесь - услышать такое ото льва довольно неожиданно. А он, собака, на этом не останавливается.

- Родные мои, - говорит. Тут Мефодий от неожиданности садится на землю. Рядом со мной. Я-то сел сразу как "товарищи" услышал.

- Сколько же я вас ждал, - продолжает зверь, но уже всхлипывая. Сидим мы с Мефодием обалдевшие до крайности, но стволы держим прямо, согласно третьего параграфа Охотничьего устава, в зверя целим... Видя наше обалдение тот улегся шагах в 20-ти и говорит миролюбиво.

- Вы б, товарищи, ружьишки бы в сторонку куда-нибудь направили.

- Ну-ка, Савва, - говорит тогда Мефодий. - Ущипни-ка меня, а то мне тут черти что кажется.

- И не проси, Мефодий, - отвечаю я. -Не могу я устав нарушать. Хищник в десяти шагах. По уставу не могу я ружье опустить. Я зверя на мушке держу.

Лев встрепенулся и спрашивает.

- У вас какие-то затруднения, товарищи? Если хотите, могу вас оцарапать.

- Нет, спасибо, - машинально отвечает Мефодий. Тут его слегка отпустило. На меня глазом покосился и объясняет.

- Про говорящих птиц знаю. С одним таким попугаем можно сказать, лично знаком, но чтоб крупный хищник...

- Нет, - возражаю ему я - Это все галлюцинация. Мы с тобой видно пыльцой надышались. Сейчас кленник зацвел вот нас и придавило не по детски...

Лев тут поднялся, раздраженно себя хвостом по бокам хлестнул, взрыкнул.

- Вот, - довольно говорит Мефодий. - А вот и отпускать нас стало. Тут, главное продышаться...

Но тут хищник снова на человеческий язык перешел.

- Ничего странного, товарищи, тут не происходит. Я такой же человек, как и вы.

Со стороны льва это было очень смелое заявление. С минуту молчали мы, друг друга разглядывая.

- Да ну, - сказал, наконец, Мефодий, потому как молчать - не важно, человек там или это говорящий попугай в львиную шкуру нарядился - стало уж вовсе неприлично. Видно, что ничего умнее ему голову в тот момент не пришло. И я его, между прочим, не осуждаю. У меня от нашего разговора тоже в голове, хоть шаром покати.

- Вы лучше объясните, что тут у нас происходит? А то я вот-вот в вас стрелять начну.

- Охотно, - говорит хищник. - Начну с того, что представлюсь. Я - Казимир Львович Железобетонный. Ученый зоолог. Член-корреспондент и прочая, прочая... Визитку я вам как-нибудь в другой раз покажу. Нахожусь тут в творческом отпуске. То, что вы видите...

Он эдак брезгливо махнул хвостом.

- Охотничий скафандр новейшего типа, который я изобрел и опробовал.

Лев умолк.

- И? - подбодрил его я.

- И вот - непоследовательно продолжил лев - я тут. Перед вами. Комарами кусанный, оводами жаленный. Во все своей неприглядности.

Он выпустил когти и снова втянул их обратно. На него самого это почему-то подействовало куда как сильнее, чем на нас. Его, беднягу, даже передернуло.

- Ну и нажали бы кнопочку...

- Кнопочку?

- Ну, расстегнули бы скафандр. Или он у вас на "молнии"? Так тоже не велик труд.

- Да, черт возьми, сняли бы вы с себя эту шкуру как-нибудь, - присоединился ко мне Мефодий.