Владимир Перемолотов - Вторая и последующие жизни [СИ]

- А что ж, лучше, по-твоему, опять карпов-ушанов на Мордиграсе ловить?

Я вижу - завелся Мефодий, потому и говорю индифферентно.

- Что ж... Может оно и лучше...

- Надоело! - заревел друг мой в голос, да как кулаком по столу въедет. - У меня от ушанов изжога! А от рытья подколодных червей мозоли с рук не сходит!

Растопырил мой друг свои пальцы и трясет перед носом, будто бы его мозоли для меня Бог знает какая новость.

- А что за ушан без этих тварей?

Я "Радоновой" ему плеснул. Немного. На самое донышко. Друг её внутрь принял и успокоился малость.

Я тоже молчу, не возражаю. Да что тут возражать? Прав он на все сто. Без подколодного червя, обкормленного тутовым мякишем, ушана нипочем не возьмешь.

Тут Мефодий плечами передернул. Определенно вспомнил как мы в прошлом годе ловили этих самых ушанов, а подколодные черви выбрались из садка и набросились на него, пытаясь залезть во все отверстия, которые Природа не рассчитывая на этих тварей, оставила в Митрофане.

- Ладно, Савва, - говорит Мефодий, - и тоска у него в голосе наблюдается необычайная. - Ты как знаешь, а я еду!

Чувствую я, что жизнь шибко моего друга заела, ну и я тогда решился. Не бросать же его одного!

- Ну, раз ты так- то и я с тобой!

Повеселел Мефодий, сердцем возликовал.

Добрали мы с ним, что на столе стояло и тем же вечером собрались на скорую руку. Благо нищему собраться - только подпоясаться. В два счета сгоношили малый походный набор, уложили в трассер. Мефодий к своему другу Ереме Масленникову сгонял, карабин свой забрал, а я тем временем в Управление Внешней Охоты смотался - лицензию выправил.

Как ночь пролетела я не заметил, а вот утром собрались мы, как договорились, за полчаса до отлета на восьмой причальной платформе. Стоим, покуриваем. Ждем, значит, когда аппарат прибудет.

А вокруг - красота! Снизу Земля сквозь иллюминаторы высвечивается, над головой - звезды.

Наконец пришел корабль. Названием "Аркебуза". Люки раззявил, и вся наша братия числом человек в сорок мешки похватала и бегом места занимать - у всех ведь зуд охотничий начался.

А капитан на нас сверху поглядывает с тихой радостью во взоре. Пригляделся я к нему - ба! Старый знакомый! Тарквиний Красный!

Я как его увидал так сразу Мефодия локтем толк. Мефодий тож вверх поглядел и встал. Очень мы этого Тарквиния опасались. Странный он был какой-то и фобия у него любопытная была - не любил человек действующие вулканы.

И вообще каждый раз, как только кто-нибудь из нас с ним связывался, так что-нибудь случалось. В прошлом году, когда мы на выходные за карпами-ушанами на Мордиграс с ним летали, так Мефодия дверями защемило. До потери сознания. В позапрошлый раз... А-а-а! Да что там говорить. Каждый раз что-нибудь да происходило.

Ну, пока мы раздумывали лететь - не лететь, нас братья охотники в дверь внесли. А у нас с Мефодием принцип - мы как крокодилы обратного хода не признаем. Пришлось смириться. Как только устроились мы - корабль от причала отпихнулся и рванул куда-то.

Загудело тут, затряслось нутро "Аркебузы". Сомлели все, понять ничего не можем, а Мефодий забормотал, верный своему фатализму:

- Ну, вот, начались шуточки Тарквиниевы... Я,- говорит, - морально ко всему готов, даже к перелому голени.

Но вдруг - голос в салоне раздался властный, спокойный, даже ленивый какой-то. Это капитан на связь с салоном вышел.

- Так что не переживайте, уважаемые пассажиры. Посудина старая. Наводка на резкость опять же шалит. Минут десять потрясет. Вы уж, родные, потерпите, а там и на нормальный режим выйдем.

Тут все, как водится, заорали: - Не дрова везешь! Паразит! Еще раз так сделаешь либо бить станем, пока окраску не поменяешь, либо к действующему вулкану привяжем! - а Мефодий конечно громче всех орал. Даже из противоперегрузочного кресла вылезти умудрился и тут "Аркебуза" в какой-то немыслимый вираж вошла. Мефодий мой из кресла вылетел и покатился как перекати-поле по проходу между кресел.

Хорошо народ кругом сердобольный оказался - все свой брат охотник. Больше десяти метров ему прокатиться не дали. Поймали, на ноги поставили. На них-то он назад и добрался. В одной руке мешок, в другой - какие-то обломки. А сам злой как шукутун.

- Ноги-то целы? - спрашиваю, памятуя о его предчувствии.

- Ноги-то целы, - отвечает друг мой кисло, - а вот переводчик наш того...

-Успокойся, - говорю. -Нешто мы обойдемся без него? Ты, чай, со зверь-рыбой разговаривать не собирался.

Сел Мефодий в кресло, пристегнулся, и тотчас дрожь противная унялась, стук да бряк утих, а в глазах моих потемнело, потому как Тимон, этот сквилл в форме, этот гнусник крапчатый, безо всякого предупреждения в межзвездный тоннель вошел.

Пятьдесят два часа спустя вышли мы в очередной раз в свободное пространство около планеты. За это время народу в салоне сильно поубавилось - поссаживались люди. А до конечной остановки только мы с Мефодием добрались, да еще трое наших попутчиков- им-то дальше, у них пересадка тут.

Мефодий взбурлил, засуетился, попрощался с Тимоном как-то неразборчиво, вроде бы даже пообещал чего-то и к трассеру...

Как только "Аркбуза" ушла он реактор активировал, и...

Уже долгое время друг мой совершенствовал свой трассер, все собирался приспособить его для браконьерской охоты. Для того нужно было всего лишь увеличить мощность конвертера до 98 мегаватт. Увеличение мощности позволило бы трассеру перебрасываться за зону патрулей охотинспекции и выходить к планетарным системам, удаленным от точки старта до 190 парсек. Не он один терзался такими проблемами.

После открытия в секторе ЕК-34 целой группы планет с такой богатейшей фауной, что невольно возникала мысль о звездной системе - заповеднике, устроенный кем-то и когда-то исключительно для целей охоты и проведения времени в настоящих мужских забавах. Правительство тут же наложило лапу на эти богатства, но слухи просачивались и охотники, что профессионалы, что любители сочились слюной. Но им приходилось только облизываться. Охранялась система тщательно, а перебраться за пояс охраны на имеющихся прогулочных или личных трассерах было просто технически невозможно.

По рукам ходили какие-то схемы переделки стандартной аппаратуры. Мефодий, потратив немало энергетических единиц на них, пришел к выводу, что все это - фальшивки и вполне возможно распространяемые Правительственными структурами для таких же веселых и находчивых как он сам. Только это его не остановило, а напротив, раззадорило. Жизнь давно нас приучила к мысли, что если чего-то очень захотеть и при этом хорошо потрудиться, то все трудности будут преодолены и друг мой погрузился в самостоятельные изыскания. И вот доизыскивался....

Я не раз предупреждал его, что добром такое не кончится, вот и оказался прав на свою голову.