Владимир Перемолотов - Вторая и последующие жизни [СИ]

Через пару секунд появился и Продавец с новой коробкой.

Я присмотрелся к ней. Ничего не видно.

- Чем угощать будете?

- Тем, что заказывали. Пробник инопланетной охоты. Несколько расширенный против обычного пробника.

Наклонился к Михалычу и добавил негромко:

-Там внутри есть встреча с прекрасными человекообразными инопланетянками. Готовы?

Над головами щелкнуло, загудело...

Реальность как-то зависла, остановилась, замешкалась. Знакомое ощущение проваливания во что-то странное, не имеющее плотности и веса накатило и схлынуло, и я ощутил себя другим человеком, новой личностью, готовой воспринять чужую жизни как свою. Несколько секунд сознание сопротивлялось этому, но техника оказалась сильнее.

В этой жизни меня звали Савва и чужая жизнь, чужие воспоминания и чувства вмиг пронеслись сквозь мозг. Новое имя, новое время, новые ощущения... 22 век. Первая половина. Эпическое время - время подвигов!

Какое-то футуристическое помещение. Только через несколько секунд помрачение с меня спало и до меня дошло, что это кухня. Квартира, а в ней кухня. И сижу я в своей футуристической кухне с товарищем. Несколько секунд я еще понимаю, что это Михалыч - уж больно узнаваемыми жестами тот себя ощупывал и головой по сторонам вертел, а потом ощущение вторичности этой жизни куда-то ушло. И спроси меня сейчас кто я такой - отбарабаню: Савватей Милов, и год нынче 2231. Пятница. А передо мной - Мефодий Самопал. Друг мой, заядлый рыбак и охотник до разных приключений.

- А что, Савва, -спрашивает он как-то странно на меня поглядывая, -ты когда в отпуск собираешься?

В первые мгновения я подумал, что он и сам сейчас приспосабливается к ситуации, в которой мы оказались, но в следующее мгновение меня в тот же момент прошибает мысль, что работаю я экскурсоводом в музее космонавтики и так же состою в Обществе Любителей Охоты и Натуральных Наслаждений, и что отпуск мой, длинной в 43 дня ждет меня уж один Бог знает сколько времени.

- Да, -отвечаю, -черт его знает... Как приспичит - так и пойду. Уже, почитай, два года в отпуску не гулял.

- Это хорошо, - говорит Мефодий и присев к столу начинает выстукивать замысловатые перестуки своими заскорузлыми пальцами. Ну ни дать - ни взять доктор-костоправ.

- Чего ж хорошего? На износ ведь работаю! Хрустнет у меня что-нибудь в нужном месте в ненужное время - и все.

- А то хорошо, что, что есть у меня предложение.

Он ладошки сложил, потер их одну о другую, словно собирался огнь добыть, но вместо огня добыл он интересную мысль:

- Почему бы не собраться скоренько да не махнуть нам в Гундявые леса? Порыбачим. Опять же говорят на реке Делимбе плюмбум на нерест идет - так и икорки наберем... Ну и зверь-рыба к августа телу нагуляет.

Я - молчу. Он тогда с другой стороны заходит.

- Ну, а главное, решил я, Савва, охотой всерьез заняться. Поди-ка плохо! Ведь сам посуди, скажем, повезет гундю подстрелить, так и живи себе год, забот не зная. Любой зоомузей за неё столько энергетических единиц отвалит...

Он закалил мечтательно глаза.

- И сыт, и пьян и нос в табаке...

- Это ты, брат, хватил, - возражаю я ему, - Это ж чистое браконьерство. Гунди в те места на случку идут.

- Так и пусть себе идут, - перебил меня друг. - Кто ж узнает-то? Места там глухие, почитай на 900 верст никакого жилья нет.

- Ну нет,- говорю. -Там в егерях дураков не держат. Спутники орбитальные, дроны... Засекут. Так что если рыбачить, так рыбачить. Это дело доброе, а на гундю, да еще в случке идти? Уволь, брат. Сам не пойду, да и тебя...

Тут Мефодий на попятный пошел. Ручками замахал, ножками заерзал.

- Ну ладно, ладно... Не кипятись... Не хочешь идти так и не пойдем... Шучу ведь я.

Знаю я его шутки, между прочим. Случалось присутствовать. Он со своей страстью к стрельбе....

- И ружье не бери, а то не поеду. Мое слово - кремень!

А Мефодий глаза хитро так прищурил и говорит:

- Почему это не взять? Нешто на одной рыбе сидеть? Авось дюбангу подстрелим. От них там все лесничие ревмя-ревут. Заполонили, говорят все леса, летают... Всю шишку еловую с ананасов объели.

- Ну, ладно, - говорю, - это дело десятое, шишки там какие или веточки. А характер ты мой знаешь.

А он, морда браконьерская отвечает:

- А давай тогда в неисследованные районы махнем! Карта кислородных миров в тех местах у меня есть. Уж там-то никаких егерей нет!

И как подтверждение всему этому достает книгу и трясет ею прямо перед моим носом и говорит значительно:

- Здесь вот вся наша прекрасная будущность расписана...

И читает, будто я и сам прочесть не могу:

- Энциклопедия охотника. Охота и рыболовство на планетах девятой группы.

Поерзал он, устроился поудобнее и давай с первой страницы вслух читать.

Я-то пока хлеб резал, да банки открывал, только краем уха слушал, да кибер-самовар шипел шибко - контура у него расконтурились, вторую неделю отрегулировать собираюсь, все никак руки не дойдут. Но отдельные слова до меня долетали. Про зловредку вонявую, про пчельника-верхолаза, про канаёта с планеты Духан... Ну, сделал я свое дело, выставил на стол бутылочку "Радоновой", все чин-чинарем, а Мефодий как раз до Гундявых лесов добрался.

- В оба уха теперь слушай, - поднял Мефодий палец.

- Я что? Я - готов! - отвечаю. Закурил я трубку из когтя птицы Мох, другую трубку другу своему под нос сунул.

- Давай, - говорю, - Мефодий, запускай мотор своего красноречия!

И пустился Мефодий!

- Гундявые леса расположены в экваториальной области единственного континента планеты Мега-Мук. Широкой зеленой лентой тянутся они вдоль всего экватора. Густая растительность покрывает почти весь континент, оставляя только на северо-западе небольшой участок степи...

Посмотрел он на меня значительно.

- Чуешь, Савва! Небольшой участок!

Мефодий тряхнул книгой над головой, заложив палец между страниц, как закладку.

- Чую! - дохнул я дымом. Меня от его тона тоже забирать начало. Вот что умеет мой друг - то умеет! В самую глубину души нырнет и на той фисгармонии, что внутри, Баха сбацает!

- Реки, пересекающие континент широки, многоводны и изобилуют рыбой...

- Изобилуют, Мефодий, - подтвердил я, припоминая разговоры об отличной рыбалке у речки Дуболомки. И так мне хорошо от этих слов сделалось, что я даже глаза прикрыл, представляя себе тихие заводи Дуболомки и подступающий к берегу Хищный Лес. Разомлел я душой, как после доброй бани, а Мефодий как раз в ту секунду как гаркнет:

- Эх, Савва! Мать твою по периметру! Ведь живем-то только раз! Нешто всю жизнь как квашням сидеть? Ну её к дьяволу эту книжечку. Собирай вещи! Едем! Хочу там все руками пощупать и ногами попинать!

- Эка хватил! - говорю я. - Ведь не ближний свет...

Тут Мефодий зашипел, ну прям как мой самовар.