Ларри Нивен - Птичка в клетке

Стрелка секундомера на пульте управления ползла катастрофически медленно, отсчитывая двадцатую минуту пребывания Зееры в прошлом. По их плану, это время отпущено Зеере на то, чтобы скопировать автомобиль, загрузить копию и оригинал в грузовую хронокапсулу и дать сигнал готовности.

По залу пронесся звук рвущейся материи. Сигнал! Значит все идет как задумано. Сняв копии, Зеера должна продвинуться на шесть часов вперед, захватив с собой одну копию и оригинал автомобиля Форда. Это исключало малейшую вероятность встречи Зееры № 1 и Зееры № 2. К чему создавать новые парадоксы? Конечно, существовала опасность, что какой-нибудь ненормальный, проснувшийся ни свет ни заря, заметит Зееру № 2. Приходилось рисковать, ведь другого выхода они не видели. Впрочем, риск не так уж и велик. Подумаешь, какой-нибудь псих будет рассказывать о сверхъестественных событиях в лаборатории. Кто ему поверит? Главное — вернуть Форду его автомобиль.

Рух, видимо, уже закончила свою трапезу; от слона остались только воспоминания. Светс , стоя у пульта управления машиной времени, наблюдал, как она снижалась и росла на глазах, пока не закрыла собой, казалось, всю вселенную.

Словно ураган пронесся над Институтом, когда птица опустилась неподалеку от здания Центра, подняв тучи пыли. Рух наклонилась над стеклянной крышей машинного зала, и лоб Светса покрылся холодным потом, когда на него уставился огромный желтый глаз.

«Эта тварь узнала меня, — обреченно подумал он. — Память страуса досталась этому чудовищу! Был же у нас такой милый спокойный страусенок, чего мне еще не хватало! Лучше уж синица в руках, чем журавль в небе!»

Древняя пословица как нельзя более подходила к сложившейся ситуации, правда, приобрела она несколько иной смысл…

Страшной силы удар потряс здание Центра, и с потолка посыпались осколки стекла. Светс от неожиданности присел и глянул наверх. В крыше здания образовалась большая дыра, которая понемногу увеличивалась под могучими ударами клюва. Одна радость: здание построено из прочных материалов, а огромная, по меркам Светса, дыра была пока маловата для птицы Рух.

На пульте вспыхнули три красных индикатора, и Светс бросился к приборам. Несколько манипуляций тумблерами и кнопками — цвет сменился на зеленый. Все. Зеера возвращалась домой, и всю заботу о ней теперь взяли на себя автоматы. Дело сделано, и все прекрасно, если только не считать жаждущей мести птицы на крыше.

Светс еле успел отскочить — осколок перекрытия, пролетев совсем рядом с головой, ударился о пульт, отскочил и больно саданул по ноге. Светс снова посмотрел вверх. Половины крыши уже не было, а птица неустанно долбила клювом перекрытия, пытаясь добраться до ненавистного человечка. Светс забился за какую-то металлическую конструкцию, стараясь вжаться в стену, подальше от желтых глаз и щелкающего клюва. Он стоял, закрыв глаза и только вздрагивал, когда особенно крупные куски со скрежетом откалывались от перекрытий и с грохотом обрушивались вниз.

Вдруг ему показалось, что свет, проникающий снаружи через дыру в крыше и стеклянную стену зала, изменился. Наконец-то! Теперь есть надежда на спасение от порожденного им же самим чудовища.

Сквозь разломанную крышу он видел, как прямо на глазах желтеет небо в пятнах желто-коричневых облаков. Грохот и скрежет на крыше здания внезапно прекратились, и наступила тишина, оглушающая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием птицы. Светс , не отдавая себе отчета в том, что делает, вышел из укрытия и увидел, как птица, оставив в покое здание, взмахнула крыльями. Ему пришлось обеими руками ухватиться за украшенную резьбой колонну зала, чтобы устоять на ногах под. ветром, поднятым мощными крыльями Рух.

Светс запомнил это на всю жизнь: огромная, черная, сверкающая на солнце зеленоватыми отблесками птица поднималась по крутой спирали все выше и выше, забыв о ненавистном человеческом существе.

Из люка прибывшей хронокапсулы выскочила Зеера и бросилась к застывшему с разинутым ртом Светсу. Она посмотрела вверх и тоже замерла, пораженная фантастическим зрелищем. Скоро к ним присоединился Ра-Шен, за ним кто-то из техников, потом уже больше половины всего обслуживающего персонала Центра замерли под огромным проломом в крыше, с ужасом и удивлением следя за поднимающейся ввысь угольно-черной тенью. И среди застывших, одуревших от всего происшедшего и увиденного людей скакал на одной ножке Генеральный Секретарь, улыбаясь и радостно взвизгивая: наконец-то он получил нечто совершенно необыкновенное.

А птица между тем из последних сил боролась за жизнь. Хоть бы глоток чистого воздуха! Именно жажда жизни толкала ее все выше и выше в надежде, что там, в вышине, она избавится от удушающего смрада.

Наверное, мозг птицы, став огромным, приобрел несвойственное ему изначально качество — разум. Иначе как она поняла, что и там, наверху, спасения для нее нет? Черная тень замерла на мгновение в желто-зеленом небе, а потом стремительно ринулась к подарившей ей жизнь, но такой жестокой и негостеприимной земле.

Точно землетрясение тряхнуло институтские здания, когда тело огромной птицы подобно черному метеору пронеслось по небу и рухнуло на площадь перед зданием Дворца Объединенных Наций.