Екатерина Белецкая - Фрактал. Земля Node

Договорить он не успел.

Последнее, что Ит запомнил, был страшный удар по голове, а после этого мир мгновенно померк и пропал.

Глаза удалось открыть с третьей попытки, но открылись они как-то странно, и, кажется, не полностью. Некоторое время Ит лежал, постепенно приходя в себя, и пытался прислушаться к ощущениям. Голова болит, шея, грудь справа… и правая рука, предплечье. Спасибо, что хоть не левая, которая оперированная. А что, собственно, случилось?

Еще несколько минут ушло на то, чтобы как-то восстановить цепь событий, которые оборвались… нет, подождите-ка, лучше по порядку. Сначала мы с Сабом летали к Бастет, на переговоры, потом вернулись, потом Скрипач сообщил, что умерла одна из беременных принцесс, и что ребенок тоже погиб, потом Саб на него накинулся, и начал орать и обвинять черти в чем, а потом… ах, вот оно! Попытка защитить рыжего, одна не очень длинная фраза и, кажется, после этой фразы Саб сорвался уже окончательно. «Что я, собственно, сказал? — попытался вспомнить Ит. — Надо вспомнить. Что-то про мать, кажется. Точно. Я сказал, что его мать не гордилась бы им, и что он позорится, когда ведет себя так. После этого… уже не помню. Значит, после этого и произошло… вот это. Черт, как же голова болит».

Четвертая попытка открыть глаза стала успешной — кое-как оглядевшись, Ит обнаружил, что находится он в знакомой палате. Госпиталь в Адме? Ого. Значит, все еще серьезнее, чем ему показалось в первый момент… Рядом с его койкой сидел на хирургическом стуле Наэль, и читал.

— Привет, — говорить, оказывается, тоже больно. — Что читаешь?

— Слава всему живому, очнулся наконец-то, — произнес Наэль. — Значит, обошлось. А ну-ка, пошевели пальцами на ногах. Работают? Отлично. Теперь руки…

— Да погоди ты, — попросил Ит. — Что случилось?

— Что случилось? — у Наэля округлились глаза. — Он тебя едва не убил! Он чуть не сломал тебе шею! Это я у тебя хотел спросить, что случилось — рыжий молчит, как немой, а спрашивать Саба я, прости, не рискнул. Хотя и так ясно, что это он тебя так отделал. Больше некому.

— Отделал он, да. Наэль, это я виноват. Я его спровоцировал, — сообщил Ит. — А что произошло дальше, я просто не помню.

— Чем можно так спровоцировать? — еще больше удивился Наэль.

— Кое-чем можно, — вздохнул Ит. — Я и сам не знал, что можно… слушай, я тут один? Или рыжий тоже здесь?

— Рыжий? Они оба здесь. Они все четверо суток от тебя не отходили.

— Четверо суток?..

Так, приехали. Ну и дела.

— А ты как думал? Говорю же, он тебя избил до полусмерти, и чуть не задушил. Пусть тебе лучше рыжий расскажет, в каком виде они тебя привезли.

— А сам Саб… что-то говорил? — осторожно спросил Ит. — Не тебе, а…

— Говорил. Только, ясное дело, с начальством, — Наэль покосился на дверь. — Рыжий следилку вроде снял, так что скажу, рискну уж. Он говорил, что на него помрачение вроде бы нашло, от усталости, и что он сам не помнит, как тебя измордовал. Начальство ему посоветовало уехать дней на десять куда-нибудь, чтобы отдохнуть и привести в порядок нервы, — Наэль хмыкнул. — Ну, с ними-то всё понятно, это же элита. Ему ничего не будет за вот это всё.

— И не надо, чтобы ему что-то было. Наэль, в это трудно поверить, но виноват в этот раз действительно я, а не Саб, — насколько мог твердо произнес Ит. — Слушай, рыжий там далеко? Можешь позвать?

— Сейчас схожу, — пообещал Наэль. — Тебе обезболивающего добавить?

— Только если немного, — попросил Ит. — И принеси воды, очень пить хочется.

Саб стоял на пороге палаты, и неподвижно смотрел на Ита — а ведь звал Ит вовсе не Саба, а рыжего, но… видимо, решения тут принимает не он, а исключительно Саб. Хотя…

— Ит, прости меня, — глухо произнес Саб. — Это было какое-то помрачение рассудка, и…

— Нет. Это ты меня прости, Саб. Потому что это я виноват, — если можно было сидеть, Ит бы сейчас сел, но сесть пока что не получалось. — Я сделал тебе больно. Ты сделал мне больно в ответ.

Во взгляде Саба появилось удивление.

— Давай не будем возвращаться к этой теме. Саб, правда. Я понял урок, и понял причину. Мне больно долго говорить, поэтому давай просто закончим, ладно?

Саб подошел к койке, протянул руку, и вдруг, совершенно неожиданно, погладил Ита по голове. В его глазах Ит с огромным удивлением увидел печаль и раскаяние.

— Очень больно? — спросил Саб. — Не отвечай, вижу, что очень. Ит, послушай меня, я действительно не хотел. Просто иногда, когда я выхожу из себя, я тоже… теряю контроль. Это бывает очень редко, но всё-таки бывает.

— Не оправдывайся, — попросил Ит. — Не надо. Саб, ты действительно не виноват. Надо было… потерпеть, пока ты… может быть, ты и неправильно говорил, но ты ведь расстроился из-за принцессы? Тебе надо было просто дать успокоиться. А я вместо этого полез между вами. Вот и получил, — Ит улыбнулся. — Я так больше не буду.

— Спасибо, что понял, — едва слышно ответил Саб. — Можно я с тобой посижу немного, пока рыжий не подошел? Он меня сменит.

— Конечно, посиди. И куда запропастился Наэль? Я просил у него воды принести, а его до сих пор нет.

— Он меня боится. Сейчас, погоди…

День прошел незаметно, и как-то плавно перешел в ночь, словно миновал вечер без остановки. К ночи Ит почувствовал себя лучше, но вставать Скрипач ему не разрешил, прогулки решили отложить до завтра. Самое обидное было то, что из-за постоянного присутствия Саба они не могли поговорить, а значит, Скрипач до сих пор не знал ни про Барда, ни про то, что было не переговорах.

Саб постоянно находился поблизости, не смотря на то, что устал. Видно было, что он и сам в ужасе от того, что натворил, но ситуация сейчас складывалась так, что Сабу приходилось играть сразу на два фронта. Для Ита и рыжего — быть собой, и не скрывать вины, для окружающих — быть правым, быть хозяином, за дело наказавшим раба.

«Скорее бы домой, — думал Ит. — Там мы хотя бы все выспимся. А тут… тут уже достали постоянные паломничества всех подряд, и ведь перед каждым паломником нужно держать лицо и изображать то, что требуется».

На третьи сутки их, наконец, отпустили — чему Ит несказанно обрадовался. Весь первый день дома он отсыпался, и на следующее утро чувствовал себя уже почти хорошо. Конечно, полечиться еще придется, но теперь, по крайней мере, практически прошла головная боль, и голос стал потихоньку возвращаться — до этого Ит говорил кое-как, горло саднило.

Утром Саб улетел, но перед отлетом сообщил, что вернется часа через три — он совсем ненадолго, просто очень срочные дела. По красноречивому взгляду Скрипача тут же стало понятно, что он не против того, чтобы дела задержали Саба подольше, но Саб этот взгляд просто проигнорировал. Ладно, хотя бы три часа, уже хорошо.