Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

Прошло около часа. Одна машина подъезжала за другой, не давая операторам передохнуть. Везли лестничные марши, лифтовые шахты, готовые санузлы и ванные с установленным на заводе оборудованием; кухни, жилые комнаты с облицованными стенами, паркетными полами, дверьми, окнами и балконами. Вскоре вся строительная площадка вокруг Ганса была беспорядочно заставлена блоками. От интенсивной работы Анатолий покрылся испариной, глаза застилал пот. Вокруг Густва тоже выросли горы блоков и секций, но стояли они ровно, в строгом порядке. Между ними оставались широкие проходы и свободные места. Анатолия разбирала злость на самого себя за свою слабость и дрожь, на своего напарника, который действовал чётко и уверенно, и на весь мир, которому нет никакого дела до его состояния и до его горя.

«Как жить дальше? – думал жокей, – что делать? Прогнать Наташку и доживать свой век евнухом с престарелой матерью? Может подать на Майорова в суд и засадить его за решётку? Но этим яички не вернёшь, а факт изнасилования Пахомовой может открыться. А что если убить Майорова и себя? Нет, себя убивать жалко, а его убить не так-то просто. Майоров – крепкий орешек. Как он достал меня! Ууу, гад! Ужалил в самое больное место. И ведь не расскажешь никому, стыдно, засмеют. Так и придётся скрывать всю оставшуюся жизнь, что я не мужик.

– Ты что, уснул? – услышал Анатолий в динамике голос напарника. – Работать надо, а не спать! Опять с похмелья пришёл.

Ганс очнулся, покачиваясь, повернулся к стене строящегося дома и замер.

– Давай, – предложил Анатолий, – я буду мазать, а ты ставь блоки.

– Хорошо, – буркнул напарник.

Ганс взял в правую руку мастерок, в левую тюбик с клеем, весом в полтонны, и выдавил липкую пасту на перекрытие третьего этажа. Затем размазал пасту. Его напарник аккуратно поставил жилую комнату на угол дома. Ганс намазал боковую стену, и напарник прилепил к ней ещё комнату. Так они приклеивали одну за другой комнаты, кухни, ванны, туалеты. Устанавливали лестничные марши, шахты лифтов. По дому ходили электрики, сантехники, подключали электрические разъёмы, соединяли трубопроводы. Дом рос на глазах, а блоков на площадке Густава становилось всё меньше. Через час работы четвёртый этаж был готов.

– Давай отдохнём немного и возьмёмся за пятый, – предложил напарник. – Теперь я буду мазать, а ты ставь блоки.

– Ладно, – согласился Анатолий.

Отдохнув минут десять, они вновь принялись за работу. Г анс начал ставить блоки на покрытую специальным клеем поверхность четвёртого этажа, но руки плохо слушались его. Секции становились неровно. Приходилось выравнивать их, дело двигалось медленно. Напарник злился, матерился по радиотелефону и грозился всё рассказать начальству.

К обеду закончили пятый этаж и пошли перекусить в ближайшее кафе. «Вот, что значит не опохмелился утром, – думал Анатолий. – И руки дрожат, и силы нету. Это всё Наташка виновата, чёрт бы её побрал! Надо бы принять грамм сто».

Он купил бутылку и пропустил полстакана. На душе стало легче. Дрожь в руках прошла. «А что? Приму-ка я ещё сто грамм, – решил жокей. – Тогда никто и не заметит, что я сегодня не в форме».

И он отпил прямо из бутылки.

После обеда Ганс и Густав возобновили работу. Анатолий что-то мурлыкал себе под нос, и жизнь уже не казалась ему такой мрачной.

Они заканчивали шестой этаж, когда напарник заметил криво поставленный блок и потребовал поставить его нормально. Ганс не стал спорить, ухватился обеими руками, напрягся и, дёрнув на себя, оторвал блок жилой комнаты от перекрытия. Но от рывка он потерял равновесие, сделал шаг назад, и… споткнувшись о стоящие на площадке блоки, повалился на спину, судорожно взмахнув руками.

Что было дальше, Анатолий толком не понял. Раздался грохот, шипение, треск. Зловеще завыла аварийная сирена, откуда-то повалил дым, а по системе громкоговорящей связи нёсся отчаянный мат. Жокей почувствовал, что лежит на спине, пристёгнутый к экзоскелетону, и не может пошевелиться. Все рычаги и шарниры заклинило, автоматика отключилась. Потом чьи-то руки отстёгивали его, вытаскивали из кабины, проклиная всё на свете, и пытались поставить на ноги. Анатолий сделал шаг вперёд, шаг назад и сел на землю.

– Да он же пьян, сволочь! Ты посмотри, гад, что ты натворил! Что ты наделал, подонок! – кричали подбежавшие к нему рабочие.

Жокей озирался вокруг осоловелыми глазами и тупо ухмылялся. На площадке был полный развал. Его Г анс лежал на спине, неестественно раскинув руки на груде ломаных блоков, и из него валил дым. Потом показались языки пламени.

– Ребята! Валите отсюда! – кричал напарник Анатолия. – Разбегайтесь! Сейчас может рвануть!

Все бросились врассыпную, прячась за строительные конструкции. Анатолия тоже уволокли на безопасное расстояние. А робот уже весь был охвачен огнём. Горел углепластик, аллор, кевларовые щитки, резиновые протекторы. Вдруг мощный взрыв потряс воздух. Робот дёрнулся и развалился пополам. Столб пламени взметнулся к небу. Один за другим прогремели ещё несколько взрывов. Из разорванной груди робота со свистом вылетали обломки.

– Где же пожарные?! – возмущался напарник Анатолия. – Я вызвал их по рации минут десять назад. Если рванут баллоны с водородом, тут полквартала снесёт!

Несколько пожарных машин на огромной скорости с воем сирен приближались к месту аварии. Но ещё раньше над горящим Г ансом оказался пожарный вертолёт. Он сбросил цистерну огнегасящего состава, и весь робот окутался паром и пеной. Машины с ходу включили свои водомёты и окружили робот, насколько позволяли им разбросанные вокруг блоки. Но струи воды плохо доставали до горящих обломков Ганса. Напарник Анатолия быстро забрался в своего Густава и стал расчищать дорогу машинам. Наконец, минут через тридцать, пожар был потушен. Весь робот, а вернее всё, что от него осталось, и все строительные конструкции вокруг были залиты водой и пеной.

Вскоре прибыло начальство, следователь и милиция. Скорая помощь, к счастью, никому не понадобилась. Составили протокол, опросили свидетелей и увезли Анатолия в тюрьму.

Через неделю следствие было закончено, и виновника отпустили до суда под залог, взяв с него подписку о невыезде. Анатолию грозило пять лет исправительно-трудовых лагерей и крупный денежный штраф.

Жокей вышел из следственного изолятора, и побрёл, сам не зная куда. Домой ему идти не хотелось. Там его ждали слёзы матери, упрёки Наташи, очередной скандал. Он проверил наличие денег на кредитной карточке и пошёл в ресторан. Завтра должна была состояться его свадьба, но об этом уже не могло быть и речи. Оставалось только отметить сей прискорбный факт очередной пьянкой, что Анатолий и сделал.