Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

но реагировали они бурно. То и дело раздавались свист, возгласы:

– Мазила! мать твою!

– Шифер, давай!

– Очко!

– Так его, Васька! Сделай ему козью рожу!

– Пробежка, козлы!

Саша посмотрел игру баскетболистов, потом перешёл на волейбольную площадку. Играли девочки – старшеклассницы. Среди болельщиков были и парни.

– Светка, бери!

– Блок!

– Мотыга, молодец!

– Ложись, чума!

– Ха! Отлично! Вмажь им, Гайка!

Саша стал наблюдать за игрой девочек, разглядывая их, запоминая имена и клички. Незаметно наступил вечер.

После ужина Александр вышел в сад. Он был освещён красивыми фонарями дневного света. На скамейках сидели парочки. Обнимались и целовались в открытую. Откуда-то доносилась музыка. Саша направился в сторону звуков оркестра и вскоре оказался возле одноэтажного павильона кафе. Через распахнутые окна он увидел зал, красивые столики по бокам. На сцене играл квартет из воспитанников детдома, а в центре танцевали несколько пар. У входа стояли двое дежурных с красными повязками. Парни толпились у двери, нервно хихикая и матерясь. Это были подростки Сашиного возраста. Ребята постарше сидели за столиками, ели мороженое, пили лимонад, шутили, смеялись и великодушно угощали своих подружек.

Александр постоял, послушал музыку и пошёл дальше по территории двора.

Вблизи хозяйственных построек было темновато. Скамеек не было, зато росли высокие кусты. Вдруг Саша услышал приглушённый шёпот. Вглядевшись, он различил под кустами парочку. Парень и девушка лежали обнявшись.

– А ну, вали отсюда, шкет! – послышалось из-под кустов. – А то и тебя натяну!

Девушка хихикнула. Александр и сам не хотел тут задерживаться.

Возле следующих кустов он обнаружил ещё одну слипшуюся парочку, те уже не замечали ничего вокруг. Лишь шумное дыхание сопровождало любовную сцену. Увиденное поразило его. – «Неужели здесь всё так просто? Всё так доступно?

Побродив ещё немного, Александр поднялся к себе в спальню, и лёг не раздеваясь поверх одеяла. Сердце его учащённо билось.

Через полчаса вошли двое воспитанников. Они шумно обменивались впечатлениями, были возбуждены. Сразу поднялась возня. Кто-то кого-то тискал, кто-то визжал, отбиваясь подушкой, и отпускал довольно пошлые шуточки. Оба смеялись.

Потом пришли ещё двое парней постарше. Александр узнал в них Винта и Крюка.

– Я Нинку-Мотыгу сегодня опять трахнул, – похвастался Винт. – За руб договорились.

– А я с Раечкой целовался. Пока не даёт, но я своего добьюсь. Угощу её в буфете, подобреет. Вот только денег надо достать.

Потом оба обратили внимание на Сашу.

– Ха, смотри-ка, новенький! Ты чего тут разлёгся в одежде?! – набросился на Сашу Винт. – В одежде лежать не положено!

Крюк ехидно заулыбался. Александр встал, и начал раздеваться. Вошёл звеньевой Дима, по прозвищу Дятел.

– Пацаны, отбой! Всем спать. – И подошёл к своей кровати.

Саша откинул одеяло, сел на простынь, и тут же вскочил как ужаленный. В ягодицы впились десятки колючек. Винт с Крюком прыснули со смеху. Александр отвернул простынь и обнаружил под ней несколько крупных кнопок. Звеньевой подошёл к постели, потом посмотрел на Винта с Крюком, и сказал:

– Тихомирову и Крючкову два наряда на кухню.

– За что?! Мы-то тут причём?! Чуть что, сразу Тихомиров, Крючков! А ты докажи!

– Я вам завтра на кухне докажу. А если мало будет, так и гальюны драить станете.

Винт и Крюк, недовольно сопя, полезли под одеяла. В спальне воцарилась тишина. Только Саша тихо всхлипывал, уткнувшись в подушку.

Глава XVII

1. Крушение.

Его арестовали во вторник утром. Это было как гром среди ясного неба. Сергей почти совсем уже успокоился и собирался сдавать первый экзамен, решив, что Анатолий окончательно смирился со своей участью, и вдруг арест. У входа в институт его поджидала милицейская машина.

Тюрьма представляла собой обычный многоэтажный жилой дом на окраине Найска. Только рамы на окнах имели повышенную прочность, да стёкла были ударостойкие. Внешне она выглядела даже красиво и совсем не портила улицу, но узники не могли видеть эту красоту. Дальше внутреннего двора их не пускали.

Сергея поместили в следственный изолятор, который представлял собой обычный однокомнатный гостиничный номер на 9-ом этаже. Из него открывался неплохой вид на город, вот только внизу ничего не было видно. Узникам, жившим на нижних этажах, повезло. Они могли видеть своих родных и знакомых с довольно близкого расстояния и переговариваться по мобильному телефону.

В камере была кровать, стол, тумбочка, два кресла, телевизор, телефон, душевая и туалет. Разрешалось получать книги и писать. Телефон был отключён. Два раза в сутки узников выводили на прогулку во двор. Подследственный до приговора суда не считался преступником и пользовался всеми правами граждан, кроме свободы передвижения и общения.

Сергею сохранили его причёску, одежду, неплохо кормили, однако аппетита у него не было. На него навалилась тоска, апатия и раскаяние за то жестокое наказание, которому он подверг Анатолия. Он валялся на койке, и в голове его непрестанно крутилась одна мысль. «Как так получилось, что Анатолий покончил с собой? Этого не должно было быть! В чём он, Сергей, ошибся? Чего не учёл? Бойцовского характера Анатолия? Алкогольной интоксикации? Ещё каких-то обстоятельств?» Сергею не хотелось жить, но покончить с собой здесь было невозможно. Он решил не впутывать Юлю в эту историю и на вопрос следователя о причинах своего поступка нехотя произнёс:

– Поссорились мы.

– Из-за чего?

– Так просто. Характерами не сошлись. Психологическая несовместимость.

– Но всё-таки была же какая-то причина? – настаивал следователь.

– Он видел во мне конкурента своей спортивной славе и оскорбил меня. Хотел выжить из команды.

Но следователь и адвокат-защитник не унимались. Преступление студента не укладывалось в рамки обычной ссоры. Сергей мог бы побить Анатолия, даже убить его в порыве гнева, но тут чувствовалось хорошо продуманное и заранее подготовленное преступление. Следователь и защитник чувствовали, что подследственный не откровенен и что-то скрывает, однако на все дальнейшие вопросы Сергей решил не отвечать и окончательно замолчал. Сколько ни бились следователь и адвокат, он не сказал им ничего нового.

Через день о случившемся стало известно в институте. Тут же собрался Совет преподавателей и студентов. На Совете большинством голосов было решено отчислить студента Майорова из института за поведение не совместимое со званием врача. Немногочисленные голоса друзей Сергея, его однокурсников и профессора Лебедева, предложивших дождаться окончания следствия и решения суда, не возымели действия.