Андрей Валентинов - Локи

Переводчик взялся за дело, Дикобраз же прикинул, что к весне, когда с нефтью станет совсем плохо, адмиралы будут куда сговорчивей. За линкор Сталин расплатится пшеницей, значит можно не обращать внимания на шантажистов из Берлина. Зима предстоит очень тяжелая.

– Проблема в ином, compagno Сталин. В Лондоне мне намекнули, что если новый советский линкор, пусть даже пока под итальянским флагом, появится в одном из морей вблизи Метрополии, его потопят по пути. The Grand Fleet не допустит усиления советского флота ни на Балтике, ни в Черном море, ни в Арктике.

Сталин невозмутимо кивнул, словно и не ожидал ничего иного.

– Британский имперский лев верен себе. Однако, если мы вычтем все вами названное, остается еще Тихий океан.

Дикобраз вспомнил разговор в уютной беседке у стола под белой скатертью. «Мне не нужны лишние линкоры под носом, – бурчал его старый приятель, предпочитавший папиросам гаванские сигары. – Так и скажите Сталину, Скалетта! Если он еще не наигрался в эти игрушки, пусть гонит посуду в Тихий океан, японцев пугать. В этом случае мы даже согласны помочь, выделим кредит и обеспечим топливом по пути».

Война уже шагала по миру, переступая хрупкие границы. 7 июля на мосту Марко Поло неподалеку от Пекина японские солдаты открыли огонь по китайским пограничникам. К концу месяца был взят Пекин, фронт устремился на юг, к Хуанхэ. Последние сводки сообщали о боях под Нанкином.

– У англичан слишком мало сил в Азии, compagno Сталин. Лишний линкор во Владивостоке пусть немного, но сдержит японцев, когда начнется большая война.

– А она начнется? – негромко, словно спрашивая самого себя, бросил Сталин. – Новая мировая?

Атака достигла цели. Именно ради этого вопроса Дикобраз спешил в красную Москву.

– Compagno Сталин! Когда такая держава, как Соединенные Штаты, готовится к войне, следует говорить не о вероятности, а о сроках и театре военных действий. Рузвельт желает натравить на Британскую империю немцев и японцев, чтобы разбить ее вдребезги и подобрать осколки. В Азии ему никто не помешает, японцы сами готовятся к захвату английских колоний. Но в Европе еще есть шанс. Никто не хочет войны, даже Гитлер. Особенно сейчас, когда американцы начали торговую блокаду Рейха.

Сталин, покачав головой, затушил папиросу в бронзовой пепельнице.

– Ошибаетесь, господин Руффо. Есть еще два государства, которые очень не прочь повоевать – Венгрия адмирала Хорти и панская Польша. Венграм в Трансильвании не даст безобразничать Гитлер, ему ни к чему раньше времени ссорится с Францией. Но Польша нацелилась на восток. Панам нужны советская Белоруссия и советская Украина. В этом их поддержат все западные страны, чтобы оттянуть войну от своих границ.

Дикобраз кивнул. Дважды два – четыре.

– Значит, либо паны сговорятся с Гитлером и начнут совместный поход против СССР, либо все споткнется о Данциг и «польский коридор», и тогда за Польшу вступятся Франция и Великобритания. Третьего, увы, не дано.

Сталин наклонился над столом, блеснул желтыми глазами.

– Сейчас вы уходите в отставку, товарищ Руффо. Не спорьте с демократией, пусть наиграются в политику. Но вы должны вернуться к власти, и уже не заместителем, а главой дружественного к СССР правительства Италии…

Задумался на миг.

– К марту 1939-го. Не позже!

Князь встал. Время названо, невидимые стрелки на циферблате начали обратный отсчет. Ничего уже не изменить, можно лишь бежать вслед, или попытаться что-то исправить в механизме. Бедный солдатик, за что ты только взялся?

Эх, чумба-лилалей, чумба-лилалей, чумба-лилалей. Ла! Ла! Ла!

Мох густо покрывал огромный, в полтора охвата, ствол, ветви в темно-зеленой хвое возносились в самый зенит, к серым низким тучам. Возле патриарха пусто, только на краю поляны толпятся невысокие ели. Величие не терпит суеты.

– Королевский тис, капитан. Мы уже в Баварии.

Август Виттельсбах молча кивнул. Легенду о королевском тисе он помнил. Герцог Максимилиан I повелел посадить такие на всех приграничных дорогах и тропинках, дабы гости, званые и незваные, ведали, что страна надежно защищена. Под корой тиса – яд, не всякий осмелится прикоснуться. Прошли века, и герцогские тисы стали королевскими.

Баварский лес, низкую горную цепь на границе с бывшей Чехословакией, прошли без труда. На землях Протектората очень помогли люди из «Структуры», перебросив маленький отряд к хвойному лесу у подножия Большого Арбера. Ильза Веспер сдержала слово, теперь все зависит только от него.

– Дозоры высланы, капитан. Можно идти.

– Пошли!

На узкой горной тропе, петляющей между елей – баварская армия, вся – от главнокомандующего до интенданта. Пятнадцать парней в форме горных стрелков с винтовками Mauser 98k. Погоны пусты, звания присваивать еще рано, зато на кепи – бело-голубая баварская кокарда. Время дезертиров прошло.

Он, его величество Август Первый – капитан, не звание, скорее должность. Capitaneus – начальник войска, если совсем коротко – caput, глава. На горных тропинках титулы ни к чему.

Рейд по Верхней Баварии задуман еще в Штатах, но об этом Август не стал рассказывать даже лучшему другу-дурачине. Если королевская шляпа проведает о королевских замыслах, ее должно без промедления сжечь. У него нет ни войск, ни золота в банковских сейфах. Только внезапность – и горстка верных друзей. В Баварских Альпах до сих пор помнят Виттельсбахов, хранят портреты Лунного короля Людвига и ждут возвращения старых добрых времен.

Иррациональное чувство верноподданных…

От села к селу, от поляны, где ждут самые верные – к другой, такой же. А потом рывок к берегам Дуная, где в маленьком Мариенштейне стоит часовня Каменной Девы Баварской, в чей праздник он возложил на себя корону.

Бавария увидит своего короля.

О риске он старался не думать. Главное сделано, он, Август Виттельсбах, идет по баварской земле.

Король-изгнанник вернулся домой.

– Рихтер! Мне на прием записаться или все-таки выслушаете?

В егерской форме Карел Домучик смотрелся весьма воинственно, даже окуляры на носу не портили вид. Лонжа обреченно вздохнул. Куда уж без собственного шпиона! Агнешку удалось отправить во Францию, отговорившись тем, что в первый рейд пойдут только баварцы. Наверняка обиделась, но рисковать и ее жизнью Август отказался наотрез. Лучше он будет ждать, представляя миг, когда их тени, высвеченные старым фонарем, сольются одна в одну. Домучик же и спрашивать не стал, присовокупив, что в каждом партизанском отряде просто обязан быть свой шпион. Незыблемое правило разведки.

Всю дорогу бывший нарядчик не проронил лишнего слова. Но вот теперь оживился, не иначе тоже королевский тис увидел.