Андрей Валентинов - Локи

Тетя Адмиранда выросла «флаппером». Слово звучало еще хуже, чем имя. Тетя Хлопушка! А если возьмет и взорвется прямо за обедом? Впрочем, к обеду ее никто не приглашал, не звал в гости, познакомиться же довелось только в школе, на каникулах, в замке у дедушки, когда Пэл уже исполнилось шестнадцать.

– Привет, мелкая! – обратилась к ней незнакомая худая женщина в розовом с блестками платье-«паллулле» и шляпке «клош». – Ты наверняка Палладия, тебя все годы от меня трогательно прятали… Ну, будем знакомы! Я – Мири.

Щелкнула миниатюрной сумочкой и заговорщицки подмигнула:

– «Кокс» будешь?

А еще через год «кокс» уложил тетю Мири в клинику, очень и очень надолго. Вновь увиделись только на свадьбе. Будущий муж, не осведомленный о тонкостях семейных отношений, включил будущую родственницу в число приглашенных.

Пэл отпустила такси, достала из сумочки телеграмму. «Настоятельно рекомендую…» Супруг, истинный дипломат, умел выбирать выражения. «Настоятельно рекомендую» – нахмуренные брови, резкие складки у губ…

Ре-ко-мен-ду-ю!

Нужный дом рядом, закопченная шестиэтажка конца прошлого века. Ньюхэм – не самый престижный район Лондона. Тетя Мири, растратившая все, что у нее когда-то было, снимает однокомнатную квартирку на третьем этаже.

«Настоятельно рекомендую взять с собой тетю». Замужней леди в зарубежной поездке обязательно положена компаньонка. Муж, конечно, имел в виду совсем другую тетю – свою родную сестрицу, надменную старую деву, от одного вида которой Пэл становилась не по себе…

Телеграмму спрятала. Туда! Подъезд, что слева, рядом с угольной кучей.

Только бы тетя Мири была трезвой!

– Ты меня пугаешь, мелкая! Надеюсь у тебя все в порядке? Но если тебе надо спрятаться, охотно составлю компанию. С детства мечтала устроить перестрелку с полицией!

Были «флапперы», буйные дети 20-х – да все вышли. Блейзеры цвета морской волны, сапоги-«веллингтоны», брюки-«оксфордские мешки», цветные банданы, «итонская» стрижка… Где оно все? Ушло, сгинуло навсегда. Скромное серое платье, туфли на низком каблуке, ни единого кольца на пальцах. И только на губах, вызовом и давней памятью – «лук Купидона», яркий след дорогой помады.

Если мельком взглянуть – молодящая старуха. А ведь тете едва-едва за сорок.

– В порядке. Прятаться, тетя, не будем, лучше убежим.

Пэл втянула воздух носом. Пахло кофе и свежей сдобой.

– Не намекай, – тетя Мири поморщилась. – Три дня без бутылки. Хотела сегодня душу отвести, но получила твою телеграмму.

Крепко взяла за руку, потянула за собой.

– Пошли! Все расскажешь!..

Все? Пэл прикинула, что будет если свести тетю Мири с мистером Восьмым. Наверняка, взрыв на высоте три мили.

Хлопушка!

– Я Уинстону не верю. Во всей Европе он – единственный, кто хочет войны – на пару с заокеанским мистером Рузвельтом. Гитлер всем плох, но воевать не будет, поостережется. А твоему дяде нужна его собственная Мировая. Вообразил себя богом Войны. Так ему при случае и передай!

Пэл не перебивала, слушала. То, что тетя Мири интересуется политикой, стало для нее в свое время сюрпризом. Не первым и, вероятно, не последним.

– Тетя! Потому-то мне и нужно съездить во Францию, а потом в Германию.

Непутевая родственница глубоко затянулась длинной ароматной сигаретой и внезапно подмигнула, как в их первую встречу.

– Джентльмен никогда не станет шпионом, но охотно выполнит личную просьбу министра иностранных дел. Он не крадет секреты, а добывает информацию… Но почему не послали твоего мужа?

Пэл замялась, но ответила честно.

– Потому что я состояла в «Британском союзе фашистов» сэра Мосли, а он – нет. Я выступала против отречения его величества Эдуарда VIII, а мой супруг предпочел отмолчаться. В Берлине меня выслушают, а ему только улыбнутся… А еще потому, что мне это очень интересно.

Тетя Мири наивно моргнула:

– Зачем такие сложности, мелкая? Заведи себе любовника – или любовницу. А лучше двоих сразу, они будут постоянно ссориться, и ты получишь маленькую, но самую настоящую Мировую войну… Кстати, какие сейчас правила насчет перевозки оружия? Можно купить во Франции, но я, знаешь, привыкла к доброму старому Веблей № 2.

Стряхнула пепел в пустую чашку, наклонилась ближе.

– А любовника мы еще с тобой заведем. Хочешь – одного на двоих?

– Герр обер-лейтенант! Гефрайтер Рихтер по вашему приказанию прибыл!

«Осмелюсь доложить!» – не для этого случая. Не поймут, а если поймут – не оценят.

Учебный класс, длинные столы, плакаты на стенах, стенды, витрины… Тут он еще не бывал. И не стремился, но – вызвали. Выдернули прямо из танка, даже осмотреться не дали. А танк успел понравиться. Почти как настоящий: большой, свежевыкрашенный, с гусеницами…

Только мотора нет. Не «сдох», а вообще.

– Новенький, значит?

Унтер в углу – просто унтер, учебный мастер. А вот офицер – это серьезно. Обер-лейтенант Кайпель по кличке Скальпель, заместитель ротного.

– Ну, поглядим, кого к нам прислали…

Скальпель? А похож! Худой, невысокого роста, впалые щеки и нос с горбинкой. К ротному относились как к стихийному бедствию, этого же откровенно не любили. Придирчив, въедлив и зол, три в одном.

Скальпель, словно желая подтвердить репутацию, подошел ближе, прищурился.

– Что за строевая стойка, гефрайтер? Выше подбородок, выше!.. Завтра лично выведу на плац! А пока…

Кивнул унтеру. Тот, не сказав ни слова, сдернул покрывало с крайнего стола.

– Вы теперь сапер, гефрайтер. Знаю, откуда вас прислали, но чудеса иногда случаются… Что вы видите?

Лонжа шагнул ближе. Бравый солдат Швейк на его месте непременно бы отрапортовал: «Осмелюсь доложить! Это, стало быть, железо». Но обер-лейтенант Скальпель – не подпоручик Дуб.

– Самая дальняя – Tellermine 29, легкая танковая мина, четыре килограмма разрывного заряда, тротил или мелинит. Три взрывателя ZDZ 29, один может быть использован, как элемент неизвлекаемости. Ближе – Sprengmine 35, выпрыгивающая осколочная мина кругового поражения, вес разрывного заряда – до 500 граммов, дальность – 15–20 метров…

– Достаточно, – Скальпель поджал губы, задумался на миг. – Какие извлекали лично?

Солгать? А зачем? Синий «винкель» ему в любом случае обеспечен.

– Итальянские, «TS». Номеров не помню, одна на гайку похожа вторая с усами.

Заместитель командира роты покосился на унтера. Тот молча указал на один из столов.

– Щупом работали?

– Так точно!

В разбитом бомбами Вильяверде, южном пригороде Мадрида, все время лили дожди, земля превратилась в холодную мокрую кашу, а с минами в их 1-м Немецком батальоне 11-й интернациональной бригады умели управляться только четверо и то теоретически. Командование задумало очередной контрудар, приходилось работать ночами. Проходы расчистили. Двоих из группы похоронили на ближайшем кладбище у развалин храма.