Андрей Валентинов - Локи

Контрразведчик поморщился, словно лимон укусил.

– Рихтер, будьте справедливы! Я вас не пугаю, а пытаюсь убедить. Мне почему-то кажется, что такой человек, как вы, играет не последнюю роль при короле Августе. За эти дни я получил кое-какие материалы из Штатов, и окончательно убедился, что Виттельсбах в политике – совершенный дилетант…

Несостоявшийся цирковой вспомнил, как он спорил с другом детства. Тот думал сходно. «Иррационально рассуждаешь, твое королевское высочество».

– Но вы-то, Рихтер, видали виды. Неужели не понимаете, что именно сейчас настало время решать, чьим будет баварское монархическое подполье!

Лонжа на миг даже растерялся.

– В каком смысле?

Домучик снял окуляры, покрутил головой.

– Боюсь, вы это серьезно. Запущенный случай…

Встал, прошелся к двери, быстро выглянул, снова закрыл. Провернул ключ в замке, раз, другой…

Обернулся.

– В современном государстве, тем более таком, как Рейх, подполье не может существовать само по себе. Нужны деньги и очень серьезная поддержка, иначе все ограничится беседами на кухне при занавешенных окнах, и то до первого доноса. «Красное» подполье – люди Сталина, им помогает СССР, прикрываясь ширмой Коммунистического Интернационала. Либералам, католикам и социал-демократам труднее, прежде им помогала Франция, но теперь Париж старается с нами не ссориться. Их берут под опеку британцы. Бюро Кинтанильи – еще одна ширма, личная разведка Уинстона Черчилля. А вот у меня дома подполье создается при помощи американцев, мы их называем «Ковбои». Эти работают с размахом, дядя Сэм денег не жалеет… Кто у нас остался?

– Вероятно, я.

– О вас, Рихтер, я не забыл, не надейтесь. Но сначала о ваших друзьях, о Германском сопротивлении. У него другой хозяин – Генрих Гиммлер. Вы, кажется, не удивились? Это вовсе не значит, что там каждый второй завербован, это и не нужно, главное – контролировать ключевые фигуры. Кого я не назвал? «Черный фронт» Отто Штрассера? Хвастаться особо нечем, но их курируем мы, Абвер. «Черных» не слишком много, зато они очень не любят Гиммлера. Полезные люди! А теперь появилась новая сила – баварские монархисты. С Гиммлером они не договорятся, англичане и американцы опасаются сепаратистов, а Сталин монархистов не любит. Что у нас остается?

– Бавария.

Утро нового дня ничем не отличалось от вчерашнего, позавчерашнего и всех предыдущих. Голосистое «Подъем!», суета вокруг коек, холодная ткань отсыревшей за ночь формы, бритвенное лезвие, скребущее по щеке. За окнами тоскливая осенняя серость. Солнце не торопилось в Горгау.

– Значит так, камрад Лонжа… Имеем три доклада – с вышки и от патрульных. С полуночи до часу замечены две ракеты, обе желтые и обе с юга. Интервал – минут двадцать. Как я понимаю, это не то, что нужно. Наблюдать дальше?

– Наблюдайте дальше.

Когда его пихнули в спину, Локи даже внимания не обратил. Утро, лестница забита полосатым народом, кто вверх спешит, кто вниз. А на лестничных площадках и внизу, у входных дверей, «черные» погонялы:

– Скорее! Скорее! Бегом, schweinehunden!..

Он тоже бегом, ну, почти. Резвость во всяком случае обозначает, ногами семенит. Толкнули? Бывает, кому-то под локоть попался.

Когда же толкнули вторично, он все-таки обернулся. Как выяснилось, зря. Никто на него не смотрит, никто сзади не стоит. Хорст рассудил, что и такое случается, как вдруг…

– Держи! – в одно ухо.

– После отбоя на лестничной площадке второго, – в другое.

Пока назад разворачивался, шустряки успели с толпой смешаться. Все полосатые, поди пойми, кто в ухо дышал. Локи пожал плечами и засеменил себе дальше, старательно глядя под ноги, чтобы не оступиться.

– Скорее, скорее…

«Держи» – маленькая записка, в левой руке. «Второго» – понятно, этажа, там, где его блок. Только как выйдешь, если всюду охрана?

В «дырке от бублика» опять кого-то строили. Циркуль привычно орал, и Локи заскользил вдоль стенки, чтобы на глаза не попасться. Левая рука горела огнем. Вдруг остановят? Записка, конечно, чепуха, но могут и за пояс заглянуть.

…К полицейскому «Вальтеру» за эти дни Локи успел привыкнуть. Вроде как к животу железка приросла. Иногда даже забывал, словно так и положено.

Повезло! Обошел по кругу и шмыгнул в двери иные, которые к кабинетам ведут. Здесь было потише, и Хорст рискнул – свернул за лестницу, оглянулся.

Никого! И что нам пишут?

«Прочти и передай товарищу!

Вчера умерли еще двое. Трое жестоко избиты, пятеро в карцере. Почти половина противогазов неисправна, противохимических средств в лазарете нет.

Единственный выход – саботаж. Товарищи! Ломайте технику, всячески затрудняйте погрузку, запугивайте охрану. Они уже боятся, надо напугать их еще больше.

Внимание! Даже под страхом смерти не трогайте снаряды за загородкой. Это „компаус“, снаряженные боеприпасы, очень возможен взрыв».

– «…Очень возможен взрыв», – скучным голосом повторил Бронзарт фон Шеллендорф. Положил бумажку на стол, разгладил. – Почерк вроде бы другой… Но надо сравнить.

Поправил монокль:

– Садитесь, Локенштейн! За сознательность хвалю, но этого сейчас мало. Очень требуется познакомиться с этими «товарищами» поближе. И как можно скорее.

Записку Локи отдал, однако обо всем прочем умолчал. «Господину комиссару» и этого хватит.

– Вас, Локенштейн, уже знают. Подполье тут хитрое и очень осторожное, но сейчас они активизировались. Значит, будут искать контакты. Если что заметите, сразу ко мне!

Хорст покорно кивнул, сам же еле сдержал ухмылку. Те активизировались, а эти задергались. Не зря! Вчера чуть не десяток грузовиков испортили, потом в тоннеле паника началась, по всему плацу «полосатиков» ловили. А почему? А потому что снаряд на пол упал. Понятное дело, не сам. Помогли!

Чем бы еще «господина комиссара» озадачить?

– Уже заметил, и не я один. Машины под охраной, к ним только шоферов пускают. А когда в тоннеле все разбегаться начали, охрана первой деру дала. Так, может, вы не там «товарищей» ищите?

Бронзарт фон Шеллендорф поморщился.

– Не будьте слишком умным, Локенштейн! Охраной и обслуживающим персоналом займутся без вас. Меня интересуют заключенные, их подпольный комитет. Но не только. Сейчас на вас могут выйти баварцы, они наверняка узнали, что королю грозит опасность.

Подошел ближе, наклонился:

– Ставки выросли! Вы сдаете нам связного баварского подполья и немедленно отправляетесь в отпуск. Все остальное сделают без вас. Понятно? Спрашиваю: понятно?

Локи вскочил со стула, плечи расправил:

– Как есть понятно, господин комиссар! Только как я его вам сдам? Встретят, к примеру, на лестнице, шепнут пару слов, и все, лови ветра в поле! А если схвачу, так вырвутся, у меня, извиняюсь, комплекция мелкая.