Вячеслав Багров - Путь в бездне

Остановились у мраморного столба с рельефным изображением головы льва.

Где-то на верхних этажах, громко хлопнули два быстрых выстрела, потом еще один.

— Что происходит, капитан? — спросил Чемс.

Капитан пехоты усмехнулся и сказал:

— Арест, господа, что-же еще? Не дергайтесь и все обойдется.

На втором этаже раздался громкий треск и увесистый табурет, выбив окно, весь в блестящем на солнце облаке битого стекла, рухнул вниз на тротуар, чуть не прибив молодого лейтенанта, стоявшего перед грузовиком.

— Вот, сука! — крикнул тот, задрав голову вверх и, глядя в ослепшую без стекла оконную раму, потом повернулся и крикнул лежавшему в кузове грузовика у пулемета, офицеру: — Эй, Мок! Дай-ка им, очередь для ума.

Задранный к небу нос пулемета, немного опустился вниз, и задрожал, оглушительно грохоча, выплевывая огонь и дым.

— Дан, дан, дан…

Осколки стекла, деревянная щепа от оконных рам, посыпались на тротуар, на фасаде здания запрыгали веселые всплески пыли, эхо стрельбы дрожа, убежало вдоль улицы к притихшим нескольким зазевавшимся пешеходам и двум легковым машинам — белой и черной, растерянно застывшим у перекрестка в конце квартала.

Обычно скорая на действия полиция, сейчас не появлялась.

Офицеры оцепили дорогу, выставили перед собой винтовки.

Больше из здания департамента дознания выстрелов слышно не было, только шум голосов.

— Что-то вы, господа, какие-то вялые, — сказал с усмешкой капитан пехоты: — Я думал, будет стрельба, кровища, а вы такие… покладистые.

И он весело и задорно рассмеялся.

Офицеры департамента дознания выстроились во внутреннем дворе, на небольшой, мощенной булыжником, площадке, между приземистым деревянным сооружением хозяйственного блока и закованными в железо гаражами для машин высших офицеров.

Всего «департаментских» набралось не более пятидесяти человек, некоторые из них были в наручниках, на многие стояли с окровавленными лицами и в перепачканных кровью мундирах.

Пехотные офицеры, с тремя черными косыми полосами на левых рукавах своих кителей, окружили арестованных, выкатили во двор пулемет. Худолицый майор, чернявый, остроносый, изучающе осмотрел строй «департаментских» и громко, с расстановкой, заговорил:

— Господа. Я не хочу лишней, никому ненужной крови. Мы с вами офицеры. Вы арестованы до следующего разбирательства. Думаю, что совсем скоро вы сможете отправиться по домам, к своим женам, — он скупо усмехнулся: — А пока, всех вас проводят в подвал. И прошу запомнить, пока мы с вами по-хорошему, так сказать — келейно, без унижения и прочего, вы будьте любезны соблюдать порядок, безо всяких благо — глупостей. Но если с вашей стороны последуют беспорядки, или кто осмелится предпринять попытку бегства и сопротивления… Мнэ-э… Забросаем гранатами к чертовой бабушке, и привет! Еще раз подчеркну — никаких крайностей с нашей стороны, по отношению к вам, не будет. Посидите и выйдете, может к вечеру.

Он достал из правого кармана брюк, сложенный в четверо лист бумаги, развернул, начал, что-то читать, потом, сказал:

— Кто из вас майор Фолк, майор Скаули, капитаны — Джен и Ааум? Выйти вперед!

Фолк стоял с правой стороны шеренги.

Все четверо названных офицера вышли вперед.

— Вот и славно, — сказал майор: — Поедете со мной к полковнику Юсину. Снимите с них наручники.

К четверке арестованных быстро подошел высокий, крепкого телосложения, лет тридцати лейтенант, по очереди расстегнул наручники на руках «департаментских» и отошел в сторону.

Фолк растер затекшие запястья, спросил майора:

— Могу ли я узнать, чем мы особеннее остальных?

— Узнаете, майор. Арестованных — в подвал!

На площади Единения с двумя широкими аллеями зеленеющих берез, было людно и шумно. Окруженная с четырех сторон высокими, шестиэтажными зданиями площадь, потеряла присущий ей торжественный и неторопливый порядок.

У искрящегося в лучах солнца фонтана, с широкой каменной чашей в виде цветка, лежало тело полицейского. Чтобы скрыть его голову, кто-то накинул на лицо полицейского холщовый мешок и из-под этого мешка, на блестящие камни брусчатки, натекла и застыла лужица крови.

Удлиненные армейские грузовики стояли рядами у парадных подъездов административных зданий, с заглушенными моторами. В их кузовах, сидя на мешках или лежа на досках, курили пулеметчики. Были слышны команды и смех.

У подъезда министерства каст, рядом с круглой клумбой ярко-красных роз, группа офицеров потешалась над перепуганным чиновником среднего роста, упитанным мужчиной в синем мундире, с зеленой полосой на рукавах. Чиновник был без головного убора и почему-то в одном ботинке, прижимал к груди черную кожаную папку. Офицеры поочередно толкали чиновника и тот метался от одного к другому, громко выкрикивая:

— Господа! Документы, господа!

Вся площадь плыла в жарком мареве, воздух вздрагивал от редких выстрелов.

В нескольких местах площади, внутри березовых аллей, офицеры согнали разношерстных, одетых в синие, белые и зеленые мундиры чиновников, в большие группы, стерегли их, как стада животных, грозя пистолетами и винтовками. Чиновники стояли покорно. К ним катили пулеметы.

По выметенной брусчатке к парадному подъезду министерства Знающих — шестиэтажному зданию с белым, ослепительным в солнечных лучах фасадом, подъехала черная легковая машина и остановилась у высокой мраморной лестницы, под шестью, упирающимися в треугольную крышу, белыми колоннами.

К машине подбежали пятеро офицеров, открыли задние дверцы, из которых на солнечный свет вышли двое полковников. Оба в белых мундирах, примерно одного роста, обоим за пятьдесят лет. Один надевал на абсолютно лысую голову фуражку, был гладко выбрит, лицо полное, с тяжелой нижней челюстью. Другой, худощавый, болезненно бледный, с густыми ухоженными усами, шел слегка прихрамывая на левую ногу.

Офицеры, что их встретили, шли по обе стороны от полковников. По ступенькам мраморной лестницы министерства к ним сбежали еще двое — капитан и майор. Козырнули, не стройно, гаркнули:

— Здрам, жлам, ваш превоство!

— Не на параде, — поморщился лысый полковник, козырнув в ответ: — Что у вас тут?

— Не так скоро, Лэм, — пробурчал хромой полковник, что шел следом за ним: — Успеем — не сбегут.

Один из офицеров — капитан, хотел было взять полковника под локоть, но тот раздраженно заявил:

— Я не баба. Сам дойду.

— Всех арестованных собрали, ваше превосходительство, — доложил высокий майор: — Ждут.

— А этот, главный стряпчий, здесь? — спросил хромой полковник.

— Так точно, ваше превосходительство.

— Давно я этого ждал, — с усмешкой произнес полковник Лэм, приостанавливаясь на лестнице: — Что скажите, Зур?