Вячеслав Багров - Путь в бездне

— Простите, господин Фум, — учтиво и мягко перебил его полковник Лэм: — А что с прежними господами министрами?

— Ах, это…, — лицо главного Знающего стало грустным: — Эти зажравшиеся свиньи вдруг заартачились. Им видите ли претит в этом участвовать. Пришлось действовать тайно, и поверьте, нам на это потребовались о-о-очень большие ресурсы. Но другого пути нет. Министров пришлось убрать.

— Значит вы предлагаете нам сделать всю грязную работу? — спросил его Лэм Юсин.

— Ваши штыки, наши деньги, — ответил Эшэ Фум, пожав плечами: — Зато потом перспективы — сказочные, и никакой угрозы Большего Бунта. Навсегда! А так… Большей Бунт, абсолютная катастрофа, как двести лет назад, со всеми вытекающими последствиями.

— У вас масштабы серьезные, — задумчиво произнес полковник Лэм.

Он бросил окурок папиросы на сверкающий розовый кафель, посмотрел в глубину холла, где у конторок столпились служащие министерства Знающих и охраняющие их офицеры. Открылись высокие двери парадного входа и четверо офицеров внесли два громоздких пулемета.

— Куда ставить? — услышал Лэм Юсин голос одного из них.

— Страшный масштаб, — сказал он главному Знающему: — Да и люди, все таки… Вам их не жаль?

— Господин полковник, — Эшэ Фум выглядел добрым воспитателем в детском саду, успокаивающий зареванного малыша: — а что делать? Самим ложиться под нож? Отнеситесь ко всему, как к необходимости. Думаете мне это нравится? Мы тоже люди, у нас свои слабости. Мы же не звери.

— Да, да, — сказал Лэм Юсин: — Не звери, — он посмотрел в лицо полковника Зур Вхая: — Я закончил, старина. Даже не верится. Все подтвердилось.

— Ну и славно. — Зур Вхай не отводил глаз от главного Знающего, говорил жестко: — Вот, что я скажу вам, господин главный стряпчий, вы начали такое дело, которое похоронит всех нас. Вас будут убивать, как бешеных собак, а вместе с вами и нас, как ваших пособников. Мы думаем, что лучший выход — это пустить вас всех в расход и явиться завтра как спасители и друзья народа. Думаю этого хватит еще лет на двести, а дальше… Это дела будущего, — он расстегнул, висевшую у него на поясе кобуру, и достал тяжелый армейский двенадцати зарядный «гвардеец»: — Мы подоспели, как нельзя к стати. Могу обещать вам только одно, господин людоед, мы дадим испить вам из чаши, которую вы приготовили другим. Ваши малютки уже не будут прыгать по этим улицам. Вы не оставляете нам выбора.

И он поднял пистолет, направив его в лоб Эшэ Фума, и тот, словно очнувшись от приятного сна, испуганно и зло закричал полковнику в лицо:

— Мы застраховались на такой случай, подождите, можно все обсудить и…

Грохнул выстрел.

Из затылка главного Знающего вылетели красные брызги и ошметки, и он прямой, как палка, рухнул плашмя на розовый кафель, быстро заливая его кровью.

— Надо срочно телеграфировать в штабы армий, чтобы двигались к Белым Городам, — произнес Зур Вхай, Лэму Юсину: — Армейские штабы блокировать немедленно, — и уже офицерам, стоявшим, рядом: — Вы все слышали, господа. Времени у нас нет. Попытаемся спасти эту страну и себя. Превратите их кварталы в кладбища, не щадить никого, придать все огню. К вечеру все должно быть кончено. Выполнять!

Через несколько секунд, пространство холла министерства Знающих, наполнилось шумом криков умирающих и оглушительным грохотом стрельбы.

Долго молчали.

Мишка Горин, приехал с полчаса назад.

Они втроем, сидели за столом в комнате Тосии Вак-Сенчин, Горин и сама хозяйка. На обклеенных желтыми обоями стенах комнаты, висели две картины рисованные маслом. Одинакового размера — около метра в высоту и полметра в ширину. На той, что находилась почти в углу у окна, была изображена молодая пара — мужчина лет двадцать восьми, в белом мундире и золотыми нашивками на правом рукаве кителя, улыбался открытой жизнерадостной улыбкой, и женщина, того же возраста, что и он, преклонив голову на его лечо, спокойно смотрела с картины большими черными глазами. Ее черные волосы отсвечивали в лучах невидимого солнца, а нарядное, бежевое платье с кружевным белым воротником, казалось легким и воздушным.

На второй картине, рядом с первой, художник изобразил худощавого мальчика лет десяти, в парадном зеленом мундирчике гимназиста Белого Города. Мальчик был черноволосый. Улыбался простой доверчивой улыбкой ребенка.

Мишка безо всякого выражения в глазах, смотрел перед собой на скатерть стола, сидел скрестив пальцы рук. Его мешковатая темно-зеленая рубаха с короткими рукавами, намокла на груди от пота. Тосия Вак, одетая в белое в розовый горошек платье, сидела напротив него и в ее глазах стояли слезы.

— Может он не совсем в своем…, — произнес Сергей охрипшим голосом, но Горин его перебил.

— В своем он уме. Я с ним говорил.

— Ганс точно не свихнулся? — спросил безо всякой надежды в голосе, Сергей: — Светка… Как-же так?…

Он растер руками свое небритое лицо.

— Их больше нет. — Мишка откинулся на спинку стула, расстегнул рубаху, вытер ладонью, взмокшую от пота шею: — Никого. Света была с ними. Это точно. Я думаю, что старт корабля был следствием ее появления. Кроме Германа, пилотировать было некому. А сопли будем распускать потом, если выберемся отсюда.

— Герман не пилот, — сказал Сенчин.

Он встал из-за стола и подойдя к окну, посмотрел на редкие белые облака, плывущие по небу.

— А кто пилот? Мы этого не знаем, да и неважно теперь, — сказал Мишка: — Собирай всех. Завтра утром уходим. Я говорил с Гансом, сообщил ему координаты для посадки планетолета. Он получил коды доступа к «Буре» и вылетит сразу как я с ним свяжусь. С Фолком договорились в прошлый раз — если нас здесь нет, то он едет ко мне в усадьбу. Все. Нечего больше ждать.

— Собирать некого, — отозвался Сергей: — Вчера в участке была какая-то стрельба. Склим в больнице. Эвол лететь отказался, а тетя Тося и не собиралась.

Мишка изменился в лице, подался вперед, выпучил глаза и спросил, стараясь сохранить спокойствие в голосе:

— Какая стрельба?

— Задержали каких-то бандюг, плохо обыскали и вот — двое убитых и один ранен, наш Склим.

— Откуда знаешь?

— Так, э-э… — Сергей перевел взгляд на Тосию Вак: — Тетя Тося ходила сегодня после обеда в полицейский участок…

— Что-о-о? — Мишка даже приподнялся со стула: — Ходила в участок?

— Успокойся. Она пошла туда якобы из-за того, что ее обокрали, написала заявление, ну и порасспрашивала насчет вчерашней стрельбы. Полицейский ей все рассказал. Так, что надо ждать Склима…

— Ты — и-иди-ио-от! — заорал Горин, встав изо стола и беспомощно разведя руки в стороны: — Законченный кретин! Склима уже нет. Понятно? За ним пришли и он, зная, что ему, а значит и всем нам конец, дал бой! Когда ты успел так поглупеть? У вас, что часто случаются перестрелки в полицейском участке? Что полицейские так плохо обыскивают задержанных, что могут пропустить пистолет? А Склима увезли в больницу? Не дальше морга его увезли. Вы хоть по больницам не звонили, не спрашивали о раненном полицейском? — последние слова он сказал, глядя на Тосию Вак.