Вячеслав Багров - Путь в бездне

— Вообще-то я позвонила… У меня хорошая знакомая в городской больнице… — Тосия Вак оборвала свою речь.

— Надо немедленно уходить, — сказал Мишка решительно: — Сейчас же. Вам хватит десяти минут на сборы?

Тосия Вак кивнула головой, ответила:

— Хватит.

— Тебя не спрашиваю, — сказал Горин в сторону, стоявшего у окна, Сенчина: — Возми только документы и все.

В прихожей брякнул звонок.

— Тосия, вы кого-нибудь ждете? — Мишка смотрел на Тосию Вак.

— Нет.

Сергей отошел от окна и направился к выходу из комнаты, сказав:

— Я открою.

Сенчин вышел в прихожую и открыл входную дверь. Постарался придать своему лицу выражение невозмутимости.

На площадке у лестницы, освещаемый лишь светом из открытой подъездной двери, стоял высокий, крепкого телосложения мужчина средних лет, в серой рубашке с засученными рукавами, черных мятых брюках и растоптанных рабочих ботинках.

— Добрый день, хозяин, — сказал незнакомец с виноватой улыбкой.

— Добрый.

— Я из котельной. У нас где-то утечка, не можем найти где. С ног сбились. Ходим проверяем… У вас с трубами все в порядке?

Сергей пожал плечами, его беспокойство начало быстро уходить.

— Да, вроде все нормально.

— Во всех комнатах?

— Не знаю, что у соседей, их нет.

— А вы, извиняюсь, жилец? — спросил, улыбаясь незнакомец.

— Я со второго этажа. У нас тоже все нормально.

— Да? Это хорошо. — мужчина улыбнулся еще шире: — Значит и у вас сможем проверить, а то стучим, стучим, а никто не открывает. Сейчас половина домов пустые стоят. Бегаем, как собаки, а некоторые еще и облаять норовят. Можно посмотреть квартиру? Может течет где.

С лестничной площадки тянуло в прихожую запахом мочи и табачного дыма.

Сергей шагнул назад.

— Смотрите, — сказал он.

Переступая порог, мужчина поинтересовался:

— А вы случайно не из пятой квартиры?

— Из пятой.

Незнакомец широко и радушно улыбался, улыбнуться еще шире он не смог-бы, даже сильно захотев.

— Вот и славно.

Сенчин успел увидеть две темные фигуры, возникшие в дверном проеме за спиной незнакомца, когда сокрушительный удар в подбородок выбил из него сознание.

Падая, Сергей налетел на стоявший у стены табурет, и опрокинув его, с шумом рухнул, уткнувшись лицом в дощатый пол.

Фолк стоял в числе десятка арестованных офицеров.

Их выстроили напротив главного входа в министерство Знающих, справа от каменного фонтана, где наваленные друг на друга, лежали тела только что расстрелянных чиновников — мужчин и женщин в синих мундирах. Брусчатка у кучи тел окрасилась темно-красным, поднявшийся ветер гонял по дорожкам аллеи синие фуражки и листы белой бумаги. Большая группа офицеров, человек пятьдесят, в белых мундирах, грузилась в два грузовика, стоявших у края площади, возле больших, круглых клумб, засаженными красными цветами и с табличкой «не ходить.»

Слышались короткие команды.

Вереница из десятка грузовиков, в кузовах которых качались сидевшие офицеры, медленно разворачиваясь на площади, потянулась прочь, на Седьмую улицу, мимо шестиэтажного здания министерства путей сообщения, c высокой, двухскатной крышей, из верхних разбитых окон которого, валил густой, маслянистый черный дым.

Со всех сторон раздавались выстрелы.

— Я доходчиво объяснил, господа? — полковник Лэм Юсин оглядел арестованных спокойным взглядом внимательных глаз, поправил на своей голове фуражку: — Так что, если бы не расстрельные списки генерала Еже Сума, мы пустили бы вас в расход со всеми прочими. А так, вам повезло. У вас есть возможность остановить разгорающийся в стране пожар, о котором я вам уже говорил, господа. Либо мы сегодня вырубим их всех под корень, либо завтра за наши головы не дадут и медяка. Не мы начали это безумие, но нам предстоит поставить в нем жирную точку.

Вокруг арестованных «департаментских», стояли вооруженные пистолетами и винтовками, офицеры — ждали решения полковника.

— И так — вы все согласны перейти на нашу сторону, — полковник Лэм оглянулся назад, к дороге, где его ожидала черная легковая машина с водителем-капитаном и двумя рослыми майорами: — Поступаете в распоряжение майоров — Нума Краса и Тежес Ясмала. Все, за дело, господа.

И полковник Лэм Юсин, козырнув, резко развернулся, и быстрым шагом направился к ожидавшей его машине.

— Ну что-же, господа, — произнес из группы офицеров высокий, крепкого телосложения, с вытянутым лицом и черными короткими усами, майор: — Рад, что для вас все закончилось благополучно. Меня зовут Нум Крас. Майор Ясмал сейчас подойдет, — он показал на нескольких офицеров, в числе которых был и Фолк, сказал: — Вы идете со мной, остальных заберет Ясмал, — он обратился к офицерам за своей спиной: — Уходим. Четвертый и восьмой батальоны — по машинам. И верните им оружие, — он кивнул в сторону бывших арестованных.

«— Началось,» — подумал Фолк: «— Надо это пережить».

Почти очистившееся от облаков высокое небо, сияло в лучах восходящего к зениту весеннего солнца. День разгорался. Но с севера, набухая и наливаясь темнотой, росла где-то у горизонта, тяжелая грозовая туча.

На улице гремела гроза, и раскаты грома — ухающие, с долгим недовольным эхом, громыхали за цветными стеклами, мраморные лестницы потускнели от внезапно потемневшего неба, и пятна крови на них уже не казались такими яркими, вызывающими. Грозовая, пропитанная свинцом туча, скрыла полуденное солнце.

Который это дом? Какая по счету квартира за сегодня?

Фолк никогда не знал этих людей и не будет знать.

Смена лиц, однообразное, неотвратимое действие — ствол пистолета в его руке, резко поворачивается и стреляет, и гром грозы, вторит ему.

Уже не надо никуда спешить, уже не будет никаких Мирных Берегов, уши глохнут от криков и пальбы.

Мирные Берега…

На лестничной площадке пахнет женскими духами и цветная кафельная плитка, до блеска вычищенная чьими-то руками, встретила офицеров торжественно. Фолк, поднявшийся по мраморной лестнице на этот этаж, первым приблизился к высокой деревянной двери, моренной под красное дерево и с золотой табличкой «господин Мав и семейство», и уже привычно, без раздумий, ударом ноги сломал замок — дверь распахнулась. Перед ним стоял среднего роста толстяк в вельветовом светло — зеленом халате, на его круглом холеном лице, застыла маска ужаса — дикого, животного, а в вытянутой вперед дрожащей руке скачет из стороны в сторону короткоствольный пистолет. Глаза толстяка — широко раскрытые, округлились, рот искривлен, как у паралитика.

Мирные Берега…

Фолк сразу же нацелил на толстяка свой пистолет, но не открыл огонь, медлил, смотрел в полное лицо хозяина квартиры, которое словно желтый призрак плавало в полутьме прихожей. Позади Фолка подходят другие офицеры, и топот их сапогов вязнет, где-то под высоким потолком лестничной площадки.