Давид Константиновский - Весьма достойная судьба

- Так,- сказал я.- А где Коля?

- Коля! - тяжело произнесла Кошкина.- Вот слушайте… Нас всех накрыли дома - Колю, меня, Клер и Фревиля. Жандармский унтер-офицер опознал Колю: видел его в Зерентуе. Мы изобразили бегство через окно. Ищи, мол, ветра в поле. Коля разбил стекло. Ну, мы-то туда не прыгали, я просто переместилась вместе с Клер и Фревилем в другое время. А вот мой Коля сначала действительно сиганул в это самое окно. А дом, естественно, оказался оцеплен. Колю тут же в палисаднике схватили полицейские.

- И что же?..

- Заперли в каземат,- сказала Кошкина, как отрезала.

Я помолчал, осмысливая все это.

- А дальше?

- Дальше-я отправила Клер и Фревиля домой. А сама помчалась поближе к мужу.

- А не мог Коля воспользоваться своим браслетом, чтобы исчезнуть из каземата? Или вы - аварийным каналом?

- Не мог. И я не могла. Чудес мы больше не делаем. Не позволяем себе.

- Вы, значит?..

- Поняли. Да. стали аккуратны со временем…

- И он там до сих пор? - спросил я в крайнем нетерпении.

- Нет. Колины подвиги в Зерентуе наделали много шума, и последовало высочайшее повеление - привезти его в Петербург. И вот сейчас Колю везут.

Кошкина говорила четко, словно делала доклад.

- Коля, наверное, представляет себе, что с ним собираются сделать в Петербурге?

- Безо всякого сомнения.

- И, несмотря ни на что, не хочет воспользоваться своим браслетом…

- Именно! Да тут уже много всего… Он абсолютно стал человеком девятнадцатого века. Тут речь идет о поступке… И вообще. Вы не знаете Колю.

- Кажется, теперь уже знаю…

Я помолчал. Потом спросил:

- Насколько я понимаю, везут по сибирскому тракту?

- Совершенно верно. В каземате Колю охраняли так, что вызволить его более или менее нормальным образом было невозможно. Теперь, когда он в дороге, такая возможность появилась. Почему я и попросила вас приехать.

Тут голос ее дрогнул.

- Сколько времени он просидел в каземате?

- Пока сидел, зима уже прошла. Когда повезла я не сразу раскрутилась, еще ушло время. Уморилась, нервничаю. Плохо мышей ловить стала.- Она усмехнулась.- В общем, переместились мы с вами, для надежности, сразу в апрель. Сегодня Колю должны перевозить через Обь.

- Это вам точно известно? - спросил я на всякий случай.

- Абсолютно. Во-первых, я проследила весь Колин путь во времени. Шкалы у меня точные, подробные, позволяют это сделать. Во-вторых, у меня есть помощники, они постоянно ехали позади и дополнительно присматривали. Вчера они обогнали всю эту процессию и сейчас должны быть здесь, на станции. Тут у нас назначена встреча. Так что я вас с ними познакомлю.

- Вы сказали - «процессию»?

Кошкина глянула на меня с недоумением.

- Да, а как же! Колю посадили в возок, запряженный двумя лошадьми. Впереди и сзади - конвой, верховые полицейские. Командует конвоем унтер, который опознал Колю в Иркутске. В общем, солидно. Вот я и трушу, вас вызвала.

- И правильно сделали,- искренне сказал я.

По-видимому, за нами следили из окна, потому что

не успели мы подойти к двери, как она распахнулась и оттуда вышли двое.

- Вот мои помощники,- радостно сказала Кошкина.

Мы поздоровались. Эти двое с любопытством разглядывали меня и мою одежду, я несколько оторопело смотрел на них. Похоже, у помощников Кошкиной были не простые биографии, поскольку прошлая жизнь украсила их бородатые лица клеймами и лишила ноздрей. Одеты они были в тулупы неопределенного цвета.

- Я, батюшка, прозываюсь Сохатым,- с достоинством произнес сипло один из них.

- А меня Арсентием кличут,- басом сказал другой.

- Юрков, член нескольких Академий,- представила меня Кошкина.- Свой человек.

Ее друзья еще раз внимательно оглядели меня с головы до ног. Затем Сохатый сказал:

- Так что, господа добрые, поедем глянем?

- Едем,- решительно согласилась Кошкина,

Мы обогнули избушку; за ней, оказалось, ждала нас тройка крепких серых лошадей и сани-розвальни, нечто похожее я видел на старинных шкатулках, кажется, палехских.

Кошкину и меня удобно усадили и прикрыли нам ноги великолепной шкурой.

- Это что,-не удержался я,- это и есть медвежья полость?

- Она самая, барин,- отозвался Арсентий.

Он и Сохатый уселись впереди, Арсентий взял вожжи- и мы понеслись. Лошади бежали резво, Арсентий посвистывал им, сани легко скользили по укатанной дороге, ветерок дул нам в лицо, белизна и сияние были вокруг… Я посмотрел - даже Кошкина раскраснелась и расцвела.

На повороте нас тряхнуло, и что-то звякнуло в соломе, в глубине саней.

- Что там такое? - спросил я.

- А железа наши,- ответил Сохатый.

- Кандалы,- пояснила Кошкина.

- Вы их, что ли, сняли? - не понял я.

- Да без них ловчее,- сипло засмеялся Сохатый.

- А как? - заинтересовался я.

- Умеем, сударь,- сказал Сохатый, обернулся и захохотал снова.

Помощники у Кошкиной были, судя по всему, хороши.

Мы доехали до развилки, свернули на узкую, едва проторенную дорогу. Лошади пошли шагом. Мы долго продвигались вдоль какого-то склона, сани сильно кренились на сторону, и надо было держаться за их борта. Потом снова поворот, и дорога пошла вверх. Вскоре мы выбрались на вершину холма и остановились.

Все сразу выпрыгнули из саней. Отсюда открывался вид далеко вокруг, река лежала внизу, под нами, и за ней поднимался и тянулся до горизонта противоположный берег. Темные леса и открытые заснеженные пространства перемежались там, и на открытых местах хорошо была видна дорога. Мы все всматривались в одну сторону.

- Во-она они где,- первым сказал Сохатый.

От яркого солнца и белого снега было больно глазам. Я проследил, куда указывал Сохатый меховой рукавицей, и тоже увидел. Это были несколько черных точек. Вскоре я различил, что одна крупнее других. Это, по всей вероятности, был возок. Впереди и сзади него точки располагались тесными россыпями - конные полицейские. Возок то догонял передних, то отставал и сливался с теми, кто ехал позади.

- И там-то мой Коля…- пробормотала Кошкина.

Мы, трое мужиков, ничего не сказали ей. Что мы могли сказать? Пока просто ничего. Только, что мы здесь, чтобы помочь? Но это она и так знала.

На обратном пути все продолжали молчать. Я, чтобы разрядить обстановку, сказал:

- А как хорошо было бы сейчас попасть в какое-нибудь более раннее время, ну хоть на полгода назад! Когда Колю еще не схватили.

- У нас говорят: время не воротишь,- откликнулся Арсентий.

- И не без основания говорят…- пробормотала Кошкина.

По-прежнему в молчании мы подъехали к избушке. Сохатый проводил Кошкину и меня в заднюю комнату, где никого кроме нас не было, и удалился. Через минуту вошел Арсентий, неся огромный, сверкающий начищенной медью и пышащий жаром самовар. Мы едва успели поблагодарить, как Арсентий уже исчез. На столе, покрытом белой скатертью, самовар выглядел, словно диковинное цветущее растение. Кошкина сбросила доху на свободный стул, вынула из шкафчика расписные чашки, чайник и заварку в жестяной коробочке. Пока я оглядывал стены, увешанные лубками, выскобленный пол с половичком, Кошкина заварила чай. Я снял куртку и подсел к ней за стол.