Анастасия Быкова - Еще раз с чувством [СИ]

— Просит? — кажется, Алек за последние пять минут задал больше вопросов, чем за всю свою жизнь.

— Ну, ему так больше нравится…

— Небезызвестный, Недосягаемый, Наилучший.

Алек начинает озираться по сторонам в поисках источника звука. Разве они не в секретной лаборатории, куда могут пройти только сотрудники?

На браслете загораются две зеленые лампочки.

— Нелегальный, Наглый, Надменный, — Саймон отмахивается от браслета так, словно занимается этим каждый день. Судя по усталому вздоху Изабель, так оно и есть. — У него сложный характер, но ты справишься.

Когда все происходящее вокруг начало напоминать театр абсурда? Алек точно уверен, что у программ не должно быть характера. Они могут говорить и даже создавать видимость мыслительных процессов, но на самом деле это всего лишь то, что вложили в них создатели.

Хотя, тандем его сестры и Льюиса не мог закончиться чем-то обычным.

И во что он влезает?

— Ладно, хорошо, — слова вылетают быстрее, чем он успевает подумать. — Что я должен сделать?

— Ура! — Изабель подпрыгивает и радостно хлопает в ладоши. А потом берет браслет со стола и быстро надевает его Алеку на на руку. — Десять путешествий, Магнус уже запрограммирован. Тебе нужно будет просто вести записи и…

— И постараться вытерпеть его и не разбить наше лучшее изобретение, — добавляет Саймон. — Помни, что без него ты не сможешь вернуться.

— Это должно быть забавно, — браслет на руке вибрирует.

Алек делает глубокий вдох и выдох.

— Да они издеваются над нами! — Магнус надрывается последние минут десять и заставляет Алека краснеть под удивленными взглядами прохожих, которые не понимают, откуда доносится звук.

— Пожалуйста, тише, нам не нужно лишнее внимание и неприятности, — он уже понял, что пытаться утихомирить эту разговорчивую программу почти невозможно, но это не значит, что он не будет пытаться.

— Лишнее внимание в этой древности? Да даже если до них и дойдёт, что это я разговариваю, что они сделают? Никто и не поймет, что я такое.

Алек оглядывается по сторонам. Он не может не согласиться с устройством: странная одежда на людях, спертый воздух, машины, которые почему-то ездят по земле…

— Какой это век, двадцатый?

— Второе десятилетие двадцать первого века, — сообщает Магнус. — И это не самое древнее время, в которое нас занесет. Твоя сестра с ее дружком безумцы, раз решили позакидывать нас из одного конца времени в другой.

— Но ты ведь справишься? — спрашивать что-то у самоуверенной программы бесполезно, но так у него будет хотя бы какая-то гарантия.

— Ты сомневаешься во мне? — в голосе звучат гордые нотки, и Алек фыркает себе под нос — другого он и не ожидал.

Мимо на большой скорости проносится… человек, верхом на каком-то странном сооружении. Два круглых колеса, и что-то, напоминающее руль у воздушных подушек из времени Алека.

— Велосипед, — Магнус отвечает раньше, чем Лайтвуд успевает задать вопрос. — Устаревшее средство передвижения, более медленный, чем автомобиль, но экологичный. Это как раз то, чего не хватает этому времени. Если бы я не держал щит, на тебя обрушились бы все химикаты и газы в воздухе, и ты бы погиб.

На браслете загораются сразу три зеленые лампочки. Не надо уметь читать электронные мысли, чтобы понять, как он гордится собой.

— Кстати, ты вообще собираешься делать то, что велела Изабель? Мне в любом случае надо отдохнуть, а тебе — собрать информацию об этом времени. Давай, не спи!

Алек закатывает глаза. Сейчас он безумно близок к тому, чтобы нарушить данное Саймону слово… Но Магнус нужен ему, чтобы вернуться домой.

— Забавное имя — Алек… — задумчиво тянет браслет.

— Ты уверен, что сейчас подходящее время? — сквозь зубы шипит тот и засовывает руку глубже в карман в надежде, что ткань заглушит надоедливую болтовню.

Ладно, на самом деле Магнус оказался не так плох. За пять путешествий Лайтвуд уже успел привыкнуть к постоянным замечаниям, подколкам и разговорчивости своего «корабля», и уже не представлял, как бы обходился без него, но у Магнуса немного хромает та часть, которая отвечает за инстинкт самосохранения. Если Саймон с Иззи вообще вложили в него эту часть.

За зарослями высоких кустарников с шипами на кончиках листьев — наверняка жутко ядовитыми — течет река, к которой склонил голову…

— Это обычный трицератопс, — Магнус даже не думает понижать голос. — Доисторический трицератопс, питается растениями. Это в нашем времени они опасны, а до того, как вымерли и вернулись, они были душками.

— Знаю. Но сейчас я беспокоюсь совсем не о нем. Что ты поведаешь мне о доисторических тираннозаврах?

— А раньше ты сказать не мог? — Алек тяжело дышит и почти без сил падает на землю. Воздух в легкие поступает с тупой болью, распространяющейся по всей грудной клетке.

— Да ладно тебе, я же сказал. В конце концов.

— После того, как я пробежал километров шесть? — он очень устал, но почему-то это не мешает ему злиться. Он знает, что злиться на бездушную машину глупо, но… В том-то и дело, что Магнус не кажется обычной машиной, и это сбивает с толку.

Чертов браслет! Лайтвуд бежал от тираннозавра, потому что Магнусу надо было подзарядится перед новым прыжком во времени. Бежал до тех пор, пока не оказалось, что подзарядился он уже около часа назад и просто наблюдал, за тем, как Алек бегает.

— Я отправлю тебя на металлолом сразу, как вернусь, — сиплым голосом сообщает он и поворачивается на спину. Ноги дрожат, и вряд ли Алек сможет встать ближайшие пару часов.

— Не отправишь, ты привязался ко мне.

— Пока от тебя больше вреда, чем пользы.

— От меня нет вреда, — самодовольство в голосе Магнуса не скрыть ничем. — Между прочим, пока ты бежал, я сделал несколько снимков местности, поэтому нам не придется возвращаться назад, чтобы собрать информацию о том времени. Кстати, сейчас мы в тридцать первом веке, если тебе интересно. Человечество переселилось на Марс, Новую Землю пока не открыли. Вокруг голод, нищета, а за глоток чистой воды тебя здесь, скорее всего, разорвут на части.

Алек молчит. Он старается взять себя в руки и не послать Магнуса подальше, но знает, что стоит ему открыть рот, как поток ругательств будет не остановить.

— Ты так и не ответил, — браслет не унимается. — Алек — странное имя. Это сокращение?

Лайтвуд сжимает кулаки. И за что ему такое наказание?

— Хей, Александр, — браслет, молчащий последние пару часов, неожиданно оживает. — Зачем ты продолжаешь это делать?

— Не знаю, — честно отвечает Лайтвуд.

Он правда не знает, просто не может остановиться — водит по планшету указательным пальцем и рисует.