К Брахман - Рождения [СИ]

— Говоришь, тихонько? Вот это ты называешь тихонько, шкура!? — В руках Азазелло появился невесть откуда взявшийся темный свиток.

— Господи!

— Ты что на Колыму захотел?! Ты где имя-то это вспоминаешь?! Ты где находишься?! Аль бодун еще не отошел?!

Перепуганное существо упало на колени, затряслось, запричитало.

— Ой, не надоньки. Все возмещу, все исправлю.

— Значит, гад, есть что исправлять. Ну давай посмотрим. Мне нынче не до тебя было урод разчленованный. Еще и половины не успел прочесть. Значит так, что тут у нас… Пятьсот душ просишь на отстройку развалившейся якобы от времени стены!! А не вы ли ядрами огненными на спор в стену пытались попасть, да еще кто сильнее? Разворотили полстены крепостной. Церберу головы открутить пытались?! Что вы там орали? Лишние, дескать, ему и одной хватит. Пес до сих пор на реабилитации, только и может, что скулить да под себя ходить. А чертям-первачкам кто приказал на рога нимб приладить, дескать, форма новая такая! Тебя, гад, теперь нужно отправить врата адские сторожить, а то заходи, бери, что хочешь. Ну ладно, тут список большой, потом разбираться будем. — Азазелло щелкнул пальцем и свиток испарился. В гроте воцарилась тишина.

— Ну, так я слушаю, что он там тебе нашептал?

— Ну значит так, — Куман обрадовался перемене темы и продолжил. — Родственничком он Тинею приходится каким-то, вот он мне по секрету и разболтал по пьяни, что еще на земле он последним был, когда тот душу испустил. Так тот, истекая, клятву дал, что достанет шлюху энту хоть через тысячу лет, а душонку ее, — существо замялось, — даже вы, наш повелитель, найти не сможете.

— Угадал гад. Долго искал, не только ему одному насолила, вот и настал час поквитаться.

В последний раз прям из под носа моего выскочила, думал не простят ей ослушания последнего, да видимо крепкая рука у нее там на верху, коли и после этого ее туда пустили. Ну да ладно, пришло время исправить положение.

— Исправим, исправим. — Завизжали в один голос стоящие подхалимы, почувствовав, что гроза миновала.

— Вы, уроды, душонки червоточиной проедены, да кто вам дал слово?! Молчать! В этот момент только я буду говорить. А отвечать на вопрос, коли я его вам задам.

— М….Ммм…

— Вот и ладненько. Так вот, Он, — Азазело поднял коготь вверх, — не спроста ее на землю отправляет. Никак дал шанс ей отбелить последнее и всех так мучающее черное пятно на ее белой душенке. Эта дамочка будет теперь рвать и метать, но своего попробует добиться, чтоб в тартарары ко мне не загреметь. Знает, гадина, что с ней здесь будет. А что я с ней сделаю… Ох, что я с ней сделаю!

Азазело, сжимая, мечтательно протянул свои когтистые лапы вперед, как будто она уже стояла перед ним на коленях, вымаливая прощения.

— Ага, так о чем это я?

— Что вы с ней сделаете… — подобострастно, перебивая друг друга, затараторили Куман и Влад-Протыкатель.

— Молчите! Вам слова никто не давал, придурки матери алкоголички. Я спрашиваю, где этот урод с головой Дауна. Вырвать, притащить, пусть обрабатывает нашу гиену.

— А… Ооо…

— Что, мы заиками стали? С какой полоумной сворой приходиться общаться. Да вы, я смотрю, зажрались на хлебных местах. Я скоро, благодаря вам, и России лишусь, чувствует душа моя черная.

— Не бывать этому, господин наш, мы все сделаем, а завоеванного нами не оставим и пяди не отдадим. Вот увидите.

— Да заткнитесь вы. Слушайте и повинуйтесь, опа, что твой джин заговорил. Ну и ночка выдалась. Одних недоумков пруд пруди. Так вот, пока мы тут с вами гуторим, это дите растет. А вам еще нужно Тинея найти да в курс дела ввести, а это значит, он может по возрасту не пройти к ней. И что, тогда в сыновья ей его только кинуть? Да наверху не допустят этого. Там теперь без их ведома она и опорожниться не сможет.

— Зря наш господин так волнуется. Сейчас в этой России все вверх дном, все по нашему, на такие мелочи никто не обращает внимания. У нас там бабушки за внука замуж выходят, нехорошие элементы в президенты прут, а нынче глас пошел чтоб царя вернуть. Так мы тут покумекали и решили им пару лжецаревичей найти, чтоб народ не задумывался над жизнью. У них там говорят так: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». Ну мы и постарались, подкинули несколько идеек, будет чем позаниматься.

Клавдия смотрела на подходящего к ней врача с каким-то трепетом. Что ни говори, а врач был, что ни на есть, самый настоящий. Это не бабка с ее заговорами и травами, тут все по научному. Ей стало как то боязно.

— Ну, что тут у нас? О, вижу скоро рожать будем.

— Ага, бабка сказала в полдень. — Тут она осеклась и испугано посмотрела на врача. Сейчас он её, как та медсестра, на смех подымет. Но врач только улыбнулся и сказал:

— В полдень так в полдень. Поднимите рубашку, я ощупаю ваш живот.

— А зачем? — Удивленно спросила Клавдия.

— А затем, чтобы знать, как у вас лежит ребенок.

Расстегнув халат и задрав рубашку, Клавдия залилась краской. Оно, конечно, он врач, думала она про себя, но все же мужчина. Эх, у них что, тут женщин нет? И чего в такое дело мужики лезут. При каждом прикосновении к животу, она непроизвольно вздрагивала.

— Здесь болит? — Надавив легонько справа, спросил врач.

— Да.

— А здесь? — Боль отдала с одной стороны в другую, ребенок недовольно стал колотить Клавдию изнутри во все стороны. Она тихонько застонала, приступ боли не заставил себя ждать.

— Вот и ладненько, — поднимаясь, сказал врач. — Но я думаю, дорогуша, рожать мы будем ближе к вечеру, малютка не торопиться покинуть свое убежище.

— Нет, в полдень. — Уверенно возразила Клавдия.

— Ах да, я забыл, вам же бабка сказала. — С сарказмом в голосе проговорил врач. — Что ж, посмотрим, посмотрим, может и мне пора на пенсию, может и я квалификацию потерял.

И, повернувшись к медсестре, сказал:

— Покажите роженице как правильно дышать. Она ведь в первый раз.

— Давай, деточка, и мы готовиться будем. — поднимаясь с лавки, говорила старуха своей дочери. — Подходит наше время, принять нужно ее достойно. Ты все приготовила, что я говорила.

— Да, мама.

— Свечи расставь на четыре стороны света, а теперь травы разложим, чтоб планеты задобрить. Смотри, не перепутай. Начинай с Венеры.

Соня быстро достала завернутые в холстину травы и подала старухе. Та очень тщательно перебирала травы, нашептывая что-то про себя. И вскорее на столе отдельными кучками лежали коренья, цветы, листья, сушеные плоды, кора и маленькой кучкой семена. Удовлетворенно посмотрев на все это, бабка причмокнула.

— Соня, возьми эти. — Указала она рукой на кучку справа от себя. — И положи на восток, это для Венеры. Смотри, первой роза, за ней вербена, валериана, следом груша, после груши идут фиги. Ты что забыла? Я тебя чему учила?