К Брахман - Рождения [СИ]

— Так ты это, не волнуйся. — Беря инициативу в свои руки, произнес Влад. — Ты, Куманушка, погодь, я сейчас быстро вора найду, я сейчас этим ворюгам поганым устрою личный досмотр или же пущай вернут товар добровольно, коли и дальше хотят службу нести. Я никому не позволю оскорблять нашу миссию…

Вампир разошелся не на шутку, так, что даже Куман открыл рот. То ли Владу хотелось угодить другу, то ли у самого душа горела, но эффект его выступление произвело незамедлительный. Перепуганные слуги Запределья кинулись, было, в рассыпную, но тут, выйдя из ступора, Куман заорал во всю глотку:

— Всем оставаться на своих местах, уход с места преступления подтверждает виновность ушедшего.

Толпа резко остановилась и неуверенно переглянулась. Было видно, что важных дипломатов побаиваются. Неизвестно, что эти ненормальные еще выкинут, а места своего хлебного потерять никому не хотелось.

— Ну вот, уже теплее. — Потирая волосатыми ладонями, проговорил вампир. — Ну-с господа бандиты, с кого-с начнем-с? Или сами признаетесь? Добровольно отдавшего, обещаю, забивать на смерть не будем, а только так, попинаем копытами для профилактики, чтобы другим не повадно было. И еще, в конечном итоге последнее ваше место жительства будет у меня на родине, то бишь, в преисподней, а я там не последний человек. Подтверди, Куман.

— Подтверждаю.

— А посему заявляю вам, официально добровольная выдача неоконченки…

— Неопусташенки. — выкрикнул кто-то.

— Спасибо, подсказка зачтется за желание сотрудничать. Итак, приступим к дознанию.

Видимо, играть следователя нашему Протыкателю показалось очень забавным, что он даже, забыв о своей больной голове и дрожащих конечностях, вскочил с пола, обходя выстроившихся по струнке служак Запределья.

— Ты это, не сильно. — Предостерег его Куман со стола. — А то нам пришьют статью о диверсии. И вышлют из страны, а государю нашему ноту протеста отправят. Тады нам с тобой не то что головы, а что-то другое поменяют местами.

Куман даже содрогнулся, представив себе это, и непроизвольно прикрыл это место ручищами. Влад как то резко сник и, включив заднюю передачу, ринулся за спину своего непосредственного руководителя.

— Может, Куманчик, это… Ты сам с ними? — Заискивающе глядя в морду Куману, проговорил Влад.

— Ладно уж. — Спрыгивая со стола и подходя к стоявшим воинам, согласился он. — Смотри, салага, и учись, пока я жив, тьфу, то есть мертв.

— Бойцы, — голосом генерала начал речь Куман, — проявите к двум несчастным милосердие и сострадание, и вам это зачтется в начале жизненного пути. Родина вас не забудет, то бишь мы. И вообще, мужики, дайте водки, сгорим с братаном от гнева праведного, и вам же хуже будет, за каждую потерянную единицу перед самой Анис отвечать придется.

Тут в рядах вояк прошелестел вздох облегчения и вышедший вперед огромных размеров детина, видимо, старшой сказал:

— Ну вы бы, мужики, сразу так и сказали, так мол и так, опрокинуть хотите. Что ж мы, по-вашему, уроды какие, не понимаем? Быстро выпивон с закусоном организовать для наших гостей.

Два воина, выйдя из шеренги, исчезли за дверью помещения.

— А то сразу наезды. — Продолжал старшой. — Пойми, разбери, чего да как. Мы ж люди служивые, нам что прикажут, то и выполняем, а то как меж двух вражеских огней, наливай, не наливай, а нам что, нам скажут, наливай так того, нальем, скажут не налива…

— Слушай, умник, мы все поняли, давай по быстрячку наливай, а то заливать и я умею, что твой соловей. — Куман от нетерпения помахивал хвостом, вглядываясь за спину старшого.

— Несут, несут. — Зашумели солдаты, провожая к столу завистливыми взглядами бутыль с мутной жидкостью.

— Вот. — Водружая на стол и отходя, ответили двое бравых солдат.

— Что-то не так? — Принимая молчание гостей за недовольство, суетился старшой.

— Вы не волнуйтесь, вот и закуску несут.

Влад с Куманом повернулись в сторону двери, где под тяжестью бочки с огурцами шествовал здоровый воин. Подойдя к столу, и опрокидывая бочку с плеч, он произнес: — Готово, как и заказывали, похмелится да закусить.

— Мужики, вы чего? — Оторопело разглядывая принесенное, спросил Куман. — Мы ж только опохмелиться попросили.

— Ну так мы и принесли. — Не понимая в чем дело, удивлено уставившись на дипломатов, проговорил старшей.

— Нет, ну мы, конечно, могем и столько выпить, но работа прежде всего. — Немного подумав, сказал Куман.

— Ну, это ж не страшно. — С облегчением вздохнул предводитель воинства. — А я то думал, что маловато будет. Вчерась вы в два раза больше навернули, мы еще ставки делали, кто кого перепьет. Я выиграл, на вас ставил.

Указав пальцем в сторону Кумана, гордо произнес начальник.

— Ты слышал, Влад? А мне и невдомек, откуда с утра с бутылки да такой бодун, а оно видишь, какие дела творятся. Вот не зря говорят, не суйся со своим уставом в чужое ведомство. Вот тебе и расслабились.

Влад рассеянно пожал плечами, плотоядно уставившись на холодную, с испариной водочку и маленькие хрустящие огурчики.

— Это сколько же мы с тобой, друган, вчера усосали? — Почесывая рукой затылок, недоверчиво спросил Куман. — Если на опохмелку ведро принесли.

— Да брось ты. — Влад подошел к столу и откупорил бутыль, с наслаждением втянув в себя её аромат. — Лекарство принесено, а, значит, болезнь побеждена, давай наливай.

Служивые не забыли и про граненые стаканы.

— Ну, друг, за удачу в нашем безнадежном деле. — Произнес тост Куман, опрокидывая стакан.

— Куман. — Тихо позвал Влад.

— Чего тебе?

— Посмотри. — Указывая на стоящих с горящими глазами солдат, сглатывающих слюну, произнес он.

— Понял. Мужики, вам что, особое приглашение надо?

— Так мы это… — переминаясь с ноги на ногу, сказал старшой, — вроде как на службе.

— На Матушке-Земле есть прекрасная поговорка «солдат пьет, а служба идет».

— Спит. — Вставил вампир.

— Не умничай, у вас спит, а у нас пьет.

Дважды бравых вояк приглашать не пришлось. Застучали невесть откуда взявшиеся стаканы, и полилась горячительная водопадом в здоровые глотки, захрустели в разных концах стола огурчики, снова перемеживаясь водочкой. Утолив, как путник, первую жажду, захотелось нашим друзьям задушевной беседы, и потянулась она по началу немного боязливо, но с каждым вновь опрокинутым стаканом все более задушевная. И полетели жалобы солдат на свою горькую службу.

— Вот ты меня послушай, — обнимая за плечи и уткнувшись чуть ли не в самое ухо Куману, жаловался старшой. — Никому никогда не говорил, а тебе как самому близкому другу скажу, эта старая жаба, мнящая себя красавицей неописуемой, всех здесь довела. Я уже трижды прошение подавал на землю отправиться, уж лучше неизвестность там, чем служение здесь.