Грег Иган - Вечное Пламя

– Значит, у светорода есть некая пространственная ось, которая может находиться в двух различных, противоположных состояниях, – сказала Патриция. – По аналогии с тем, как тело может вращаться в двух разных направлениях вокруг одной и той же оси.

Карла и сама силилась подобрать адекватную аналогию, но выбор Патриции обладал какой-то неизъяснимой выразительностью.

– Надо бы выяснить, сохраняется ли направление этой оси в контексте нового волнового уравнения – действительно ли она остается неподвижной, как ось гироскопа.

Она перевела соотношение между лефтором и райтором поля и вектором энергии-импульса в более традиционную форму, при которой энергия и импульс выражались через скорости изменения волны в пространстве и времени. С ее помощью они могли рассчитать скорость изменения оси поляризации – которая, как оказалось, не всегда равна нулю. Для некоторых светородных волн положение этой оси менялось бы с течением времени.

– То есть на гироскоп это не похоже, – сказала Патриция.

– Хмм. – Карла как следует задумалась над результатами. – Ось вращающегося тела не всегда остается неподвижной. Если тело находится в движении – как планета, обращающаяся по орбите вокруг своей звезды – и имеется некий механизм, благодаря которому момент импульса может перетекать в обе стороны между орбитальным и собственным вращением, то мы бы не стали рассчитывать на то, что каждая из этих величин по отдельности будет сохраняться в процессе движения. Неизменным будет только полный момент импульса.

– Значит, если мы придадим светороду собственный момент импульса, – осторожно произнесла Патриция, – как если бы он действительно вращался вокруг своей оси поляризации, – то любое изменение этой величины должно уравновешиваться в точности противоположным изменением орбитального момента импульса?

– Да. При условии, что аналогия настолько точна. – Карла выбилась из сил, но не могла оставить новую идею без проверки. С трудом пробираясь через свои выкладки, она раз за разом совершала мелкие, глупые ошибки, но Ромоло вскоре перестал стесняться и начал ее поправлять.

Окончательный результат показал, что в случае светорода орбитальный момент импульса не будет сохраняться сам по себе. Но приписав полединицы момента импульса самому светороду – зафиксировав тем самым его величину, но позволив направлению меняться согласно оси поляризации – им удалось свести скорость изменения суммарного момента импульса к нулю и добиться его сохранения.

Патриция защебетала – отчасти не веря своим глазам, а отчасти от восторга.

– Что бы сказал Нерео? Сначала его частицы расползлись, превратившись в волны, а теперь они еще и вертятся?

Ромоло опустил глаза на принесенные им спектры.

– Значит, если световое поле в оптическом материале подбирается таким образом, чтобы энергия светорода зависела от его движения…, вполне логично, что она также зависит от его собственного вращения . – Загадка, послужившая толчком к вечеру, проведенному в расчетах, уже почти поддалась. Он поднял взгляд на Карлу. – Теперь мы ведь можем количественно оценить зависимость энергии от собственного вращения, верно? С новым волновым уравнением это вполне возможно!

– Завтра, – сказала Карла.

***

Они вышли из кабинета втроем. Сейчас коридоры в этом районе были пусты, и комнаты, которые попадались им на пути, освещал лишь настенный мох.

– Ваши ко не против того, что вы так поздно работаете? – поинтересовалась Карла.

– Я съехала несколько черед тому назад, – ответила Патриция. – Так проще.

– Я, скорее всего, поступлю так же, – решил Ромоло. – Я не хочу оказаться с детьми на руках прямо посреди этого проекта! – Он произнес это без малейшего зазрения совести, но затем добавил, – Моя ко тоже не готова. Мы оба будем счастливее, если избавим себя от этого риска.

Они расстались, и Карла направилась вверх по оси, в каюту Карло. Он все еще не спал, дожидаясь ее в гостиной.

– Выглядишь лучше, – сказала она, жестом предлагая ему повернуться, дабы убедиться в том, что он просто-напросто не передвинул свои раны на новое место.

– Теперь я в порядке, – заверил ее Карло.

– Так древесники уже произвели потомство? – несмотря на то, что новый проект казался ей чем-то гротескным, она не хотела, чтобы передряга в лесу прошла впустую.

– Дай им время.

– Как дела с передачей веяний? – спросила она.

– Есть кое-какие успехи, – с осторожностью ответил Карло. – Нам удалось сделать записи для нескольких человек, страдающих заразными болезнями – и они определенно излучают в инфракрасном диапазоне.

– И ты позволил этому грязному свету коснуться своей кожи?

– Во время записи мы находились за экраном, – заверил ее Карло. – Мы действуем со всей предосторожностью. Но эти сигналы, скорее всего, уже разнеслись по всей горе; ты наверняка испытывала на себе воздействие тех же самых веяний, даже не зная об этом.

– А теперь вам потребуются добровольцы, которые позволят облучить себя записанными сигналами, чтобы вы смогли выяснить, передастся ли им болезнь? – Это напоминало историю из одной саги, в которой человека можно было убить, написав на его коже слова запретного стихотворения.

– Пока что мы работаем над устройством воспроизведения, – сказал он. – Но это будет нашим следующим шагом.

Карла погасила лампу, и они переместились в спальню.

– Ты ведь не голодаешь? – строго спросил Карло.

– Нет! – Карла помогла ему расправить брезент. – Я подожду еще несколько черед – нужно убедиться, что моему зрению больше ничего не угрожает. – Карло промолчал, но она поняла, что ответ его не обрадовал. – Мне все равно придется это сделать, – сказала она. – На этот раз я сбавлю темп, но я не могу откладывать этот момент до бесконечности.

– Я хочу, чтобы ты подождала еще год, прежде чем снова рисковать своим зрением, – сказал Карло. – Тогда и увидишь, какие у тебя будут варианты.

– Еще год? – Карла забралась в постель и легла в осмоленный песок. Он и правда думал, что у его есть шанс сочинить свою волшебную световую поэму, которая избавит ее от участи Сильваны? – А если кое-что случится раньше? – Она посмотрела на него в свете мха. – До того, как я буду готова?

Карло наклонился над ней и достал из тайника по ее сторону постели какой-то предмет. Это было длинное твердолитовое лезвие треугольной формы с острыми, как у бритвы краями.

– Если я когда-нибудь разбужу тебя посреди ночи и попытаюсь поменять наши планы, – сказал он, – покажи мне вот это. Это должно привести меня в чувство.