Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Не знаю, Зиночка, не знаю. Вот полюбуйтесь — еще целый штабель!

Вездеход миновал поляну и снова запетлял среди деревьев, похожих на сосны. Неожиданно этот бор кончился. Пошла уже хорошо наезженная дорога среди кустарников и ползучих лиан. Несколько раз вездеход основательно встряхнуло.

— Ефим, ты полегче,— оглянулся Ананьин на него.— Все-таки не дрова везешь!

— Кто знал, что тут так лианы разрослись. По другим местам сколько ездил, ничего...

— Пустяки,— улыбнулась Марина.— Так даже интереснее.

Жеренкин плавно притормозил на повороте. И вовремя. Прямо на дороге лежала еще одна связка сосновых бревен.

Ефим резко свернул в сторону. Зинаида ойкнула и едва не вывалилась из кресла.

— Пристегиваться надо,— назидательно проговорил Ананьин и сам едва не вылетел из кресла от мощного толчка.

— Вот пропастина! — сплюнул Жеренкин.— Надо было идти на винтокрыле, раз уж там негде посадить эквиплан. А тут и не видно из-за этой зелени.

Мощный вездеход, подминая трехметровые кусты, выскочил на дорогу впереди бревен. Жеренкин оглянулся и резко затормозил.

— Что случилось? — спросила обеспокоенным голосом Марина.

— Понятно,— не обращая внимания на зоолога, усмехнулся Жеренкин.— Трос лопнул.

— Какой трос, Ефим? — Что-нибудь из управления?— тоже заволновался Анатолий Трофимович.

— Да не у нас,— усмехнулся десантник.— У них. Естественники вы и есть! Какие могут быть троса у десантного вездехода. У него электронный привод с автономной программой.

Он вылез из кабины, потянул за страховочный трос.

— Трофимович, там самую правую кнопку с катушкой нажми!

Ананьин ткнул пальцем в нужную кнопку, и лебедка плавно закрутилась, сбрасывая трос.

Ефим сделал петлю и забросил ее на бревна.

— Хорош!

Но лебедка продолжала раскручиваться.

— Еще раз нажми, Трофимович!

Трос натянулся, плотно охватывая бревна. Жеренкин запрыгнул на водительское место, хитровато подмигнул Ананьину...

— С подарочком приедем!

Вездеход легко потянул за собой связку, бороздя дорогу и выдирая с корнем кусты и лианы.

— А вам не кажется, что мы не туда едем? — проговорила Марина Астужева, приглядываясь к местности.— Посмотрите, там какие-то большие деревья...

— Дорога-то свежая,— возразил Ефим Жеренкин.

— Это верно,—согласился Ананьин.— Аборигены дорог не делают, но действительно, и я не помню таких крупных деревьев. Это в вашей компетенции, Зиночка, но по-моему это совершенно неизвестный нам вид.

Даже издали деревья поражали своей величиной, а вблизи они оказались гигантами высотой более ста метров. Гладкие ровные стволы белесовато-зеленой окраски с отслаивающейся корой, и только вблизи вершины, как у корабельной сосны, виднелась крона.

— Ефим, остановитесь, пожалуйста,— попросила Астужева.— Это чудо стоит осмотреть как следует!

Десантник подрулил к самому дереву, диаметром не менее двух метров, вылез из кабины и присвистнул.

— Надо подъемник. Так вы не доберетесь до кроны даже в ботинках с присосками. Или срезать его.

— Что вы, Ефим. Портить такую красоту.— Зина потрогала мокрую кору дерева. Сняла отслоившийся ее кусок и посмотрела вверх:

— Похоже, все-таки хвойное... Может быть, разновидность сосны?

— Вряд ли,— задрав голову, проговорил Ананьин. — При такой высоте...

— Мы не на Земле, Анатолий Трофимович,— с усмешкой напомнила Зина.

— Ведь и эти хвойные, которые мы называем соснами, в принципе тоже не сосны.

— А я и говорю применительно к четвертой ламбда Дракона...

— Но ведь внешний вид и форма кроны,— упрямо продолжала Зина,— неужели они ничего вам не говорят?

— Хм... Зиночка, а вас не удивляет, что в этом сосновом бору в лесной подстилке не хватает хвои, присущей даже здешним условиям?

Возражения Астужевой сразу потеряли свою стройность. Она открыла рот, чтобы хоть чем-то ответить Ананьину, но, так и не найдя достойного ответа, склонилась в шутливом поклоне.

— Сдаюсь, ваша взяла.

И уже в кресле вездехода добавила, улыбаясь:

— Не очень торжествуйте, Анатолий Трофимович. Как-нибудь, при случае, отыграюсь!

— Ого, как мы агрессивно настроены!

— Будьте уверены, Анатолий Трофимович.

— Берегитесь, Ананьев. Зина у нас злопамятная,— подбросила в огонь Марина Волынцева.

— Переживем,— отмахнулся биолог.

— Не скажите, здесь, по-моему, задето профессиональное самолюбие ботаника, а в систематике она сильна.

— И вообще, Анатолий Трофимович, если Марина станет на мою сторону, мы вас задавим, я по ботанике, она по зоологии!

— Послушайте, вы что сегодня на меня напустились, да еще по отчеству? Стар стал для вас? А все ты Ефим Трофимович! Теперь и они туда же!

— Толенька, милый,— ласковым голосом проворковала Марина,— ты же наше начальство!

— А начальство следует почитать и любить,— немедленно подхватила Зинаида.

— Тихо! — неожиданно рявкнул Анатолий.— Команде настроиться на торжественный лад! Прибываем.

Впереди, внизу, блеснула спокойная гладь реки, а дальше на обширной террасе стояла небольшая округлая палатка. На шум вездехода из палатки показалась голова Байдарина.

— Привет! Принимай гостей! — приветственно помахал рукой Ананьин.

— Ну, здравствуйте. Вот уж не ожидал, что вы прикатите прямо сюда. На станции были? Это вам Ия дорогу подсказала? А что вы ее не привезли?

— Вот что значит одиночество! Слова не даст сказать. Мы не были на станции. По следам приехали и, кажется...— биолог обернулся к Зине.— Ты посмотри, что этот разбойник делает!

Ананьин быстрым шагом направился туда, где были свалены несколько штабелей бревен и остановился у громадного ствола. Одинокий гигант, отделившийся от рощи, лежал поверженный, с отрезанной вершиной. Зина отломила ветку с жесткой листовидной хвоей. Она попыталась растереть хвою между пальцами, но ее усилия оказались тщетными. От хвои исходил приятный запах.

— Занятное растение,— высказал общее удивление биолог.— Вот теперь попробуйте определить, Зиночка, на что больше похоже из земных растений: на секвойю или на эвкалипт.

— На то и на другое сразу... Очень любопытный вид и скорее всего реликтовый.

— Сереженька, тебе понятно слово реликтовый?

— Понятно, а в чем, собственно, дело?

— В том, дорогой мой, что ты пиратствуешь. Зачем эти штабеля бревен. Зачем, наконец, понадобилась эта удивительная порода деревьев? Если это и в самом деле реликт, тебе шею намылить надо! Хороши же мы будем, если уничтожим эти редкие растения. И что скажут потомки тех аборигенов, о которых ты рассказывал?

Байдарин покраснел до корней волос.

— Да я сначала не собирался. Но преобладающие ветры несут после запуска зонды прямо на эту махину и вот решил убрать. А когда срезал, понял, что это действительно редкостное дерево и очень медленно растет.