Спартак Ахметов - Алмаз «Шах». Повести и рассказы

- Понял. - Соискатель шумно вздохнул. - Уже не спорю. Возвращаюсь на подводную ферму…

- Вот и славно. - Камалов придвинулся к пси-экранам, бросил через плечо Изабелле: - Сейчас появится Кумар. Растолкуй ему, что и как.

- Слушаю и повинуюсь, устад.

Рухх легла на левое крыло, сделала круг и коснулась ногами поверхности песков. Пробежала, взметая клубы пыли, остановилась. Юноша подхватил полегчавший бочонок и спустился на землю. Его немного качало.

- Вон там, - рухх указала горбатым клювом, - колодец, в котором обитает див. Прости, больше ничего сделать не могу.

Сайф ал-Мулюк прижал руки к груди:

- Благодарю, дивная помощница!

- Желаю обрести возлюбленную, - ответила птица. - Прощай!

Долго царевич смотрел ей вслед, хотя рухх сразу исчезла в слепящих лучах солнца…

Ширина колодца составляла двадцать локтей, стены казались оплавленными. Они уходили в сгущающуюся темноту и упирались в кольцевую площадку. Дальше, за изломанными выступами скал, зияла чернота. Вокруг колодца громоздились глыбы, тоже оплавленные.

Сайф ал-Мулюк бросил в темноту камешек. Прислушался, наклонив голову, но удара о дно не различил. Колодец казался бездонным. Сбросив халат, юноша остался в шальварах. Размотал чалму, разрезал на полосы и связал. Так же поступил с халатом и плащом. Получилась прочная веревка, которая одним концом коснулась кольцевой площадки. На другом конце царевич сделал узел, надежно защемил его между глыбами. Вытканным портретом возлюбленной повязал левое предплечье. Глянул в последний раз на солнце и полез вниз, упираясь босыми ногами в гладкие стены.

На кольцевой площадке юноша облегченно вздохнул: начало прошло удачно. Пополз вдоль стенки колодца, пока не увидел в скальной поверхности косую трещину, винтообразно уходящую в глубину. Цепляясь за край площадки, царевич опустил ноги в бездну, повис на руках. Закрепился, перевел руку к началу расщелины.

Первые несколько локтей спуска забрали много сил. Мышцы дрожали от напряжения, скальные ребра резали пальцы, на теле выступила испарина. Потом щель расширилась, и ему удалось перевести дыхание. А когда расщелина стала настолько широкой, что в нее можно было втиснуться, царевич совсем повеселел.

Сгущалась темнота. Все зацепки юноша находил на ощупь. Тут он испытал небольшое потрясение. Камень в перстне Искандера, о котором он совсем забыл, начал светиться голубоватым огоньком. И чем теснее становился мрак, тем ярче сиял камень. «Благодарю, о непобедимый воитель!» - подумал царевич. Ладони его повлажнели от крови. Ныли от холода кости. Он так устал, что каждую минуту мог сорваться. Тогда царевич нашел сравнительно надежный уступ и лёг на спину, в изнеможении вытянув ноги. При свете драгоценного камня долго смотрел на вытканный портрет Исоё, опять повязал им руку. Вздохнул и закрыл глаза.

Ему снялись какие-то стальные конструкции, переплетения металлических лент, бесконечные галереи, которые он должен пересечь, чтобы найти Исоё. Сайф ал-Мулюк вздрогнул и проснулся. Неба над ним не было. «Ночь, - подумал он. - Сколько еще ночей впереди?»

Еще два раза светлел клочок неба над головой. Юноше казалось, что он всю жизнь спускается в колодец. Приступы голода прошли, оставив в желудке сосущую пустоту. Остро хотелось пить. Царевич утолил жажду, нарубив саблей ледяную крошку из вышедшей в расщелину ледовой жилы. Еще ниже скала оказалась раскаленной. Она обжигала кожу. В волосах проскакивали искры, язык пересох и царапал нёбо.

Юноша засыпал в движении и просыпался, застревая в трещине. Он забыл конечную цель, не помнил о диве и прекрасной пери. Идти, идти - вот его предназначение, смысл его бытия. Он спускался, хрипло дыша, изнемогая от холода и жары, обламывая ногти и раня ладони. И когда ноги не нашли нижележащей опоры, он долго топтался на месте, не осознавая, что достиг дна колодца. Медленно сполз по стенке и упал на бок…

Сайф ал-Мулюк очнулся от острого ощущения опасности. Вскочил, высоко поднял руку. Голубой огонь высветил скальные стены и обширное дно, заваленное черепами и костями. В страшной груде различались тюрбаны, украшенные кровавыми рубинами; парчовые халаты, расшитые золотом и жемчугом; изорванные кольчуги; кривые сабли и прямые мечи. Видно, многие воины стремились к колодцу дива и достигли его наконец.

Царевич обошел братскую могилу и увидел темный ход. Он ступил под низкие своды, освещая путь перстнем. Через несколько шагов уперся в громадную глыбу. Подавляя отчаяние, осмотрел ее. Этот камень он не отвалил бы и в лучшие времена, а теперь, изможденный и слабый, что он мог? Царевич бессильно лег грудью на глыбу, обхватил ее, уперся ногами в пол…

- Ну вот, - прошептал Ральф. - Опять тупик.

- Посмотрим… - Устад яростно щипал бородку. Было видно, что он очень болеет за оставшихся соискателей.

- Помочь бы, - сказал Изабелла.

Помощи не потребовалось. На двух мониторах царевич решил проблему после недолгого раздумья. На третьем он хрипло закричал, сжал кулаки и обрушил их на косную глыбу. И когда перстень Искандара коснулся камня, тот со скрежетом ушел вверх. Царевич едва не упал от неожиданности. Постоял, шатаясь, подобрал саблю и бросился вперед. Глыба с грохотом обвалилась за его спиной.

- Решение найдено случайно, - пробормотал Устад-Галим. - Первое предупреждение.

Царевич оказался в большой пещере, очертания которой терялись в полумраке. Пол был выстлан толстым ковром, у стен громоздились массивные сундуки. Прямо перед ним свисал белый полог, охватывая овальное возвышение. Держа перед собой светлый клинок, Сайф ал-Мулюк двинулся вперед.

Пещеру освещали невидимые светильники. Царила мертвая тишина.

Царевич отвел саблей полог и замер. Перед ним на белоснежной постели лежала Исоё. Ее лик, обрамленный черными локонами, напоминал полную луну в тучах. Тень от ресниц легла на половину щеки, губы полуоткрыты, как бутон розы. Одна рука, словно выточенная из розового мрамора, лежала поверх покрывала…

У Сайф ал-Мулюка закружилась голова. Он вложил саблю в ножны, осторожно коснулся руки Исоё. Позвал ее шепотом, а потом полным голосом. Зачарованная пери не просыпалась. Унести спящей? Но как он выберется из колодца, как пересечет пустыню? «Надо выждать, - подумал царевич. - Надо уничтожить дива, и чары развеются».

Словно в ответ на его мысли донесся приглушенный рев. Див! Царевич выскользнул из-под полога и спрятался за сундуками.

В пещере стало светло, как под палящими лучами солнца. Царевич осторожно выглянул. Да, рассказы не преувеличивали. Див был огромен, кривоног, порос черной шерстью. Из пяток, коленей и локтей торчали изогнутые когти. Мордой див напоминал гориллу, толстая губа свисала, как у верблюда. В треугольных глазницах пылали уголья, над косматой головой высились рога.