Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

На Барсакельмесе ещё было лето: тепло, сухо, вот разве что ветер, от которого глаза щиплет.

Разумович безошибочно показал на оставленный им с прошлого раза курган, который вполовину уменьшился, но пока ещё был виден. Менанж с Фазаролли, побродив вокруг кургана, установили радиус поисков. Он составлял 20 метров, итого Разумовичу предстояло вырыть яму диаметром 40 метров.

«Ничего себе раскопочки», — подумал Дергунов, понимая, что одним днем тут не обойдешься, но когда Разумович принялся за работу, ловко и быстро вгрызаясь своими ладонями-лопатами в сухой грунт, он уже так не думал.

На сей раз землекоп был более осторожен, заслышав хруст звал Менанжа или Фазаролли, которые сверялись с информацией во встроенном чипе, безошибочно определяя нужная это кость или не нужная и вообще — кость ли это. Найденное скрупулезные помощники Куратора аккуратно раскладывали на широченном парусиновом полотнище.

Надо сказать, что помощников этих Дергунов последний раз видел… пожалуй что и не вспомнишь, когда это было. Тогда они были в кепочках, которые приросли к башке, не снимались напрочь, а теперь без кепок, с пышными прическами, Менанж блондин, Фазаролли брюнет. Изменились ребятки в лучшую сторону, не плевали направо-налево, не хамили, не лезли чуть что в драку.

Однако и внимания Дергунову не оказывали никакого, обходились без него. Поначалу он обрадовался, больно-то и не хотелось ковыряться в чьих-то останках, сел себе в машину, потом вспомнил, что он старший, выскочил наружу, подбежал к солидной уже яме, по дну которой ходили помощники. Тут же как по заказу молнией пронзила мысль об ордене, о премии. За так ведь не дадут, помощники непременно капнут, что ничего не делал. Твердо вознамерился слезть вниз, но в этот момент Саврасов громко, сложив ладони рупором, проорал: «Ахтунг, на горизонте противник».

Со стороны материка, нещадно пыля, к ним мчалась пятерка армейских джипов в сопровождении грозного БТР.

«Черт», — подумал Дергунов, у которого в карманах не было ни одного оправдательного документа…. Откуда взялись эти вояки?

Кто-то потрепал его по плечу. Дергунов повернул голову, рядом стоял и весело скалился Куратор «Семендяев», одетый как-то по-попугайски: белоснежная рубашка с золотыми погонами, черный галстук, зеленые брюки с красными лампасами, на груди золотая звезда героя России.

Кавалькада подъехала, из ближайшего джипа неспешно вылез невысокий коренастый человек лет сорока, в защитной форме, явно не казах.

— Нарушаем, — козырнув, сказал он и неуверенно добавил — товарищ генерал.

— Бросьте, — лучезарно улыбаясь, отозвался «Семендяев». — Всё согласовано, прошито и пронумеровано.

— Но здесь особо охраняемая территория, — возразил командир.

Изо всех джипов начали вылезать насупленные бойцы разных национальностей, из БТРа выглянул негр в шлеме, позыркал глазами туда-сюда и исчез, зато хоботок пулемета начал хищно шевелиться, пока не остановился на раскопках.

— Что-то в прошлый раз вы не особо её охраняли, — сказал «Семендяев». — Покрутились вокруг и дали дёру.

Подманив командира пальцем, показал ему какой-то документ (тот удовлетворенно кивнул), после чего спросил:

— Как оно — в новом качестве?

— Неплохо, — ответил командир. — Лучше, чем раньше, только жрать охота. Не кормят в силу обособленности, то есть мы уже и не российские граждане, и не казахские азаматы. Тинь шарьхкоттяда?

— Что?

— Это по-мордовски означает: «Вы понимаете?», — ответил командир. — Войско у меня многонациональное, поэтому обязан знать по чуть-чуть из каждого языка. Сам помесь киргиза с мордовкой, есть несколько нанайцев, пара беглых негров, швед, эстонец, остальные, как видите, чукчи.

— Эти-то как сюда попали? — удивился «Семендяев», подмигнув Дергунову. Дескать — связь-то налаживается.

— Советское наследие, — объяснил командир. — Так, покормите, начальник? А то всех джейранов перестреляли, всех сусликов переловили.

— Так и быть, — любезно согласился «Семендяев».

Дальше всё было как в сказке. Метрах в пятидесяти от раскопок возникли вдруг длинные деревянные столы с лавками, на столах появились кастрюли с дымящейся снедью, между ними бутылки с огненной водой, хлеб, пучки зелени, тарелки, ложки, вилки.

Командир гортанно крикнул, обступившие яму бойцы наперегонки бросились к столам. Командир кинулся за ними (не успеешь — сам виноват), но был остановлен железной рукой «Семендяева».

— Тебе, друг, особый стол, — сказал он.

Действительно, в стороне уже стоял стол поменьше, но со скатертью, едой в салатницах, судках, на тарелочках. И уже не грубая водка была, а игристое шампанское.

Сняв с груди звезду героя, «Семендяев» нацепил её командиру, взял под локоток и, кивнув Дергунову (за мной, мол), повел трапезничать.

Командира звали Касим Сесёлкин. Фамилию он носил материнскую, потому что отцовская звучала неприлично, пришлось сменить.

Так вот этот самый Касим Сесёлкин, никем не понуждаемый, осушив пару бутылок шампанского, рассказал, что, очутившись в новой реальности, то есть обретя плоть, потерял связь с прежним командованием и теперь его подразделение является самостоятельным. Режим работы зависит от указаний, передаваемых по рации, установленной на БТР, которым лучше подчиняться, потому что они разумные и помогают выживать в тяжелых походных условиях.

Кто командует — непонятно, лучше не спрашивать — обижается. Ясно, что мужик какой-то. Горючее, как правило, находится исправно, это заброшенные склады. В одном кончилось, будьте добры раскапывать другой. Такая же история с техникой, боеприпасами. С жильем хуже, ночевать приходится в палатках. А со жратвой совершенный напряг, скоро придется совершать набеги на материк, где люди жируют от пуза.

Трапезничали больше часа, остатки еды и питья бойцы рассовали по машинам, после чего Сесёлкин расцеловался с «Семендяевым» и дал команду к отбытию.

«Семендяев», прищурившись, долго смотрел им вслед, после чего сказал Дергунову:

— Всё это, милый мой, не что иное, как мираж. Людей этих давно уже в помине нет.

— Как так? — не поверил Дергунов, у которого ладонь всё ещё ломило от крепкого рукопожатия Сесёлкина.

— А вот так. Место здесь такое — особенное. Таких мест больше на земле не найдешь.

— А что было в прошлый раз? — спросил Дергунов. — Что такое новая реальность? Прошлый раз — это когда сюда Черемушкин приезжал?

— Сколько вопросов сразу, — усмехнулся «Семендяев». — Именно тогда, когда приезжал Василий. Тогда это был мираж, а теперь боевой отряд. Олег Павлович ресурсами не разбрасывается. Вот так, мой дорогой…

Менанж с Фазаролли работали, как роботы — ни секунды простоя, движения выверенные, методичные. У иного спина бы уже отвалилась, этим хоть бы хны. Гора костей на парусине всё росла, но вот наступил момент, когда Менанж скомандовал Разумовичу «Стоп». Разумович прекратил рыть.