Дмитрий Баюшев - Неисправимый [СИ]

Вот это уже было что-то определенное. Не социально несправедливый, ведущий в исторический тупик строй, не заблудшая цивилизация, с которой и легион прогрессоров ничего бы не смог сделать, а нечто конкретное, локальное. Вышибать из кресел по одному, вносить сумятицу, перессоривать, выставлять в глупом виде. Делать всё это скрытно, чтобы комар носу не подточил, и, глядишь, народ потихоньку проснется, потихоньку начнет понимать, что что-то вокруг не то. И вот тут самое время сеять разумное, доброе, вечное…

Всю эту неделю Фройт не особенно беспокоил Клайна-Цеткин и Дустера-Завоевателя. За дисциплиной бдил, чтоб сидели на месте, а не болтались по коридору, заигрывая с девицами, и чтоб вовремя ходили на обеденный перерыв, но работой не загружал. Вечерами навещал в снятой для них квартире, приносил еду, поскольку подопечные не привыкли еще ходить по магазинам, удостоверялся, что они паиньки, и уходил.

С понедельника всё изменилось.

В понедельник утром Фройт нагрянул в кабинет Клайна и Дустера, смёл фигуры с многомерной шахматной доски и сказал:

— Хватит в цацки играть, ребята. Будем делать дело. Напрягать извилины…

Первое письмо — некоему господину З., директору известной строительной фирмы — они написали вместе, затем Фройт, сказав «Валяйте в том же духе», оставил подопечным список должностных лиц, замеченных в грязных делишках, и удалился к себе.

Клайн и Дустер с воодушевлением принялись за дело, но прежде мы, наверное, ознакомимся с письмом господину З.

«Привет, хапуга.

Знаем, что воруешь и берешь взятки, что являешься членом мафиозной лиги Золотого Мастерка.

Ты, старый кизяк, никак не угомонишься. Мало тебе молоденьких девчушек, так еще мальчиков подавай. Что, если фрау З. об этом узнает?

Когда ремонтировал Торговый Центр, сколько уворовал? А когда строил дворец русскому лидеру, сколько на пару стащили? Напомнить?

Всё о тебе знаем, всё.

Что пивко любишь под свиные ножки, что храпишь, что мучают газы.

Вот тебе совет: улепетывай, пока цел. А лучше добровольно сдайся правосудию — всё равно ведь найдут.

Не послушаешь — пеняй на себя.

Доброжелатели».

По данному образцу Клайн и Дустер быстренько настряпали еще пять посланий, вслед за чем отнесли их Фройту. Тот похмыкал, вымарал проскользнувший матерок, велел набрать на компьютере. Компьютер был тут же, в его кабинете.

Сменяя друг друга, методом орла (полетал — клюнул), чудики с грехом пополам набрали текст. Фройт в это время, откинувшись в своем кресле, лениво поучал, что нечего тут кряхтеть, что всякий труд полезен, а труд машинистки тем более, и что грамоте нужно учиться сызмальства, тогда не будешь гадать, как правильно писать слово «фрикаделька».

В конце концов письма были распечатаны на принтере, после чего Фройт сказал:

— Эй, Уцуйка, сослужи службу.

В углу за шкафом что-то стукнуло. Не вылезая из своего укрытия, гном проворчал недовольно:

— Чего вам?

— Надобно разнести письма по адресам, — сказал Фройт. — Но так, что вот сидит господин З. за столом, а перед ним письмо — шварк. Внезапно.

— В суп? — уточнил гном. — Чтоб с брызгами?

— Зачем же в суп. Сидит он, понимаешь, один, без супа. А перед ним письмо — шварк.

— А-а, — понятливо отозвался гном.

— Да ты вылезай, не бойся, — сказал Фройт. — Тут все свои.

— А я и не боюсь, — пробурчал гном, выбираясь из-за шкафа.

Был он весь в пыли и паутине, оттого, наверное, и раздражен.

— Вызывают, нагружают, — ворчал он, отряхиваясь. — Лучше б по углам да за мебелью пропылесосили.

— Эвон, — сказал Дустер-Завоеватель. — Да я этого Уцуйку знаю. Он у нас сушеные грибы тырил.

Гном зыркнул на него из-под клочкастых бровей и расцвел.

— Здорово, малахольный. Уже выпустили? Считай — повезло. Они таких не выпускают.

— Кто они? — спросил Завоеватель.

— Да люди, люди, — ответил Уцуйка. — Человеки. У них, у человеков, как? Если неправильно думаешь, значит в дурдом тебя. А кто знает — что правильно, а что неправильно? Гномы есть — правильно? Неправильно! В дурдом тебя. Но я же существую.

— К делу, к делу, — непререкаемо сказал Фройт. — Давай, Уцуйка, работай.

— А можно мы вместе? — попросил Дустер. — Уцуйка подкинет письмо, а я буду заместо внутреннего голоса.

— Валяйте, — сказал Фройт.

Каждый вечер Том Лоу, спрятав лицо под маску, выходил на ринг. Любой его бой был странен, краток и заканчивался неизменной победой.

Поначалу он как бы терялся, получал по физиономии, потом спохватывался и вмиг разделывал противника под орех. Тело его, сухое, крепкое, которому несколько не хватало бронзового загара, было без единого синяка, без единой ссадины, что сильно удивляло, так как в боях этих дрались чем попало. Он здорово оберегал свое тело, чего не скажешь о физиономии. Любопытно было бы посмотреть, что там, под маской — наверняка урод. Мутант какой-нибудь с носом в поллица и заячьей губой, из-под которой торчат кривые желтые зубы. Такую харю подставлять не жалко.

Маской его никто не звал. Все уже знали, что это Курт Рюгер. К.Рюгер — Крюгер. Фредди Крюгер из «Кошмара на улице Вязов». О-о-о-й.

Он был непобедим, этот Рюгер, однако Гарри Спайс был недоволен. Терялась интрига, терялся смысл тотализатора. Что это за тотализатор, когда все ставят на Рюгера? Даже Огарик когда надо ложился, и до последней схватки было неясно, кто станет чемпионом — Огарик или Джек Купорос. Вот так они и делили чемпионство — то Огарик, то Купорос. Рюгер же и с тем, и с другим разделался шутя. Получил, как водится, сначала по роже, потом обработал хуже мясника.

Ну, с рожей всё было ясно — этот парень хотел, чтобы его и родная мама не узнала, а что делать с интригой? Вот тут у Спайса к Рюгеру были претензии.

Далее. Как опытный боец, Спайс знал, что удары в голову даром не проходят, и лучше бы её, тыкву-то, поберечь. Сколько уже бойцов из-за гематомы либо скоротечного инсульта дали дуба, и не счесть, а какие были медные лбы.

Однако Том Лоу, похоже, от головных болей не страдал. У него и физиономия-то, покровоточив по-первости, стала, как пластилиновая — никаких фингалов, одна деформация. Спайс начал даже подозревать, что физиономию его можно отрихтовать до нужной кондиции с помощью кувалды.

Робот какой-то, резиновый муляж с нечеловеческой реакцией.

Как он уработал Верзилу Снунса.

Верзилу еще никому не удавалось свалить с ног. Он был Регулятором, Вносящим Равновесие. Клапаном, Выравнивающим Давление. Хранителем Неопределенности. В постоянных боях Снунс не участвовал, его предназначением было сбить спесь с закусившего удила бойца, который, позабыв о том, что кровавый спорт — это в первую очередь бизнес, рвался к абсолютному триумфу. Месил всех подряд, не считаясь с авторитетом и предварительной договоренностью. Лез наверх, как псих, и тут на его пути вставал Верзила Снунс. За свою роль волнолома Снунс получал наравне с победителем турнира, а так как был он нарасхват, то имел кругленький счет в банке.