Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

Огромный циферблат с двадцатью четырьмя делениями расчерчен золотыми линиями, кругами, на нем изображены знаки Зодиака, двенадцать созвездий; орбиты Солнца, Луны.

Каждый час открываются два окна над часами, и в них видно, как с запада на восток идут двенадцать апостолов. Напоминают они простых, обыкновенных людей; у одного за плечами — топор дровосека. Приходят в движение и все другие фигуры. Оживает Смерть с косой. Она поднимает руку и звонит в колокольчик, угрожая то скряге с туго набитой мошной, то кокетке у зеркала, неумолимо напоминая, что их час пробил. И тогда кричит петух, возвещая, что жизнь продолжается.

Пятьсот лет идут часы, пятьсот лет длится безмолвный спор богача со смертью. Совершают положенный круг апостолы. Поет петух. Сколько раз за это время пробили куранты!

Совсем рядом со Староместской площадью — Карлов мост, еще одна жемчужина Праги. Из шестнадцати городских мостов он самый древний. Сооруженный шестьсот лет назад, он знал время славы и поражений чешского народа. Выстоял среди всех войн и бурь. И простоит еще века. Недаром его камни скрепляли яичными белками. На мост работала вся страна: по приказу Карла IV в Прагу отовсюду шли подводы с яйцами. До сих пор жива история о том, как отличились крестьяне одного села. Чтобы яйца не испортились в дороге, их предварительно сварили. Над «смекалкой» сельчан смеялась вся Прага.

Карлов мост — свидетель многих событий. Он был частью дороги, что вела от городских ворот во дворец. По нему шли, встречая почетных гостей, девушки в белых платьях и несли на бархатной подушке ключ от города. По нему неторопливо шествовали во дворец советник короля во главе с приматором Праги. По мосту шел на проповедь в Вифлеемскую часовню Ян Гус. Высокий, гневный, с аскетичным лицом, он выходил на амвон и клеймил жестокость властей, алчность церковников, невежество богачей. Инквизиторы сожгли непреклонного реформатора. Но искры от его костра разлетелись по миру и зажгли в Европе в XV веке пламя гуситских войн. Слышал старый мост шаги воинства Яна Жижки, одержавшего победу над крестоносцами. Не раз он содрогался под кованым германским сапогом. И вот пришел майский день сорок пятого года, когда по мосту прошли танки маршала Конева, освободившие Прагу от гитлеровцев. И молодой сапер написал на древних камнях: «Проверено — мин нет!»

Сегодня мост — любимое место влюбленных и художников. Часами стоят у парапета любители-рыболовы с удочками. Дети бросают чайкам крошки, а те на лету ловят добычу. Слышна разноязычная речь, щелканье фотокамер.

Словно часовые, стоят на мосту фигуры святых. И среди них — рыцарь Брунцвиг, которого воспела в стихах Марина Цветаева.

Защитник обездоленных, в юности отправился Брунцвиг по свету карать зло. Он убил в бою дракона, и король на радостях предложил ему царство и дочь свою, принцессу, в жены. Но рыцари всегда верны своим возлюбленным: Брунцвига ждала в Праге невеста, и он отверг предложение короля. Уязвленный правитель велел заточить его в темницу. Но с помощью своего волшебного меча рыцарь освободился и вернулся домой. Здесь и свадьба, и пироги, и пиво на дубовых столах. А меч свой Брунцвиг замуровал в кладке моста. Есть легенда: в грозный для страны час он вырвется наружу, с ним выйдет на свет заколдованное войско и покарает врага. Меч Брунцвига вновь одержит победу.

Теперь отправимся в самый оживленный район сегодняшней Праги — на Вацлавскую площадь.

Впервые я увидела Вацлавскую площадь ясным летним днем. Мы вышли из метро «Мустек» и оказались в самом ее центре. Вацлавская площадь — пешеходная зона, на километр вверх протянулся «ковер» из разноцветной брусчатки, декорированный цветами. От стеклянного Дома обуви внизу до величавого, увенчанного куполом Национального музея. Доминанта площади — конная фигура святого Вацлава, возведенная в начале века, в окружении четырех святых.

Здесь всегда многолюдно. Что ни дом, то магазин, кафе или кинотеатр. Здесь и престижный, в стиле «ретро», ресторан «Европа», где высокий старик в накрахмаленном воротничке играет старые танго на фисгармонии. И «заградки» на открытом воздухе, где жарятся на жаровнях шпикачки, где наскоро закусывают «парками» — парой горячих сосисок или «хамбургером» — бутербродом с котлетой. У киосков с надписью «Змерзлина» («Мороженое») много детей. Так и манят витрины кондитерских — пирожные со взбитыми сливками, рулеты. В булочных всегда «черствый» (по-чешски «черствый» означает свежий) хлеб небольшого веса. Особенно быстро раскупаются рогалики, мини-крекеры, крученая соломка, палочки с тмином.

Редко кто пройдет мимо Дома моды, расположенного здесь, или мимо магазина русской книги «Аврора».

Площадь соединена с соседними улицами пассажами-переходами. Причем все они специализируются на чем-то своем: в одних продают рыбу, в других — модные выкройки… В воскресенье к вечеру выстраивается очередь у газетных киосков: выходит приложение к «Руде Право» с объявлениями «Службы знакомств». Кстати сказать, все тексты идут под девизами, без указания имен. А если это четверг, то особенно оживленно у кинотеатров. Четверг в Праге называют Днем кино. В этот день меняются программы, газеты публикуют анонсы, советы зрителям, рецензии.

А ночью Вацлавская площадь пустеет. Ни души. Только машины моют мостовую, чтобы утром здесь снова вскипел водоворот жизни столицы.

Прага ложится спать рано. В десять вечера в окнах уже погашен свет. Трудовая Прага поднимается рано. С семи утра у детей начинаются занятия в школе, а с восьми работают учреждения. А потому мы не удивились, когда нам назначили встречу в детском издательстве «Альбатрос» в восемь утра. Это очень солидное издательство, оно выпустило тысячи наименований книг тиражом больше двухсот миллионов экземпляров. На первом этаже — магазин книг, игрушек, комната детских выставок. Издательство активно работает со своими читателями, при нем создан самый массовый в стране читательский клуб — полмиллиона книголюбов.

А совсем рядом с «Альбатросом» — Национальный театр, издали видна его крыша, увенчанная золотой короной.

Во времена Австро-Венгерской монархии не было ни одного чешского национального театра. И вот родилась идея — создать такой. Его строили всем миром. На деньги всего народа. На концерте в пользу строительства дирижировал сам Сметана. В последний раз он встал за пульт — тяжелобольной, оглохший. В фундамент театра были положены камни с родины Яна Гуса и Яна Жижки.

В 1881 году театр распахнул двери. Его четыре яруса блистали позолотой и бархатом, а над сценой горели слова: «Народ — себе». Первый сезон открылся оперой Сметаны «Либуше».

Прагу не зря называли «Консерваторией Европы». Здесь бывали Вагнер, Бетховен, Берлиоз. Любил Прагу Моцарт, ей он посвятил оперу «Дон Жуан». Каждый год в Праге проходит конкурс скрипачей и виолончелистов — «Пражская весна». По традиции он открывается симфоническим циклом Сметаны «Моя родина».